Изменить стиль страницы

Сведения о коннице галатов[61], которые в первой половине III в. до н. э., под командованием Бренна совершили поход в Элладу и Малую Азию, есть у Павсания:

«Собранное им (Бренном — В. Т.) войско состояло из 152000 пехоты, а всадников было 20400. Но это число всадников указывало только на тех, кто был в строю, настоящее же их число было 61200, так как при каждом из всадников было по два служителя, тоже опытных боевых всадника и тоже имеющих коней. Когда начинается сражение и галатские всадники вступают в бой, эти служители, оставаясь в тылу, приносят им следующую пользу: если случится пасть всаднику или коню, то они или подводят нового коня господину, если же господин убит, то раб садится на коня господина и занимает его место; если погиб и конь и господин, то готов новый всадник; если господин только ранен, то один из служителей уводил раненого в лагерь, а другой становился в боевой строй вместо ушедшего. Как мне кажется, такая тактика введена у галатов в подражание отряду с неизменным числом в 10000 персов, которые у них называются Бессмертными. Разница только в том, что персами умершие замещаются после сражения, а у галатов число всадников пополняется в самый разгар боя. Эту организацию на своём местном языке они называли «тримаркисией»; следует знать, что кельты называют коня на своём языке «марка» (83 т. 2, с. 356).

Конница на войне: История кавалерии с древнейших времен до эпохи Наполеоновских войн i_034.png
Рис. 28. Галльский легковооруженный воин. III в. до н. э.

Абсурдность данного сообщения видна уже в том, что кельты, по утверждению Павсания, используют в бою только 1/3 вполне боеспособных всадников. О численности говорить уже не приходится. Но ценно в этом тексте то, что он позволяет нам понять способ организации галатской конницы. Наверняка, изначально в источнике, неправильно понятом Павсанием или искажённом недобросовестными переводчиками, речь шла о наборе в конницу кельтов. По-видимому, понятие «тримаркисия» означала ни что иное, как обычай каждому средневооружённому галатскому всаднику на место сбора приводить с собой ещё двух конных воинов из своего рода, вооружённых попроще. Соответственно, в строю он занимал место в первой шеренге, а оба его товарища стояли во второй и третьей — позади него. Нам кажется это — наиболее логичный из выводов, сделанных на основе сведений, сообщённых Павсанием.

О том, что галаты действительно славились как превосходные конники есть упоминание и у Страбона:

«Хотя все галаты по натуре воинственный народ, всё же они более искусные всадники, чем пехотинцы, и лучшая часть конницы у римлян состоит из этого племени» (128, с. 186).

Цезарь особенно выделял кавалерию треверов (149 т. 1, с. 87) и эдуев (149 т. 1, с. 36).

Страбон, описывая вооружение галлов, обращает внимание на следующие особенности:

«Галльское вооружение соответствует их большому росту; длинный меч, висящий на правом боку, длинный прямоугольный щит в соответствии с ростом и «мандарис» — особый вид дротика. Некоторые галлы употребляют также луки и пращи. Есть у них ещё одно деревянное орудие, похожее на «гросф»[62]. Его бросают рукой, а не из петли, и оно летит даже дальше стрелы. Этим орудием они пользуются главным образом для охоты на птиц» (128, с. 187).

Полибий добавляет к этому:

«Кельтиберы сильно разнятся от других народов строением своих мечей, именно: мечи их имеют хорошо колющее остриё и пригодны дня нанесения ударов обеими сторонами» (106 т. 3, с. 381).

Разумеется, по этим данным трудно себе представить вооружение и тактику кавалерии галлов. Но археологические находки и отрывочные сведения в «Записках…» Юлия Цезаря, дают нам основания считать, что кельты использовали ту же систему ведения войны, что и иберы. Конных стрелков они также не имели, а основным средством нападения у всадников были дротики и копья. Археологические находки позволяют судить в том, что кельты имели более развитую металлургию, чем иберы. Средневооружённые всадники в бою надевали шлемы и доспехи, имели копья, крупные щиты разной формы, мечи, топоры или палицы. Лёгкие конники экипировались попроще (341, с. 153-155).

Лохи иберов и кельтов Ганнибал всегда противопоставлял построениям римлян. Ввиду того, что основная масса этих воинов была хуже вооружена, по сравнению с ливио-финикийцами или римлянами, по приказу Ганнибала им раздавали трофейное оружие. Об этом говорят Полибий и Тит Ливии. Последний пишет по этому поводу:

«Африканцев можно было принять за римский отряд; так как они были вооружены оружием, отнятым у римлян при Требии, но главным образом при Тразимене. У галлов и испанцев щиты были почти одной и той же формы, мечи же различные и непохожие одни на другие, у галлов — весьма длинные и без острия на конце, у испанцев, привыкших скорее колоть, чем рубить при нападении на неприятеля, — короткие, а потому удобные, и остроконечные» (64 т. 3, с. 125).

Несмотря на блестящие военные победы в Италии, войну Карфаген всё же проиграл. В своём последнем крупном сражении при Заме (z02 г. до н. э.) Ганнибал имел в войске слишком мало нумидийских всадников. Судьба распорядилась так, что на этот раз они бились на стороне римлян и способствовали победе Сципиона Младшего.

С этой войны нумидийцев стали привлекать для службы в римской армии. Часто их помощь была неоценима, как например, в войне с лигурами (200—191 гг. до н. э.). Фронтин пишет в своих «Стратегемах»:

«Консул Квинт Минуций попал в Лигурии в ущелье, и всем уже мерещился образ Кавдинского поражения. Минуций приказал вспомогательным отрядам нумидийцев, способным вызвать презрение как собственным безобразием, так и безобразием лошадей, подъехать к занятым выходам. Настороженный неприятель, чтобы не ввязываться в бой, вначале выставил заставу. Нумидийцы, нарочно, чтобы усилить презрение к себе, стали притворно падать с лошадей и представлять смешное зрелище. Варвары, для которых это было внове, расстроив ряды, всё больше увлекались зрелищем. Когда нумидийцы это заметили, они понемногу подъехали ближе и, дав шпоры, прорвались через расступившиеся заставы неприятеля. Затем они зажгли ближайшие поля их, и лигурам пришлось отозвать воинов для защиты имущества и выпустить запертых римлян[63]».

Следует подчеркнуть, что римлянам довелось иметь дело с конными катафрактами и лучниками задолго до разгрома при Каррах (53 г. до н. э.). Это произошло в Первую Македонскую войну (200—197 гг. до н. э.). Царь Македонии Филипп имел в своём войске многочисленные отряды конников, нанятых им во всех близлежащих землях: фракийцев, иллирийцев, эпиротов, эллинов и др. Надо сказать, римляне в начале кампании сильно страдали от рейдов, устраиваемых вражеской конницей (265 т. 1, с. 553). Лишь позже ситуация изменилась в пользу римлян, чему способствовала измена некоторых предводителей отрядов македонян и набор в армию всадников Этолийского союза.

Позже римские всадники столкнулись со знаменитой конницей династии Селевкидов в Малой Азии, представителем которой был царь Антиох (192—188 гг. до н. э.). Полибий даёт краткие сведения об этой кавалерии, изображая шествие войск Антиоха в городе Фифне:

«Дальше помещалось 1000 всадников нисейских и 3000 из граждан, большею частью лошади имели золотые уздечки, а всадники — золотые венки, у прочих лошади были в серебряных уздечках. Дальше шли всадники, именуемые сподвижниками в числе 1000 человек; все лошади их носили золотые украшения; в том числе и в таком же вооружении примыкал к ним отряд друзей в сопровождении 1000 отборных воинов, за которыми следовал почти тысячный отряд всадников, именуемых агематом, который считается цветом конницы. Шествие замыкалось полуторатысячной панцирной конницей, в которой, как показывает самое название, лошади и люди были в панцирях» (106 т. 3, с. 131-132).

вернуться

61

Объединение  кельтских  племён.

вернуться

62

По Полибию, это копьё с деревянной ручкой толщиной в палец.

вернуться

63

Ю. Фронтин. Стратегема // ВДИ, М.-Л., Наука, 1946, № 1, с. 230.