Притомившись, Энн села на кровать. Для нее уже не было тайной, что она влюблена в Джеймса, хотя тот, похоже, еще ни о чем не догадывается. Энн всегда интуитивно ощущала в его характере две стороны. Пока ей довелось иметь дело со светлой стороной. Эта мысль утешала. Но как долго способно удерживаться подобное равновесие?

Энн вздохнула, затем закрепила волосы на макушке и направилась в душ. Когда потоки воды заструились по телу, она закрыла глаза и решила, что не станет демонстрировать своего превосходства над Корой Беллфорд ни перед Грэнтом, ни перед теми, кто, возможно, знаком с его бывшей возлюбленной…

Спустя примерно час Энн была готова показаться на публике. Оставалось лишь надеть платье. Макияж и прическа приближались к совершенству — с подстриженными волосами оказалось гораздо проще управляться. Ресницы Энн подкрасила, что придало глазам еще большую выразительность, губы подвела розовой помадой, в тон лаку на ногтях. На ней было ажурное черное белье и тончайшие чулки. Атласная кожа сияла персиковым оттенком, слегка умащенная маслом для тела, запах которого сочетался с ароматом духов.

Энн взяла лежащее на кровати платье и нырнула в него. Потом всунула ноги в туфли на высоких каблуках.

Минут через пять в дверь постучали, и Энн пошла открывать с совершенно удрученным выражением на лице. При виде Грэнта, представшего перед ней в шикарном смокинге, галстуке-бабочке и в шелковой рубашке, у нее перехватило дух.

— Малыш, — сказал Джеймс, с интересом оглядывая Энн с головы до ног, — ты права. Это платье нечто особенное! Но почему у тебя такой хмурый вид?

Наряд Энн обладал сложной конструкцией. Лиф был сшит из тонкого малинового бархата. У горла он собирался на полоску ткани, вырез сзади достигал талии. От бедер спускалась пышная шелковая юбка того же цвета, усыпанная маленькими золотыми розочками.

— Ты накаркал: мне не удается самой застегнуть сзади ворот! — в отчаянии воскликнула Энн.

— Всего-то? — усмехнулся Грэнт. — Не стоит впадать в панику. У меня имеется некоторый опыт по данной части. Ну-ка!

Он резко протянул руку, и Энн от неожиданности выпустила придерживаемую у горла ткань. К счастью, ей удалось удержать лиф, пока тот не упал до пояса и не обнажил ей грудь.

— Вот это-то меня и смущает! — заметила Энн. — Твоя искушенность в подобных вопросах. Я испытываю чувство, будто нахожусь в длинной череде женщин… которых ты раздевал или одевал!

Джеймс посерьезнел.

— Не стоит сгущать краски. Ты выставляешь меня в роли прожженного сердцееда, но это далеко от истины. Разумеется, женщины были в моей жизни, но ничего преступного я в этом не нахожу. К тому же, — вновь улыбнулся он, — тебе не кажется, что ситуация сейчас комичная?

— То есть?

— Не лучше ли тебе покончить с одеванием, чем вдаваться в дебаты в полуголом виде. Впрочем, ты мне и такой нравишься, так что решение остается за тобой.

Скрипнув зубами, Энн молча повернулась к нему спиной. Он тоже не произнес ни слова, даже когда она задрожала под прикосновениями прохладных пальцев к шее. Вскоре он вдел два крошечных крючка в петельки.

— Спасибо, — сухо бросила Энн через плечо.

Грэнт кивнул, после чего направился к мини-бару и извлек из холодильника маленькую бутылку шампанского. Наполнив пенящейся жидкостью два бокала, он вернулся к Энн.

— Расправь-ка плечи. Не задавай вопросов, а делай, что говорю! Так. И подбородок подними. Вот теперь ты выглядишь как королева. Такого красивого платья я еще не видел. — Грэнт протянул ей бокал. — А сейчас можешь послать меня ко всем чертям, если хочешь.

Энн смущенно улыбнулась, отпила шампанского и сказала:

— Не вижу в этом необходимости. Спасибо за помощь.

Джеймс ответил ей лучезарной улыбкой и поинтересовался:

— Ты расстроилась из-за платья или было еще что-то?

Энн медленно повернулась и подошла к окну, за которым уже начали сгущаться сумерки.

— Нет… — неуверенно произнесла она. — Мне здесь очень нравится.

— Возможно, тебя посетили философские мысли о природе жизни и любви?

Ресницы Энн предательски задрожали, однако она справилась с собой.

— Сейчас не время вдаваться в подобные…

— А я думал именно об этом, — произнес Грэнт.

Глаза Энн удивленно расширились.

— Ты? — прошептала она. — Но у тебя сегодня было такое игривое настроение…

Джеймс едва заметно скривил губы.

— Неважно. Мне вдруг подумалось, что я нечестен по отношению к тебе.

— По… почему?

— Мне все больше и больше становится не до веселья. И я все сильнее привязываюсь к тебе. Только вот понятия не имею, чем все это может кончиться.

Энн проглотила ком в горле и машинально отхлебнула шампанское.

— Что же, по крайней мере честно. Хотя я предпочла бы, чтобы ты сказал мне это до поездки. Все, о чем ты говоришь, абсолютно в твоем стиле. Тебе трудно перемениться, я… всегда об этом знала. — Она на секунду замолчала, заметив, как Грэнт сделал нетерпеливое движение, но потом продолжила: — Подозреваю, что ты считаешь меня инфантильной особой, однако я не так глупа, как может показаться. И все же мне непонятно, почему ты завел этот разговор именно сейчас?

Грэнт долго разглядывал свой бокал, и черты его лица с каждой минутой становились все жестче. Наконец он посмотрел на Энн.

— Потому что мне все труднее и труднее сдерживать желание увлечь тебя в постель.

8

— Но почему ты думаешь, что я с легкостью пойду на это?

Грэнт окинул взглядом ее новую прическу, тронутую легким загаром кожу, выпуклости груди под малиновым бархатом. Затем вновь посмотрел в ее милое личико и обрамленные темными ресницами большие зеленые глаза. Наконец взгляд Джеймса остановился на ее розовых губах.

Энн с внутренним трепетом ожидала, чем закончится это детальное исследование, боясь признаться даже самой себе, что выражение пронзительных синих глаз Грэнта вызвало в ней волну желания. Пристальный взгляд сейчас был равнозначен для Энн прикосновениям рук. Она с испугом осознала, что у нее уже почти не осталось сил противиться искушению.

Прерывисто вздохнув, она подошла к столу, чтобы поставить бокал.

— Не надейся, что я уступлю, Джеймс.

Его глаза засияли восхищением — возможно из-за того, что Энн не стала делать вида, будто не понимает причин возникшего между ними минуту назад напряжения.

— Ладно. Но и ты не жди, что я прекращу попытки добиться своего! Несмотря на свое игривое, как ты выражаешься, настроение, я сегодня ясно видел, что тебе все сложнее становится справляться с собой. К тому же, — добавил Грэнт, — здешняя обстановка располагает к игнорированию внутренних запретов, потому-то я и счел вопросом чести признаться тебе во всем.

— И ты ни о чем таком не помышлял до приезда сюда? — хрипло спросила Энн.

— Как тебе сказать… Уже в самолете я понял, как приятно мне будет провести здесь с тобой уик-энд.

— А не желаете ли, мистер Грэнт, чтобы я выступила в роли хранительницы вашей нравственности? — с усмешкой предложила Энн.

— Мне хорошо известно, что ты всегда с готовностью принимаешь вызов.

Энн пристально взглянула на него.

— Скажи, чего ты хочешь: чтобы я осталась или чтобы уехала?

— Все не так просто, детка! — горячо воскликнул Грэнт.

— А в чем проблема? Ты беспокоишься о себе, следовательно, мне позволено то же самое. Если говорить прямым текстом, я не готова лечь с тобой в постель. Так что тебе стоит вспомнить пословицу: не терпишь жара — не стой у печки!

— Ты… ты… — начал Джеймс, но не договорил и захохотал.

Энн молча наблюдала за ним.

— Не ожидал от тебя подобной прямолинейности! — наконец сказал Грэнт. — Вообще-то я лишь хотел заметить, что наши отношения достигли той стадии, при которой мы оба можем сполна насладиться, но…

— Но я не разделяю твоего мнения! — отрезала Энн.

Джеймс с сожалением покачал головой.

— Ладно, оставим эту тему. Пора идти.