Впрочем, уже упоминавшийся историк А.Б. Широкорад в своей книге “Падение Порт-Артура” дал очень интересную оценку этому бою: “27 января адмирал Того действовал очень смело и решительно, атакуя примерно равную по силе эскадру противника, находившуюся под защитой береговых батарей. Если бы русские артиллеристы на кораблях и береговых батареях умели стрелять, то японская эскадра, выстроившаяся в одну кильватерную колонну, понесла бы тяжёлые потери, а то и вовсе была уничтожена. Адмирал Старк имел все шансы на выигрыш, принимая бой рядом со своей гаванью в зоне обстрела береговых батарей, но прос…л сражение – для этого случая более цензурного слова нет”{19} .

Вот так! Можно понять, когда наши противники всё переворачивают с ног на голову, описывая не очень приятные им факты или события, но когда такой же акробатический трюк с историческими фактами проделывают наши историки, поливая грязью наших офицеров, матросов и солдат, понять это трудно.

Бѣляѳвъ 2-й

Григорій Павловичъ, бывшій командиръ „Корейца".

Родипся 17 ноября 1857 г„ въ службѣ съ 1875 г.; старшій офицеръ учебнаго судна „Морякъ“ съ 1895 по 1898 г.; крейсера 1 ранга „Князь Пожарскій* въ 1898 и 1899 гг.; командиръ канонерской подки береговой обороны „Снѣгъ“; въ 1899 и 1900 гг.; транспорта „Компасъ“ въ 1900 и 1901 гг., миноносца „Кефаль“ въ 1901 и 1902 гг.; миноносца „Властный“ въ 1902 и 1993 гг; мореходной канонерской лодки „Кореецъ“ въ 1903 и 1904 гг.; командиръ крей- сера 2 ранга „Крейсеръ“ съ 10 мая 1904 года; нынѣ капитанъ 1-го ранга.

Г. П. имѣетъ орденъ св. Георгія Побѣдоносца 4 степени за бой 27 января 1904 г. у Чемульпо.

Всё в вышецитированном утверждении Широкорада ложь.

О каком равенстве сил говорит А.Б. Широкорад? Достаточно сравнить число орудий крупного и среднего калибра на японских и русских кораблях, участвовавших в бою: русские 12 305-мм, 8 254-мм, 86 152-мм, 12 120-мм (всего 120). японские 24 305-мм, 26 203-мм, 146 152-мм, 38 120-мм (всего 234).

Таким образом, по. числу орудий крупного и среднего калибра японцы в два раза превосходили рухкую эскадру. К этому надо добавить качественное превосходство противника. О.В. Старк шёл в бой, имея 3 устаревших броненосца (“Петропавловск”, “Севастополь”, “Полтаву”) и 2 полуброненосца-полукрейсера (“Пересвет” и “Победу”) со слабым вооружением и бронированием. Даже решившись на неоправданный риск преследовать вдвое более сильную эскадру, на практике этого О.В. Старк не смог бы осуществить: устаревшие русские броненосцы на 2-3 узла уступали японским по скорости хода. Русский командующий не прятался под защиту береговых батарей, а смело пошёл навстречу японской эскадре.

Никакой решительности в этом бою вице-адмирал Того не проявил, напротив, попав под огонь русских береговых батарей, японский флотоводец тут же поспешил выйти за пределы их действия (русские батареи открыли огонь лишь в 11 чю 30 мин). Не русский адмирал, а японский первый отдал приказ о прекращении боя, причём вряд ли бы он сделал это так скоро, если бы русские артиллеристы “не умели стрелять”.

Официальная японская история войны на море в 1904-1905 гг. говорит о 11 попаданиях снарядов в их корабли (в русские было 38 попаданий), но, несомненно, эти данные следует считать заниженными. Даже в своей официальной истории войны на море японцы сами себе противоречат, когда пишут, что Того после боя пошёл с судами 1 -го боевого отряда (6 броненосцев) в условный пункт у побережья Кореи для спешной заделки полученных судами повреждений и замене повреждённых орудий и частей запасными{20} .

Но, описывая попадания русских снарядов в свои броненосцы, японские историки ни слова не говорят о повреждённых орудиях, да и сами попадания в японские броненосцы (упоминается около 7), судя по описаниям, не причинили кораблям сколь-нибудь существенных повреждений.

В то же время очень решительно в этом бою действовали русские крейсера “Баян”, “Аскольд” и “Новик”.

Когда японская эскадра приближаясь к Порт-Артуру, открыла огонь, русские крейсера оказались ближе к противнику, чем броненосцы, но они не только не уклонились от боя, но и пошли в атаку на весь японский флот{21} . “Баян” сблизился с противником до 19 кабельтовых, в ходе боя в корабль попало 10 снарядов. Личный состав крейсера действовал героически, особо следует отметить подвиги матроса П. Адмалкина: после взрыва в каземате 152-мм орудия вражеского снаряда уцелел он один – остальные были убиты или ранены, но Адмалкин в одиночку продолжал заряжать и наводить 152-мм (!) орудие, сделав 10 выстрелов{22} .

Командир крейсера “Новик” капитан 2-го ранга Н.О. Эссен, используя высокую скорость своего крейсера, несколько раз бросал свой корабль на весь японский флот, приближаясь к японским броненосцам на 18 кабельтовых. Официальная японская история войны на море 1904-1905 гг. очень кратко описывает бой 27 января у Порт-Артура, но при этом дважды отмечает мужество маленького русского крейсера, “который храбро сражался, подходя к нам с разных сторон” и даже после попадания в него 8-ми дюймового снаряда с “Якумо” “не растерялся и всё ещё шёл вперёд, поддерживая сильную стрельбу”{23} и отступил, лишь попав под сосредоточенный огонь японского флота.

До сих пор среди историков нет единого мнения, пытался ли Н.О. Эссен приблизиться до дистанции торпедного выстрела или это только красивая легенда. Наверно, это не так уж и важно. Главное, что маленький крейсер во время боя несколько раз отвлекал на себя огонь сразу нескольких японских кораблей и тем самым дезорганизовал стрельбу японской эскадры, вызвав восхищение даже у врага. Кстати официальная японская история утверждает, что при отступлении “Новик” выпустил торпеду, которая прошла под носом у “Ивате”, т. е. даже японцы были уверены, что “Новик” шёл в торпедную атаку{24} .

Очень краткую и точную оценку боя дал советский адмирал И.М. Капитанец: “Результат сражения не оправдал расчётов японцев. Они отступили, не только не потопив ни одного русского судна, но и не нанесли им значительного ущерба”{25} . Нерешительность адмирала Того можно объяснить тем, что он возлагал большие надежды на ночную атаку миноносцев и подходя к Порт- Артуру не рассчитывал на встречу с боеспособной эскадрой, а рассчитывал лишь добить то, что от неё останется после ночной атаки миноносцев.

Однако, хотя под Порт-Артуром в первый день войны русский флот не понёс безвозвратных потерь, тяжёлые повреждения трёх кораблей в результате ночной торпедной атаки, из которых два – броненосцы “Цесаревич” и “Ретвизан” были сильнейшими кораблями русского Тихоокеанского флота и уничтожение в Чемульпо “Варяга” и “Корейца” обеспечили японскому флоту полное превосходство на море. Тем более что 29 января Порт-Артурская эскадра понесла новые потери: на своих же минах заграждения погибли минный заградитель “Енисей” и лёгкий крейсер “Боярин”. Командир “Енисея” капитан 2 ранга В.А. Степанов отказался покинуть свой корабль: “Командир, увидев, что судно должно погибнуть, приказал команде спасаться. Были быстро спущены шлюпки. Команда упрашивала любимого командира сесть в шлюпку, но он категорически отказался, пригрозив стрелять в тех, кто не будет торопиться спасаться… Командир остался на своём посту до последней минуты и пошёл ко дну вместе с судном. Последние слова его были: “Спасайтесь ребята, кто может; обо мне не заботьтесь”{26} .