Да потому, что, во-первых, в ответ на наглое требование Гитлера «ликвидировать договор между Россией и Чехословакией» премьер-министр Великобритании Н. Чемберлен открыто гарантировал фюреру, что «Чехословакия будет освобождена от своих обязанностей по отношению к России»![490] Проще говоря, гарантировал Гитлеру, что как Чехословакия, так и Франция будут освобождены от своих обязанностей по договорам 1935 года! А Германия, в свою очередь и во-вторых, естественным путем освободится от своих обязательств по договору о нейтралитете и ненападении от 24 апреля 1926 г. Ведь даже в пролонгированном виде его срок как раз и истекал к лету 1938 г. В конечном счете это означало полную международную изоляцию Советского Союза на европейской сцене. Так что нападай на него все кому не лень!
Спустя много лет после войны в исторической литературе появилась брехня начальника военной разведки Франции генерала Гоше насчет посуточного графика гитлеровской агрессии в Европе. Формально 2-му Бюро Генштаба Франции удалось агентурным путем добыть очень важный документ — копию «Директивы о единой подготовке вермахта к войне», подписанной военным министром фон Бломбергом 24 июня 1937 г. В ней рассматривались пять вариантов войны:
1. «Операция Рот» — «война на два фронта с центром тяжести на Западе». То есть против Франции.
2. «Операция Грюн» — «война на два фронта с центром тяжести на Востоке». Из текста директивы вытекает, что речь шла о Чехословакии и, возможно, СССР.
3. «Особая операция Отто» — «вооруженная интервенция против Австрии». Аншлюс Австрии Германией предусматривался Великобританией еще в 1916 г.!
4. «Особая операция Рихард» — «военные операции в Красной Испании». Подразумевалось использование контингента германских сухопутных войск в этой стране.
5. «Особая операция Рот — Грюн с дополнением» — «Англия, Польша и Литва участвуют в войне против нас». То есть против Германии; в этом пункте речь шла о войне на два фронта — против Франции и Чехословакии.
На тот момент все варианты носили всего лишь концептуальный характер (хотя и это уже было опасно) и соответственно никакого посуточного, помесячного, поквартального или даже погодового и вообще никакого графика военных действий в директиве не было и быть не могло. К тому же директива была подписана 24 июня 1937 г., и у генерала Гоше не было никаких оснований намекать в своих мемуарах на этот документ. Он получил его лишь осенью 1937 г.! На рубеже же 1936 — 1937 гг. и даже в начале 1937 г. французская военная разведка не могла им располагать, ибо его еще попросту не существовало. Максимум, что она могла узнать, так это о том, что главнокомандующий сухопутными войсками вермахта генерал Фрич дал указание о разработке нового плана нападения на Чехословакию. Впрочем, оставим Гоше. Ну, наврал он в мемуарах — что из этого?! Кто не врет в мемуарах, тем более когда речь заходит о событиях всемирно-исторического значения, например, о войне?!
Настоящая «изюминка» этой директивы в ее пункте «6», гласившем: «Быть в состоянии использовать для войны создающиеся благоприятные политические возможности. Это должно быть учтено при подготовке вермахта к возможной войне в мобилизационный период 1937/38 г.». А, в свою очередь, центр тяжести самой этой «изюминки» был сосредоточен в следующем пассаже: «Война на Востоке может начаться путем неожиданных немецких операций против Чехословакии. Предварительно для этого должны быть созданы политические и международно-правовые предпосылки»!
Именно это и означает, что сговор британского правительства с Гитлером, осуществленный в рамках конфиденциальной встречи Лейт-Росса с Шахтом, действительно состоялся на основе именно британского предложения и что Гитлер принял все условия Великобритании, а также то, что обе стороны начали реализовывать достигнутые конфиденциальные договоренности!
Иначе откуда бы взяться таким словам в тексте директивы, как, например, «создающиеся благоприятные политические возможност»?! Дело в том, что при сопоставлении всех деталей этой директивы формально получается, что военный министр нес чушь — сначала прямо говорит об агрессии (то есть что война может начаться путем неожиданных немецких действий против Чехословакии), но тут же добавляет, что для этого еще «должны быть созданы политические и международно-правовые предпосылки». Но где вы видели откровенно склонного к внезапному и вероломному нападению агрессора, который нуждался бы в создании именно «международно-правовых предпосылок»? Тем более чтобы этим был озабочен непосредственно военный министр?! В пропагандистском обосновании — да, с этого начинаются все войны, но при чем тут «международно-правовые предпосылки», тем более, подчеркиваю, в трактовке военного министра?! Такое могло произойти только под влиянием Гитлера, который, очевидно, довел до сведения своего военного министра и командующего сухопутными войсками суть достигнутых между Шахтом и Лейт-Россом конфиденциальных договоренностей. Причем без указания на факт конфиденциальной встречи Шахта с представителем Великобритании. Просто приказал разработать новую директиву, и все.
И в этой связи необходимо обратить внимание на то, как Великобритания прикрывала этот факт уже во время Нюрнбергского процесса. Речь пойдет о хорошо знакомом всем историкам «протоколе Хосбаха», ссылками на который обычно и расписывают кровожадные планы Гитлера. Протокол описывает содержание совещания высшего военно-политического руководства Германии 5 ноября 1937 г., во время которого Гитлер выступил с пространной речью о своих планах мировой войны. В тексте этого протокола есть один примечательный факт. В ответ на реплику министра иностранных дел К. фон Нейрата о том, что в ближайшем будущем в Европе вроде бы не предвидится никаких военных конфликтов, Гитлер с невероятным апломбом безапелляционно заявил: «Такая ситуация возникнет летом 1938 года!»
В меморандуме «Об экономической подготовке к войне» от 20 августа 1936 г. он четко показал, что и сам-то не знает, когда можно будет начать войну! До этого так и вовсе умолял Великобританию подсобить! А 5 ноября 1937 г. с таким воинственным апломбом заявил, что-де подобная ситуация точно сложится летом 1938 г.?! Экий «прозорливый», не в меру, однако… Чего там было предвидеть, если бритты откровенно ткнули его мордой в тот факт, что в июне 1938 г. истекает пролонгированный срок действия советско-германского договора о нейтралитете и ненападении от 1926 г.?! Сам-то он последствий этого обстоятельства для своих планов даже и не понимал.
Но если мы сопоставим суть «изюминки» директивы Бломберга от 24 июня 1937 г. с этим заявлением фюрера, то тут же придем к следующему выводу. Именно о таком развертывании событий Гитлер знал еще в первой половине 1937 г.! Иначе не появились бы в тексте директивы те пассажи, которые пришлось детально разбирать. Хуже того, для бриттов, естественно. Сопоставим еще и такие факты. Британский представитель Рэнсимен на переговорах с Рузвельтом еще в январе 1937 г. заявил о неизбежности войны именно в 1938 г. И в директиве от 24 июня 1937 г. Бломберг с одобрения Гитлера удостоверил возможность войны в период 1937/38 г.
Проще говоря, проанализированный пассаж из текста директивы означает, что Гитлер уже в первой половине 1937 г. знал, что возможно войну придется начинать в мобилизационный период 1937 — 1938 гг. Потому как сговор между Лейт-Россом и Шахтом уже состоялся, и он полностью одобрил его результаты. Потому что в тексте директивы речь шла именно о. тех предпосылках политического и международно-правового характера, которые в период 1937 — 1938 гг. должны были быть созданы, главным образом, самой Великобританией. Прежде всего, за счет негласного содействия ускорению провала заговора военных во главе с Тухачевским. Впоследствии все это оказалось подтвержденным и данными шефа абвера Канариса, который, как выяснилось, располагал безупречной информацией о том, что самое позднее к лету 1937 г. у Гитлера уже сложилось убеждение, что нет оснований опасаться противодействия «походу на Восток со стороны западных держав, что он может идти на любой риск[491].