Тухачевский и эту задачку умудрился решить за них. Во время этих игр рассматривался вариант нападения объединенными германо-польскими силами — примерно 160 германских дивизий, 30 — польских. Откровенно говоря, автору неведомо, кто и как в германском генералитете воспринял эту подсказку Тухачевского. Однако в 1941 г. в ход был пущена принципиальная схема именно этого варианта, правда, без польских дивизий, которые вермахт вдребезги разнес еще в первой половине сентября 1939 г. Были использованы дивизии фашиствовавших холуев-союзничков Германии. Но в 1936 г. до 1941 г. было еще далеко — целых пять лет. И необходимые для срочного укрепления вермахта глобальные выводы за Гитлера сделали… на Западе, но опираясь на выводы Тухачевского.

Как только в британской разведке проанализировали все данные об осенних 1936 г. стратегических командно-штабных играх «герров генералов», «рыцари плаща и кинжала» PERFIDIOUS ALBION сделали глобальное дополнение к своим уже вынашивавшимся на концептуальном уровне планам стратегического и военно-экономического «умиротворения» Гитлера. В них был включен еще и демографический аспект. Это окончательно предрешило начальный азимут Западом же «направлявшейся» так называемой мирной агрессии Гитлера — сначала Австрия, затем Чехословакия. Только там был действительно германский демографический ресурс, радостно изъявлявший желание бесславно сложить свои дурные головы за Третий рейх. Вот тут-то окончательно все сложилось и появилась долгожданная возможность одномоментно решить все, подчеркиваю, все без исключения проблемы, возникшие перед Гитлером и его генералами в подготовке новой войны. От сугубо экономических и финансовых до сырьевых, от территориальных до демографических. Очень скоро Великобритания их и решила в действительности.

3. Установление (восстановление?!) контактов с руководящими кругами русской антисоветской эмиграции, дабы заранее заручиться их поддержкой. После того как Тухачевский проделал первоначальную работу, на этом поприще его опять сменил советский военный атташе в Лондоне — комкор В. Путна. Пользуясь своим служебным положением, он вплоть до своего ареста в конце лета 1936 г. постоянно встречался с представителями белой эмиграции в Лондоне (в кафе «Ройяль»), пытаясь наладить с ними взаимопонимание и информируя их о скором военном перевороте в СССР и установлении военной диктатуры[446]. [Кстати говоря, не только с ними, но и с германским военным атташе Лео Гейром фон Швенненбургом, с которым обсуждал полученные Тухачевским вопросы.] В середине июля 1936 г. Путна имел ставшую роковой для него встречу с Н. Скоблиным в доме графини Аттольской. Упоминавшийся выше бывший царский дипломат — Е. В. Саблин — впоследствии письменно подтвердил, что такая встреча действительно имела место, хотя графиня Аттольская наотрез отказывалась признать этот факт, заявляя, что-де она вообще не помнит Скоблина. Между тем генерал появился там как муж своей знаменитой жены — известной в эмиграции певицы Надежды Плевицкой, которая в это время выступила в Лондоне с двумя концертами. О содержании беседы Тухачевского со Скоблиным ничего не известно. Однако учитывая, что всего лишь через месяц — 20 августа 1936 г. — Путна был арестован уже в Москве, едва ли возможно отрицать, что за этим стоит очень серьезная информация, которую не смог «утопить» в недрах своего ведомства даже пока еще на тот момент — нарком внутренних дел Ягода. Кроме того, следует иметь в виду, что встречи Путны со Скоблиным не остались не замеченными британской разведкой. Прежде всего, потому, что как военный атташе СССР, Путна и так находился под неусыпным наблюдением британских спецслужб. Профессиональным разведчиком он не был, в связи с чем мог «засветиться» в мгновение ока. С другой стороны, британская аристократия издавна славится своей склонностью сотрудничать с разведкой. Это как бы норма поведения для британской аристократии. Ну и, наконец, сам Скоблин едва ли был обойден пристальным вниманием со стороны британских спецслужб — его фигура всегда привлекала внимание ведущих европейских разведок, и британская в этом смысле ничем не отличалась от других. Особенно, если учесть ее неподдельный интерес к делам русской эмиграции, в кругах которой Скоблин был очень заметной и влиятельной фигурой.

В данном контексте необходимо учитывать также и следующее. Ряд активных заговорщиков из числа гражданских лиц, используя свое служебное положение в системе Народного комиссариата иностранных дел, поддерживали конспиративные контакты с Троцким и представителями различных кругов Германии. Как правило, большей частью эти контакты осуществлялись почему-то через Чехословакию. Вследствие этого они оказывались под пристальным наблюдением сразу нескольких разведок. Интерес к ним проявляли обе советских, британская, французская, две германских, а также чехословацкая военная разведки и, кроме того, малоизвестная, но очень мощная эмигрантская разведывательная организация, базировавшаяся в чешском монастыре Святого Яна. Причем следует иметь в виду, что последняя активно сотрудничала со всеми указанными разведками, за исключением, естественно, советских. И пикантность этого характерного для любой эмигрантской организации явления состояла в том, что в любом случае советская разведка точно знала о той информации, которую разведывательная «монастырская братия» передавала своим патронам. К примеру, миновать чехословацкую разведку они не могли, так как статус этой «братии» напрямую зависел от высшего, в том числе и военного руководства Чехословакии. Любая же попытка обойти это обстоятельство, например сотрудничеством с абвером Канариса, автоматически завершалась тем, что вся информация попадала обратно чехословацкой разведке, а та делилась с советской. Потому что, с одной стороны, чехословацкая разведка имела ценнейшего агента в абвере, который сообщал едва ли не все, что касалось безопасности этого маленького государства, с другой — между разведками СССР и Чехословакии официально осуществлялись сотрудничество и информационный обмен по актуальным вопросам. В то время существовал объединенный советско-чехословацкий разведывательный центр ВОНАПО, впоследствии — ВОНАПО-2, который действовал достаточно автономно. Через эти же каналы чехословацкая разведка передавала также и информацию, полученную от британских и французских коллег, а нередко просто негласно ее добывала у них же. Под пристальное наблюдение сразу нескольких разведывательных «микроскопов» попал, в частности, поверенный в делах СССР в Германии Сергей Александрович Бессонов, который поддерживал связь с Трудовой крестьянской партией, с эмиссарами Троцкого и даже — с главой движения судетских немцев — К. Генлейном, которого, кстати говоря, в Германии курировал лично глава абвера адмирал Канарис. Между тем возглавлявший SUDETEN DEUTSCHE PARTEI — НЕМЕЦКУЮ ПАРТИЮ СУДЕТ — Конрад Генлейн одновременно являлся старым приятелем Карла Хаусхофера и доверенным лицом заместителя фюрера по партии — Рудольфа Гесса, также очень близкого Хаусхоферу. Именно Гесс осуществлял прямое финансирование движения судетских немцев. Имена Хаусхофера и Гесса всплывали на московских процессах. Так вот, подавляющую часть сведений о поездках Бессонова в Чехословакию, о его связях и контактах, содержании бесед с различными лицами советская разведка получила непосредственно от чехословацкой разведки, которая очень внимательно приглядывала, в частности, за судетскими сепаратистами. Как на следствии, так и в ходе судебного разбирательства Бессонов полностью подтвердил всю полученную по разведывательным каналам информацию. Кстати, как свидетельствовали старые чекисты, после смерти Сталина из дела на Тухачевского лично Хрущевым были вырваны многие документы, в том числе и приобщенные к материалам дела документы разведки об этих контактах Бессонова. Недобитый мерзавец-троцкист почему-то очень точно знал, что конкретно надо выдирать из этого дела… Ведь вырваны-то были материалы о поездках Бессонова именно в период, когда доверенное лицо Р. Гесса — Альбрехт Хаусхофер — вел переговоры в Праге. То есть выходит, что Бессонов контактировал с А. Хаусхофером. Более того. Бессонов контактировал и с лидером Трудовой крестьянской партии, бывшим эсером Масловым, которому обеспечил связь с Троцким. Маслов же в свою очередь был связан с лидером судетских сепаратистов Генлейном и проявил серьезную заинтересованность в консолидации всех оппозиционных сил, действующих в СССР, но ориентирующихся на соответствующие круги в Германии.