Поразмыслив, он стал склоняться к тому, что Татьяна и Эрик ожидали, что он сунется в подвал в мастерской.

   „Наверное, я где-то прокололся, когда общался с Татьяной, - лихорадочно думал Павел. - возможно она увидела, как я взял стакан и положил его в пакет. Тогда они и решили разделаться со мной. Интересно, что они будут делать... какой же я осел, что не сказал Гасанову или хотя бы Николаю, куда я иду”.

   От этих невеселых мыслей Павлу стало страшно, он почти запаниковал, но усилием воли сумел взять себя в руки. В этот момент прозвучал зуммер и лениво отворилась дверь напротив.

  Включился свет. Вошли Эрик и Татьяна. Эрик на вытянутых руках нес кресло из мастерской.

   - А вот и наш пленник. - спокойным ровным голосом произнес он, ставя кресло посередине каморки. Татьяна уселась в него, закинув ногу на ногу.

  Сам же Эрик встал сбоку от Тумасова, присев с краю на стол, стоявший в углу. Растерзанная нога была уже убрана.

  - Зачем вам это всё понадобилось? - пробормотал Павел.

  - Кое-кто лезет в совершенно не свои дела! - воскликнул Эрик. - А мы с сестрой этого очень не любим.

   - Что это все значит, - Павел старался говорить ровным тоном. - меня будут искать.

  - Не будут, - бросил Эрик, разворачивая на столе газету. - твоего Гасанова арестовали, - он пробежал глазами абзац в местной газете. - в рамках антикриминальной операции, - добавил он, снова поворачиваясь к Павлу. - так что ты в наших руках, - добавил он, глядя на Татьяну.

  - Ну почему моего... - проронил Павел.

  - А кто два дня назад звонил отсюда? Ты забыл номер стереть из памяти телефона, следопыт.

  - Кто вы такие, черт возьми? Где моя племянница? - собравшись с силами, рявкнул Павел.

  - Племянницы твоей действительно нет в живых, - Эрик отложил газету. - но представь себе, мы не имеем к этому ни малейшего отношения.

  - А кто имеет? Дэн?

  - Ты знаешь, Паша, - Эрик слез со стола и подошел к Павлу. - я предисторию знаю только со слов Дэна, так что сам понимаешь, за достоверность не могу ручаться. Так вот, примерно год назад Дэн с Натальей ехали из города к Дэну на летнюю фазенду. Тут сзади показался грузовик. Это были враги Дэна. Они специально подстерегали его в горах, чтобы устоить катастрофу. Началась погоня. Потом, когда Дэн понял, что уйти от них не сможет, он просто бросил машину на дороге. А сам спустился от них вниз по насыпи. Бандиты развернулись и сбросили машину с твоей племянницей в пропасть.

  - Мразь. - Павел сплюнул.

  - Когда Дэн вернулся на то место с друзьями, они вытащили Наталью из искареженной машины и доставили ко мне.

  - И что дальше?

  - Я тебе скажу так, Паша. Поверь моему опыту хирурга с десятилетним стажем, а я кроме того уже на последних курсах института и ассестировал при операциях, ее состояние было совершенно безнадежно. Да-да, именно без-на-деж-но! - последнее слово Эрик утверждающе растянул по слогам. - Ей оставалось жить менее часа.

  - И что ты предпринял?

  - Я не знаю, когда Дэну в голову пришла эта мысль. Может быть тогда, когда я ему сообщил, что Наталья безнадежна... Здесь большие семьи, сам знаешь. В общем у Дэна была больная сестра, которая очень нуждалась в пересадке печени. Там уже срок шел на дни. И Дэн потребовал, чтобы я пересадил печень Натальи его сестре...

  - Ты конечно, согласился. - процедил Тумасов.

  - Ты меня слишком низко ставишь, Паша. Если бы я считал, что существует хотя бы один процент того, что Наталью можно спасти, я бы не пошел на это. Но в той ситуации... В общем, я решил, что лучше спасти хотя бы одну жизнь.

  - И что было потом?

  - Я убедил Дэна во избежание различных проблем оставить тело у нас в больнице, пообещав лично организовать похороны. Дэн не скупился, оплатил все расходы. Правда захоронить пришлось пустой гроб, все равно Дэн не пришел на похороны.

  - Но почему пустой?

  - Потому что во-первых, там на очереди был человек, которому была нужна новая почка. А это примерно тридцать тысяч долларов. А у твоей племянницы после аварии одна почка была цела-целехонька. К тому же совершенно здоровая.

  Павел по-блатному, с силой, заскрипел зубами.

  - Ну а остальное мы использовали по назначению.

  - Что? - непонимающе вытаращился на них Тумасов.

  - Что слышал, - напомнила о себе Татьяна. - Паш, мы съели твою племянницу. Вернее, то, что от нее осталось.

  Павел прямо осел. Наручники врезались в его запястья.

  - Ты хочешь знать кто мы такие, - продолжала она. - это в двух словах не объяснишь, надо будет вернуться на десятилетия назад.

  - Но у нас времени много. - рассмеялся Эрик и этот смех Тумасову не понравился, он понял, что они уже решили, что делать с ним.

  - Давно это было. - Татьяна откинулась в кресле и полузакрыв глаза, будто вспоминая что-то, продолжала:

   - Голод в Поволжье, двадцать первый - двадцать второй годы. Вымирали целые поселки. Сначала съели весь домашний скот, потом собак, кошек, крыс, змей... Потом стали есть солому, траву, кору, листья... Даже прутьями и опилками пытались питаться. Скоро кончилось и это. А потом...

  ...Кроме массовых самоубийств порой отцы убивали одного из детей, чтобы накормить остальных. Было опасно выходить из дома. Случайные прохожие 'исчезали' и когда из какой-то трубы шел 'мясной дух', все знали, что там едят. Кожаные вещи разварили и съели еще в начале голода. Наши предки жили в Нижегородской области в то время.

  Первое время они еще пробовали есть древесную кору, пить отвар из листьев. Но прекрасно понимали, что долго так не протянут. И когда были они доведены голодом до полубезумного состояния, в ночной час в дверь постучали. У порога стоял огромного роста мужчина. Почти все его лицо покрывала густая черная борода, и только маленькие глазки хищно поблескивали. Его пустили, предупредив, что не смогут накормить.

  Скинув с плеча большой тяжелый мешок, он вошел в горницу. Взгляды всех словно магнитом приковало к мешку. Постоялец исчез утром так же внезапно, как и появился. Но он забыл мешок. Изголодавшиеся люди, в надежде найти что-нибудь из пищи, заглянули в него. В мешке лежало расчлененное тело человека. Через некоторое время все окрестные поселения почувствовали серьезную угрозу, так как стали пропадать люди. А по дороге, возле которой эта деревня стояла, и вовсе люди ездить перестали. Зато жители этой деревни и их дети, то есть наши с Эриком бабушка с дедушкой - выжили.