Имелись свидетели, что этот плащ был на Нике в ночь перед смертью Элеоноры. Сентри знал, что у брата была нулевая группа крови с отрицательным резусом, довольно редкая. А тот факт, что плащ надевали именно в ту ночь, должен означать…

Сентри повернулся, но недостаточно быстро. Он инстинктивно уронил плащ, и его протянутая рука схватила фонарь. В выключенном состоянии он мог служить довольно хорошим оружием, во всяком случае, не будет выдавать его место нахождения. Но в этот момент что-то ударило его в плечо, отбросив в сторону. Он ринулся вперед и в следующую секунду оказался в сильных руках, ищущих его горло. В темноте, под стук дождя и хриплое дыхание он начал отчаянно бороться за свою жизнь.

Глава 18

Продолжалось это недолго. Фонарь был выбит из рук Сентри, и он с варварским удовольствием кинулся врукопашную. При этом он коснулся чего-то металлического, и понял, что это кольт. И тут получил удар в заживший висок. Боль была ужасающей. Сентри еще не успел прийти в себя, как его ударил по глазам зажегшийся свет.

Еще на пару секунд Сэндс сохранил свое инкогнито: он был лишь темным силуэтом. Потом взгляд Сентри прояснился, и он посмотрел в лицо своему врагу.

Так вот, значит, какой он, Сэндс.

Он был бледен, за исключением раны, которую ему нанес кулак Сентри, волосы свисали на лицо, а его постоянно улыбающиеся губы уже начали заплывать. Теперь он больше не выглядел молодым банкиром, но был все таким же самодовольным.

— Вы хорошо держались, мистер Сентри, — тяжело дыша, сказал он.

— У меня еще хватит сил, скотина, — ядовито ответил тот.

Пальцы Феррара, сжимающие кольт, шевельнулись, словно он хотел придать им нужное положение. По всей видимости, он не привык обращаться с оружием; это объясняло также, почему он не выстрелил в Сентри на лестнице. Но с расстояния в полтора метра он не мог промахнуться. Или? Пока Сентри решал этот вопрос, улыбка Феррара стала еще шире.

— И не пытайтесь, мистер Сентри. Я, правда, не силен в стрельбе, однако гарантирую, что с такого расстояния попаду вам между глаз или хотя бы в один из них.

— Чего же мы тогда ждем? — спокойно спросил Сентри. Пуля от такого человека, как Феррар, менее опасна, если стоять, не двигаясь.

— Мы ждем, когда вы мне скажете, кому еще рассказывали… о плаще. — Феррар пнул ногой сверток, не отводя взгляда от противника. — Не торопитесь, мистер Сентри, выкурите сигарету, если хотите. Вы должны вспомнить точно.

Сентри медленно вытащил из кармана пачку. Феррар, конечно, изобрел повод, чтобы покинуть общество, а Сару он запер сам. Но оставалась еще возможность ждать, когда Феррара хватит удар или в дом попадет молния.

Феррар с любопытством смотрел на него.

— Почему вы не можете оставить в покое эту старую историю? Вы же не воскресите своего брата, а конечный результат тот же, как если бы он, скажем, погиб на фронте. Я был чрезвычайно удивлен разговорчивостью нашего друга Черча, когда Сара рассказала мне о вас. Черч — тот человек, которого вы встретили в баре, двоеженец, хотя и не по своей вине. — Он покачал головой. — В общем, для вас было бы лучше не заниматься этим делом.

Сентри отвел взгляд от круглого, направленного на него отверстия и посмотрел в лицо Сэндса, на которое начали возвращаться краски.

— Значит, вы провели расследование по поводу Элеоноры, мистер Сентри? Вы узнали, что она была безрассудной девушкой? Во всяком случае, я совершил ошибку, мне следовало остановиться на Меган.

От этих слов Сентри стало почти плохо. Он вертел между пальцами сигарету, только теперь заметив, что она наполовину сгорела. Феррар, наблюдавший за ним, жестко сказал:

— Итак, перейдем к делу. Кому еще вы рассказывали о плаще?

— Какая мне польза от того, что я скажу вам? — осведомился Сентри.

— Никакой, — честно признался Феррар. — Но это предотвратит мои дальнейшие шаги в отношении непричастных людей, которые, вероятно, дороги вам. — Он сделал шаг вперед.

— Подождите, — остановил его Сентри.

— О, я могу подождать, но не слишком долго. Это не подходит к моей истории. Представьте себе мой ужас, когда я приезжаю сюда, чтобы взять пилюли для Меган, и встречаю вас, вооруженного, в невменяемом состоянии, переворачивающем все вверх дном. Мы, конечно, вступаем в борьбу, — он насмешливо притронулся рукой к ране, — и когда я пытаюсь вырвать у вас пистолет, он стреляет. Итак… вы рассказали о плаще, не так ли?

— Нет, — почти закричал Сентри, и эхо его голоса почти перекрыло шум дождя. Потом он вдруг успокоился и мрачно сказал: — К чему все это, ведь вы мне не верите.

— О, пока я вам верю. Вы настолько рыцарь, чтобы не рассказать Саре подобных глупостей. Кому же тогда? Меган? Нет. Ей вы, кажется, не доверяете.

Снаружи поднялся ветер, где-то хлопнуло окно. Оба прислушались.

— Нет, — ответил Сентри, — и не только потому, что она страдает клептоманией.

— Бедная девушка, — сказал Феррар. — Я не знал, что вам это известно. Это всегда держалось в тайне… Я, разумеется, заметил, поэтому она и расторгла нашу помолвку перед тем, как я ушел на войну. Она была у нас с визитом, а потом моя тетушка обнаружила пропажу серег. Кто-то был недостаточно осторожен и высказал свое подозрение. Наш разрыв с Меган означал для меня потерю трехсот тысяч долларов, которые должны были в один прекрасный день перейти ко мне. За такую сумму можно сквозь пальцы смотреть на маленькие недостатки жены. Значит, это не Меган… Джейн? Добрая, постоянно занятая Джейн, которая делала вид, будто Элеонора ее собственность?

Сентри не отвечал. Ему было холодно, и он внезапно понял, что все намного ужаснее, чем он предполагал. Его ответ мог означать смертный приговор. Шансов, что он когда-нибудь будет вспоминать этот вечер, почти не было. Но было вполне вероятно, что он не выйдет отсюда живым… Он или должен бросить под ноги Феррару человеческую жизнь, или хранить молчание, что может означать лишь одно — его доверенным лицом была Сара.

— Итак, мы пришли к соглашению, — с удовлетворением констатировал Феррар. — Джейн, разумеется, вспомнила, что произошло с плащом. Джейн — единственная, кто вам помог, и чтобы защитить ее, вы взяли с нее обещание никому не говорить об этом, так? Ну, знаете, у Джейн слишком безобидная аллергия. Пчелиный укус, например… — Он замолчал.

Из какого-то другого мира вдруг прозвучал слабый, отчаянный голос:

— Соедините меня с полицией!

Кольт поднялся, пальцы пришли в движение, и Сентри прыгнул вперед. Его кровь, его нервы и его мускулы находились в таком напряжении, что в первый момент он не мог понять, попали в него или нет.

Еще не замерло эхо, когда Феррар повернулся, выстрелил в прыжке еще раз и исчез на площадке лестницы. Сентри бросился за ним, прижимаясь к стене. Феррар — согнувшаяся внизу у лестницы тень — молниеносно протянул руку за револьвером, лежащим на ступеньке.

— Нет, — сказал Сентри, наступая ему на пальцы.

Феррар рванулся назад и вскрикнул от боли.

Сентри поднял оружие.

— Вставайте! Вниз!

Феррар вышел на свет и снова остановился. Голос внизу говорил:

— Конечно. Пожалуйста, поторопитесь!

Феррар пошел дальше, а вслед за ним двинулся Сентри.

— Что вы собираетесь делать с револьвером? — неуверенно спросил Феррар.

— Еще не знаю.

Сентри шел за ним. Внизу, прислонившись к двери, стояла Сара и смотрела на них. Сентри совершенно не удивился, словно то, что девушка стояла здесь и ждала, было самым естественным на свете делом.

Сентри видел ее такой, какой обычно должен был видеть Ник: немного вызывающей, но за ее уверенностью скрывался страх, что ее опять обидят. Она произнесла побелевшими губами.

— Я вызвала полицию. Я слышала конец разговора. Ты ранен, Эндрью, у тебя кровь, ты…

— Царапина, — прервал ее Сентри. — Могу я передать тебе револьвер? Он мне не нужен. И ты можешь не смотреть, если не хочешь. — Он протянул ей оружие, и их пальцы слегка соприкоснулись.