Однако условия, существующие в настоящее время в Великой Восточной Азии и повсюду, не позволяют японскому правительству пребывать в уверенности, что в имеющихся обстоятельствах не существует возможности вооруженного конфликта между Японией и Великобританией, и в соответствии с этим оно <японское правительство. – В.М.> желает обратить внимание германского правительства на такую возможность и заявить свою уверенность в том, что в таком случае Германия сделает все возможное для оказания помощи Японии всеми средствами, имеющимися в ее распоряжении».
Мацуока – Отту.
«Ваше Превосходительство! Имею честь просить Вас подтвердить нижеследующее устное заявление, сделанное Вами от имени германского правительства: «Германское правительство согласно, что бывшие германские колонии в Южных Морях, находящиеся ныне под мандатом Японии, останутся во владении Японии, за что Германия будет вознаграждена. Что касается прочих германских колоний в Южных Морях, то они будут автоматически возвращены Германии после заключения мира по окончании нынешней европейской войны. В дальнейшем германское правительство будет готово в духе согласия обсудить с японским правительством вопрос об их предоставлении в распоряжение Японии на соответствующих условиях».
Ответные письма, как положено в дипломатической практике, текстуально подтверждали приведенные выше.[522]
Дело было сделано. Оставалось истолковать Пакт перед всем миром – и привести его в действие. Первое было просто, второе – нет.
Первыми официальными толкователями пакта стали Коноэ и Мацуока, выступившие в день его заключения по японскому радио. По существу сказанное ими вполне совпадает, поэтому приведу только обращение министра, которое российскому читателю (как, впрочем, и большинство цитируемых далее текстов) неизвестно. Это – источник из первых рук.
«Я искренне взволнован тем, что сегодня издан Императорский рескрипт по случаю заключения Тройственного пакта между Японией, Германией и Италией. Что надлежит делать нам, верноподданым Его Императорского Величества, четко изложено в послании премьер-министра. Августейшей волей нашего Суверена на нас возложена задача сделать все возможное в наших силах для преодоления нынешних чрезвычайных обстоятельств. Сейчас наша страна стоит перед сложнейшей ситуацией, не имеющей аналогов в истории. От того, что мы должны предпринять, зависит судьба всего нашего народа. Правительство, в полной мере сознавая свою ответственность, следит за тем, чтобы не допустить никаких ошибок.
Цели внешней политики Японии – урегулирование «Китайского инцидента», создание сферы сопроцветания Великой Восточной Азии и вклад в дело установления подлинного мира во всем мире. Однако окидывая взглядом нынешнее международное положение, мы видим, что намерения Японии поняты далеко не полностью. Существуют страны, во мнении которых мир ошибочно ассоциируется с поддержанием старого порядка или которые, осознавая неизбежность перемен, сопротивляются отказу от старого порядка. Более того, есть страны, пытающиеся воспрепятствовать нам – прямо или косвенно – в создании сферы сопроцветания Великой Восточной Азии и прибегающие к разного рода стратагемам для того, чтобы не допустить продвижения Японии по пути к осуществлению нашей великой исторической миссии – установлению мира во всем мире. Японское правительство усердно старается исправить это достойное сожаления положение дел. К сожалению, я вынужден констатировать, что ситуация не только не изменяется к лучшему, но в некоторых отношениях даже ухудшается.
Ныне обстоятельства привели Японию к тому, что она не может более позволять международному положению бесконтрольно изменяться. В таком положении дел Японии остается только одно. А именно, внутриполитически все мы – сто миллионов человек, как один, – стоим за скорейшее создание новой государственной структуры ради национальной обороны; внешнеполитически мы должны сначала объединиться с Германией и Италией, политика и цели которых совпадают с нашими, а затем с теми странами, которые готовы сотрудничать с нами. Мы должны без малейшего трепета идти по этому пути, одновременно взывая к тем странам, которые пытаются нам препятствовать, чтобы они изменили свое отношение. Таким образом правительство рассчитывает достичь главной цели расы Ямато – а именно, установления нового порядка в Восточной Азии.
В соответствии в этим мы провели переговоры с представителями Германии и Италии, завершившиеся заключением только что обнародованного Тройственного пакта. Установлением этих исторических союзных отношений между тремя странами мы, разумеется, обязаны августейшей воле нашего Суверена. Свой вклад в это внесли также мудрость и решимость выдающихся лидеров Германии и Италии – канцлера Гитлера и премьера Муссолини. Германский министр иностранных дел г-н фон Риббентроп искренне прилагал усилия для германо-японского сотрудничества с того самого дня, как занял этот пост, а итальянский министр иностранных дел граф Чиано, в свое время служивший в Восточной Азии и в полной мере понимающий позицию Японии, не покладая рук трудился ради итало-японской дружбы. Разумеется, оба министра иностранных дел сыграли важную роль в заключении нынешнего пакта.
Пакт обеспечивает свободное сотрудничество Японии, Германии и Италии в деле установления нового порядка в Великой Восточной Азии и в тех районах Европы соответственно, где договаривающиеся стороны заняты этим в настоящее время. Он также предусматривает, что если одна из договаривающихся сторон подвергнется нападению со стороны какой-либо державы, которая в настоящее время не участвует в европейской войне и в японо-китайском конфликте, то три договаривающиеся стороны обязуются оказывать взаимную помощь всеми имеющимися в их распоряжении политическими, экономическими и военными средствами. Естественно, это не означает, что в силу пакта Япония вступит в нынешнюю войну в Европе, равно как и не имеет намерения выступать против какой-либо державы, не будучи спровоцированной на это. Следует также отметить, что договор никоим образом не затрагивает политического статуса, существующего в настоящее время между Японией, Германией и Италией, с одной стороны, и Советским Союзом, с другой.
Договор также означает, что Германия и Италия признают и уважают руководящее положение Японии в установлении нового порядка в Великой Восточной Азии. Мы, в свою очередь, признаем и уважаем руководящее положение Германии и Италии в европейских регионах, где они сейчас заняты установлением нового порядка даже ценой своего национального существования. Таким образом, три державы объединяют свои усилия и будут помогать друг другу до конца.
С заключением этого пакта ответственность Японии как лидера нового порядка в Великой Восточной Азии возрастает еще более. Хотя японское правительство намерено выполнять эти ответственные задачи прежде всего мирными средствами, нельзя исключать и возможность того, что случай и обстоятельства потребуют от нас немедленного принятия решения. Наш путь в будущее преграждают бесчисленные препятствия и трудности, для преодоления которых – и в этом надо отдавать себе отчет – обычных усилий недостаточно. Наше правительство и народ, единые и в полной мере отдающие себе отчет в положении дома и за рубежом, должны быть готовы вынести любые трудности, принести любые жертвы и удвоить свои усилия для выполнения августейшей воли нашего Суверена».[523]
Две недели спустя, 10 октября, Мацуока выступил с официальным заявлением по поводу решения Черчилля не продлевать англо-японское соглашение о закрытии бирманской железной дороги для снабжения режима Чан Кайши. Здесь нас интересует только последний абзац, разъяснявший важнейшие геополитические моменты пакта, так сказать, «для бестолковых» [5 октября Мацуока вручил американскому послу специальное заявление по этому вопросу, но многоопытный Грю ему, конечно, не поверил.]: