- Тогда зачем все это, Генри?

- Ну, должна же быть версия еще и для ваших людей?

Заикание его прекратилось, а вот речь звучала все с той же пьяной дружелюбностью.

Они шагали к особняку чуть не рука об руку, и сержант Бергман, отставший на два шага, обратил внимания, как изменилась вдруг целеустремленная и стремительная походка Кегнита. Теперь помощник коменданта шел вразвалочку, шаркая по песку носками туфель. Ш-ш, ш-ш. Гражданская походка, никакой военной четкости.

Плечи мастер-лейтенанта сами собой опустились.

Мягче, мягче, говорил облик Кегнита. Я не опасен. Я человек, который не служит, а больше отбывает службу… по возможности, не забывая о личном интересе. Эта метаморфоза белоголового сержанта не особо смутила. Подумаешь, жесткий решительный лейтенант вдруг стал мягким, расслабленным и слегка рассеянным. Эдаким плюшевым мишкой.

Это нормально.

Служба в заведениях, подобных Второму департаменту Ура, будь то Палата тайных игр Лютеции или сеть “шептунов” Тортар-Эреба, связана с ношением масок, напомнил себе Бергман. В том же Втором департаменте только те, кто носят малиновые плащи, не утруждают себя перевоплощениями и разыгрыванием спектаклей…

Баронесса Хантер встретила их в холле. Ее волосы были собраны в высокую безупречную прическу, а зеленое платье с глубоким декольте сделало бы честь иному торжественному приему. Не по утреннему часу туалет.

- Приношу извинения за ночное поведение моего гостя, мессир…

- Кегнит. Джеймс Кегнит, помощник коменданта. Мы виделись на вокзале второго дня. Почтен за честь вашим приемом.

- Какой унылый официоз! Позвольте… ну позвольте же вас по-человечески представить, вас друг другу, дорогая Лота, - с пьяной вальяжностью заявил Генри Тассел, заикаться он бросил, но из роли выходить не торопился. - Джеймс, мой первый друг в этом вашем неприятном городишке, а это его помощник. Новый цвет уранийского… дворянства, с позволения сказать. Как там вас, милейший? Бергман?

- Сержант Бергман, мессир. Миледи…

Сержант коротко поклонился.

- Вот-вот, Бергман.

Держался сержант неплохо.

Кегнит вынужден был согласиться, что не хуже его самого. Скромно, скованно, неуклюже, как уличный щенок, впервые попавший на дворцовую псарню… все как положено мелкопоместному дворянину, у которого всех богатств - титул. На публике такие ерепенятся и бравируют, но оказавшись в компании настоящих нобилей, обличенных деньгами и властью, сразу вспоминают свое место.

Только такие и идут на службу.

В то же время белоголовый сержант в фокусе: собран, подтянут, насторожен, все фиксирует взглядом, мысленно размечает входы-выходы, двери-окна. Общаясь с Рико, Кегнит научился подмечать такую собранность в людях, и это было ценное качество. Он всегда мог предугадать, когда спокойный с виду человек взорвется фонтаном действий.

Предугадать и ударить на опережение.

- Чем обязана вашему визиту, мессир Кегнит? Полагаю, за нарушение ночного спокойствия Генри, моим бестактным гостем, полагается штраф? До конца дня я пришлю своего управляющего, чтобы уладить все проблемы.

- О, нет миледи. Дело не только в Генри. Я бы хотел увидеть всех ваших… гостей. Я вдруг подумал - почему бы нам с сержантом Бергманом не напросится к вам на завтрак?

Лота поджала губы.

- Не понимаю. С каких пор комендатура проводит светские рауты?

- Служба, кузина! - провозгласил Генри Тассел. - На пороге война и служакам везде мерещатся шпионы. А ты вообще лютецианка. Вы же в курсе, лейтенант? Она - последняя из де Молей - остальных перевешали за верность старой династии. Так что никаких оснований любить и поддерживать республику…

- Довольно, Генри! - оборвала его Лота Хантер. - Офицер, полагаю, вы недавно откомандированы в Наол. Вы знаете, кто мой муж?

- Безусловно. О бароне я был наслышан первым делом. И меня удивляет безмятежность нашего дорого Генри, ибо из того, что я успел узнать, век ему теперь отмерен короткий. Прости друг, но это суровая констатация перспектив.

- Вы на что-то намекаете, мессир Кегнит? - холодно спросила Лота, прежде бросив короткий и яростный взгляд на графа Тассела, который лишь улыбнулся.

- Хотите сказать, что я дала повод для слухов?

- Хочу сказать, что мне, учитывая сложившиеся внешнеполитические обстоятельства, не нужно убийство уранийского графа взревновавшим наольским бароном. Независимо от оснований - реальных или мнимых.

- Вам никогда не говорили, что вы лезете не в свои дела, Джеймс?

- Постоянно говорят.

Баронесса даже не нашла, что возразить. Только ресницы затрепетали.

- Какое отношение к этому имеют другие мои гости?

- Ну, например, я хочу посмотреть, кого еще может доставить одним прекрасным утром Мусорный патруль.

- Мы не в Уре, мессир лейтенант. Здесь нет Мусорных патрулей.

- Это не важно. Кто-то же собирает трупы. А перед собой я вижу женщину, за которую можно убить.

Лота приподняла бровь.

- Сказано слишком грубо, чтобы принять это за комплимент.

- Правда порой бывает неотесанной, - парировал Кегнит.

Лота пожала плечами.

- Охотно верю.

Граф Тассел громко рассмеялся, привлекая к себе внимание:

- Не верь ему, дорогая. Он ловит шпионов и соглядатаев Лютеции, и ему нет дела до альковных страстей.

- В этом доме об альковных страстях может говорить один человек, и это - мой муж.

- Боюсь, Кларисса с тобой бы не согласилась… да и я сам…

Они обменялись короткими взглядами, точно ударами рапир. Далеко не все в истории с отверженным любовником - игра, подумал Кегнит и промолчал.

- Я видела за воротами большое количество вооруженных людей. Это, как я понимаю, такой способ сделать просьбу более убедительной?

- Вы проницательны, - коротко склонил голову мастер-лейтенант. - Простите, я стараюсь ходить прямыми тропами.

- А вы - слишком прямолинейны для охотника за шпионами.

Лота Хантер продолжала источать лед, способный заморозить любого.

- Люди, которые любят все усложнять, часто вязнут в собственной паутине, - мягко ответил Кегнит, которого, казалось, не смущала ни пьяная любезность Тассела, ни нерадушный прием со стороны баронессы.

- Что ж, видимо, у меня не остается иного выбора, кроме как пригласить вас к столу. За завтраком вы познакомитесь со всеми моими гостями, но прошу вести себя в рамках приличия и не позволять непристойных намеков…

- Безусловно. Прошу простить мне мою бестактность. Служба…

- Вот и хорошо. Потому что иначе я, не дожидаясь Дэрека, воткну в вас добрый фут стали. А теперь, мессиры, извольте подождать пару минут, - она обворожительно улыбнулась. - Я накрою на стол.

- Ах, да… вы ведь отпустили слуг.

- Да. А кухарку еще и рассчитала.

Последняя фраза была адресована не ему. Взгляды графа и баронессы снова скрестились как рапиры, высекая искры. И на сей раз Тассел отступил - смутился и отвел глаза в сторону.

Лота ушла, оставив их втроем.

- А вы произвели на нее впечатление, Джеймс, - доверительно сообщил Генри Тассел, приобнимая Кегнита за плечо.

Рука в замшевой перчатке оказалась неожиданно тяжелой.

- Из чего вы сделали такой вывод? На завтрак я напросился чуть не силой.

- Ну как же? Она пригрозила вас зарезать. Лично!

Кегнит издал неопределенный звук, аккуратно высвободился, принялся ходить взад-вперед по холлу. Игра становилась все интереснее, а он все еще не был уверен в партии, которую затеял. Что вообще происходит?

Чуял ли он опасность, исходящую от обитателей особняка?

Безусловно.

Подозревал ли он в баронессе и ее гостях Выродков? С большой степенью вероятности.

Верил ли он в их заигрывания с Лютецией накануне войны? В меньшей степени.

Тут что-то другое.

Что-то совсем-совсем другое.

Ситуация напоминала поиски черной кошки в темной комнате, когда не факт, что кошка присутствует. Баронесса и ее таинственные гости, прибывающие один за другим (предположительно тоже Выродки из Ура) уже который день занимали все его внимание, однако Кегнит упорно не мог понять, почему.