Об инциденте доложили, куда следует, графа проверили на предмет наличия влиятельных родственников, которые могут начать предъявлять претензии к обеспечению безопасности транспортных артерий Уранийского протектората… тут-то и обнаружилось, что не удается обнаружить никого, кто бы водил дружбу или личное знакомство с Генри Уильямсом, графом Тасселом. Последнее официальное упоминание о представителях этой дворянской ветви встречалось почти полвека назад.

Получив оперативную информацию, Кегнит лично встретился с контуженым графом, навязав бессмысленную беседу, чтобы наскоро прощупать потенциального “клиента”. Надо ли говорить, что он не особо удивился, когда обнаружилось, что Генри Тассел тоже заявился в гости к баронессе Хантер.

И той же ночью случилась стрельба в чертовом особняке. Он примчался туда немедленно, но застал лишь пьяненького графа Тассела, сетовавшего на разбитое сердце и плохие картины, по которым якобы и был открыт огонь. Кегнит подыграл этой легенде, хотя они с графом прекрасно поняли друг друга.

Потом стало известно о пропаже нескольких наемников. Так-то подобная пропажа - вовсе не событие, но среди них было трое уже подписавших контракты. Своим исчезновением они объявили себя дезертирами, а это серьезное преступление по меркам военного времени. И серьезная головная боль для тех, кто должен его расследовать.

Стрельба в особняке - пропавшие наемники. Складывалось до неприличия удачно.

Кегнит с раздражением смахнул пыль с рукава мундира. Чертовы гости чертовых Хантеров. Кто это? Что им нужно? Какие цели?

Он в задумчивости пощелкал ногтем по решетке, слушая, как гулко откликается метал.

Что случилось ночью? С какой целью наемники предприняли попытку проникнуть в особняк. Что с ними стало? Чьи интересы представляют обитатели дома? Куда внезапно исчез его хозяин, прихвативший с собой почти всю личную дружину.

Задачка.

Кегнит покачал головой. Самый простой способ получить ответы, это допросить всех в доме, прошерстить все и вся, включая подвал и пространство под кровью у знатной дамы, что здесь живет. И уж тогда он нашел бы ответ. В этом - искать и находить - у него талант.

Увы, всегда возникает тысяча маленьких “но”, не позволяющих поступать так, как было бы наиболее результативно. Хантеры - объективная сила в этом городе. Старый барон водил личное знакомство с герцогом Наольским и запросто проводил с ним время за партией в карты. Новый такой тесной дружбы не имел, но влияние отца по большей части сохранил. А где и усилил, проявив себя человеком еще менее щепетильным и более решительным в вопросах, требующих деликатных решений.

В грядущем военном конфликте с Лютецией поддержка герцога Наола крайне важна, и ее нельзя ослаблять, вступая в конфликты по личным поводам.

А еще были слухи о жене барона. Мрачные такие слухи. Пугающие. Такие сообщают только шепотом, с оглядкой и осеняя себя знаками, отгоняющими дурной сглаз. И, что хуже всего, слухи, предварительно подтвержденные начальством в Уре.

Поговаривали, что баронесса Лота Хантер, урожденная Лота де ла Молль, на самом происходит из семейки Малиганов. А это - Древняя кровь, гори она в аду. Там же, где в рисунок событий вмешиваются Выродки, все становится совершенно неуправляемым.

Стоило подумать об этом, и у него словно зуб заболел.

Дети Лилит, Первосуки. Выродки.

Властные Слотеры.

Хитрые Малиганы.

Агрессивные Морганы.

Изворотливые Треверсы.

Он сплюнул.

- Чего мы ждем, мессир лейтенант? - спросил за спиной Кегнита мужской голос.

Капитан резко обернулся — тьфу ты, черт. Показалось. Говоривший походил на Генри Уильямса, графа Тассела только ироничным прищуром, в остальном являясь его полной противоположностью. Тассел брюнет, волосы этого выгорели и выцвели до цвета серой пакли. Тассел красив, этот скорее уродлив. Тассел аристократ, это же настоящий простолюдин, выходец из таких трущоб, что аристократам там только проблеваться впору.

Рико, настоящий Ночной ангел в прошлом, ныне — доверенный человек Кегнита. Очень достойный человек, как он сам себя рекомендовал при встрече. Вор и убийца, как значилось в его приговоре к послежизненным каторжным работам на серебряных рудниках.

Впрочем, все мы не ангелы. Даже Ночные ангелы.

- Открыть прикажете, господин лейтенант? - голос у Рико был сипловатый, со столичной ленцой. - Огненный жезл при мне, запоры выжечь - пара минут делов.

- Подождите, сержант.

Не все так просто. Не все так быстро.

Что на это вторжение скажет герцог Наольский? Как усмирять барона, когда он вернется?

Кегнит почесал подбородок.

- Думаю, у нас есть убедительная причина нанести визит Хантерам, не выламывая ворот. Думаю, двоюродный брат баронессы, граф Тассел, не откажется меня принять. Как думаешь, Рико?

Бывший Ночной ангел ухмыльнулся.

- Мне думать не положено, - заявил он в своей обычной нагловатой манере. - Вы команду дайте.

- А если бы я дал, как бы ты действовал?

- Нахрапом бы взял особняк. Двери запечатать, караул выставить, всех в подвал и колоть по “горяченькому”. Женщин, которые не леди, можно и на круг… да и с ледями можно, если оставлять никого не планируется.

Кегнит поморщился:

- Ты мне эти фантазии брось… на круг.

Иногда он думал, правильно ли сделал, сохранив Рико жизнь. Страсть головореза к насилию и жестокости не была следствием дурного воспитания и плохой кампании, скорее она была сутью от природы дурного человека. Рико нравилось причинять боль. Все что сделал Кегнит - направил его наклонности на благо великому городу, служению которому посвятил себя сам. Теперь дурной человек Рико причинял боль другим дурным людям.

Преимущественно.

Служба ничуть не изменила Ночного ангела - как был душегубом, так и остался, разве только теперь получил возможность свои пагубные наклонности на законных основаниях проявлять, чем, похоже, был доволен куда больше, нежели казенным жалованием.

В этом вся двойственная натура Ура, Блистательного и Проклятого. Зло в нем не искореняется, но пускается в оборот - для пользы дела.

- А вы что скажете?

Кегнит повернулся ко второму своему спутнику - тоже блондину, но, в отличие от Рико, более пристойного типа, способному даже сойти за аристократа. Впрочем, кто их разберет. Сам Кегнит, выбравшийся из трущоб, где он начинал, сейчас прекрасно сходил за аристократа.

- Сержант?

Тот не откликнулся.

- Сержант Бергман.

Белобрысый сержант продолжал молчать, рассеянно глядя на особняк. Мыслями, похоже, он был очень далеко. Губы его шевелились. Кажется, чье-то имя? Кегнит подосадовал, что плохо читает по губам. Яна? Анна? Видимо, возлюбленная или пассия, оставленная в Уре.

- Сержант Бергман! - пришлось повысить голос.

Белобрысый очнулся.

- Что?

- Спите, сержант?

- Виноват, мессир. Задумался.

Кегнит внимательно посмотрел сержанту в глаза. Тот ответил равнодушным спокойным взглядом. Но что-то в этих голубых глазах мелькает… какой-то скрытый огонь. Кегнит нутром чувствовал, что с сержантом не все так просто. Его прислали второго дня из Ура - на одном поезде с Генри Тасселом, с пакетом дополнительных инструкций, деньгами на взятки и непредвиденные расходы, а также набором грамот, расширяющих полномочия.

Кегнит не встретил его на вокзале, занятый насущными делами, так что все их знакомство насчитывало лишь пару часов. У него не было возможности толком составить представление о прибывшем, но мастер-лейтенант чуял: что-то в нем не так. Надо закончить с Хантерами и разобраться - что именно.

Бумаги, предъявленные новоприбывшим, были подлинные - такое не подделать. Печати, подписи, кисти, условные приметы, о которых знают только посвященные… все было правильно. И доставленный груз оказался в целости и сохранности, никем не вскрытый и недосмотренный.

Сержант выглядел и вел себя так, как и положено надменному сукину сыну из Ура, Блистательного и Проклятого, откомандированному в провинцию. Все в нем было правильно - от лица, выправки, до слегка развязных манер…