Академия посылала свои печатные труды во Францию, Англию, Швецию, Германию. Взамен получала труды научных учреждений и обществ этих стран. Большое внимание библиотеке уделял М. В. Ломоносов. Он неоднократно подчеркивал, что ее ценность заключается не в роскошных шкафах, а в книгах, в их тщательном подборе, что надо постоянно заботиться о приобретении недостающей литературы.
Долгое время не удавалось собирать все выходящие отечественные книги. Только в 1783 году был принят правительственный указ, который предписывал типографиям обязательно выделять в академическую библиотеку по одному экземпляру.
Там занимались и брали книги первые русские академики, потом первые русские студенты…
Казалось, дальше развитие книгоиздательства, расширение библиотечного дела, просвещения пойдет семимильными шагами. Но этого не произошло…
После смерти Петра I Верховный тайный совет издал указ о закрытии сразу нескольких типографий. Были ликвидированы рассчитанные на сравнительно широкую сословную аудиторию цифирные школы. Один из указов Анны Иоанновны гласил: «Подлый народ не следует обучать грамоте, дабы не отвлекать его от черной работы». Этот принцип правящей верхушки был в силе вплоть до Великой Октябрьской социалистической революции. Уже выше отмечалось, что при Екатерине II, которая слыла «просвещенной» царицей, грамотность населения не превышала половины процента! Меньше даже, чем в Киевской Руси…
Медленно, черепашьими темпами росла библиотечная сеть, да по существу и не было никакой сети. Изредка возникали, как островки в безбрежном океане, отдельные книгохранилища. Вот некоторые из них.
В 1814 году открылась Публичная библиотека в Петербурге со значительным фондом — четверть миллиона томов. По публичной она была только по названию. «Низшие сословия» доступа в нее не имели, библиотеку не могли посещать, как говорилось в правилах, люди «непристойно одетые», «лакеи в ливреях», а также другие «неугодные» лица.
Не удивительно, что в результате таких мер за весь 1816 год в библиотеке побывало всего 400 человек из числа дворян и чиновников.
Чтобы приблизить книгу к народу, к массовому читателю, русские просветители создавали частные библиотеки. При Московском университете, например, Н. И. Новиков основал бесплатную библиотеку-читальню.
В Вятке (ныне г. Киров) в организации общественной библиотеки принял участие А. И. Герцен. Именно тогда он сказал замечательные слова: «Публичная библиотека — это открытый стол идей, за который приглашен каждый, за которым каждый найдет ту пищу, которую ищет; это — запасный магазейн, куда одни положили свои мысли и открытия, а другие берут их в рост».
Но… «пища духовная» сортировалась с пристрастием, за деятельностью всех общественных библиотек (а их количество постепенно увеличивалось) был установлен тщательный надзор, за запрещенную литературу владельцев преследовали. Книги для чтения (за редким исключением) выдавались за плату. Во многих публичных библиотеках имелись «заповедные книги» и «заповедные кресла» дворян и высших чинов.
Царское правительство делало все возможное, чтобы держать народ в темноте и в невежестве, не допуская «кухаркиных детей» к учебе, к книге. От правительства не отставали и его прислужники. На московском заводе Гужона (ныне «Серп и молот») пункт правил для рабочих гласил: «Читать в стенах завода строжайше воспрещается. За нарушение штраф и другие карательные меры вплоть до увольнения».
Рабочий класс формировал свои подпольные библиотеки с запрещенной литературой. Эта литература воспитывала рабочих, учила их революционной борьбе. Уже первые политические кружки и союзы брали на вооружение книгу. Например, в библиотеке «Северного союза русских рабочих» число книг было так велико, что их нельзя было хранить в одной квартире. Пришлось разделить на несколько частей и развезти по рабочим кварталам. Каждый квартал имел своего библиотекаря, у которого был полный список всех принадлежащих «Союзу» книг. Главным библиотекарем был Степан Халтурин — один из создателей «Северного союза».
Место разгромленных библиотек занимали новые, искуснее законспирированные, лучше подобранные. Воспитывались прекрасные подпольщики-профессионалы. Среди них И. В. Бабушкин — человек, отдавший жизнь рабочему делу. «Гордостью партии» назвал его В. И. Ленин. Бабушкин страстно и непрестанно учился, учил других, устраивал подпольные библиотеки. Организатором нелегальной библиотеки в Нижнем Новгороде был Я. М. Свердлов, а в Гудаутах — Серго Орджоникидзе. И многие другие революционеры занимались библиотеками для рабочих.
…Книги давным-давно покинули монастыри, перешли в университеты, в академии наук, в публичные и национальные библиотеки. А народ пребывал в темноте. Поднимаясь на борьбу, он, как никогда раньше, хотел учиться. В начале XX века среди взрослого населения из каждых четырех человек трое были неграмотны. Вот каков результат «многолетней порчи народного просвещения царизмом» (В. И. Ленин). В 1906 году журнал «Вестник воспитания» писал, что для достижения всеобщей грамотности мужчин понадобится 180, а женщин — 280 лет (!).
Этот мрачный прогноз не оправдался. Великая Октябрьская социалистическая революция внесла свои коррективы, в кратчайшие сроки книга стала достоянием каждого, а страна наша превратилась в могучую книжную державу.
Книжная держава
(Вместо послесловия)
…Утро 27 октября 1917 года (по старому стилю). Только что закончился Второй Всероссийский съезд Советов. Власть перешла в руки трудящихся. Съезд образовал первое на планете рабоче-крестьянское правительство — Совет Народных Комиссаров во главе с Владимиром Ильичем Лениным. Смольный бурлит. Тут же даются важнейшие поручения и назначения. Дел — множество! Их нужно выполнять незамедлительно, сейчас же. Решаются вопросы войны и мира, защиты революции, обеспечения рабочих хлебом…
Одновременно Ленина не оставляли мысли другого рода. По воспоминаниям Луначарского, Владимир Ильич встретился с ним в Смольном и заговорил «относительно первых шагов революции в просвещенском деле», о том, что «очень многое придется совсем перевернуть, перекроить, пустить по новым путям». Именно тогда были произнесены В. И. Лениным слова:
«Книга — огромная сила. Тяга к ней в результате революции очень увеличится. Надо обеспечить читателя и большими читальными залами, и подвижностью книги, которая должна сама доходить до читателя. Придется использовать для этого почту, устроить всякого рода формы передвижек. На всю громаду нашего народа, в котором количество грамотных станет расти, у нас, вероятно, станет не хватать книг, и если не сделать книгу летучей и не увеличить во много раз ее обращение, то у нас будет книжный голод».
Пролетарское государство только что родилось, а Владимир Ильич уже думал о книгах для народа…
Сразу же после свержения Временного правительства принимались меры к тому, чтобы приобщить широкие массы к политике, чтобы правильно информировать их о происходящих событиях, чтобы снабдить их книгами, газетами, листовками, брошюрами. По воспоминаниям В. Д. Бонч-Бруевича, один из первых декретов Советской власти — Декрет о земле — был не только немедленно напечатан в газетах, его много раз издавали отдельной книжечкой и бесплатно рассылали во множество экземпляров в губернские и уездные города, во все волости России.
Что же прежде всего выпускалось в то время, какие книги рассылались? «Это была, — пишет Джон Рид, — не дешевая, разлагающая макулатура, а общественные и экономические теории, философии, произведения Толстого, Гоголя и Горького»…
Особенное внимание обращалось на труды классиков марксизма. В 1918 году тиражи произведений Маркса и Энгельса доходили до 50 тысяч, В. И. Ленина — до 500 тысяч экземпляров.
Появляются первые крупные издания художественной литературы: собрания сочинений Салтыкова-Щедрина, Чехова, Глеба Успенского, Герцена… Они печатаются огромными для того времени тиражами — от 50 до 100 тысяч экземпляров. Начался выпуск «Народной библиотеки». Читатели получили «Метель» и «Выстрел» Пушкина, «Тамань» Лермонтова. Одной из лучших продукций полиграфии первого года революции была повесть Л. Н. Толстого «Хаджи-Мурат» с иллюстрациями Е. Лансере. В 1918 году вышла поэма А. Блока «Двенадцать».