Роулинсон принялся за дешифровку этой копии[7].

Роулинсон предположил, что знаки должны обозначать не слова, а буквы. Он должен был отыскать в древнеперсидской части надписи собственные имена, соответствующие именам, сообщенным Геродотом, и поставить под знаки соответствующее алфавитное значение. Так как собственных имен в надписи было очень много, Роулинсон надеялся определить значение большей части алфавитных знаков. Главная трудность заключалась в том, как найти в древнеперсидской части надписи собственные имена. Гротефенд и другие ученые к тому времени уже обнаружили отличительный клинообразный знак, детерминатив, который всегда ставился перед собственными именами; между словами, как уже отмечалось, помещался особый разделительный знак. Такие детерминативы помогли Роулинсону найти собственные имена.

Разгадав персидскую часть Бехистунской надписи, знаки которой в основном были силлабическими, Роулинсон приступил к дешифровке вавилоно-ассирийской части. Это оказалось чрезвычайно трудной задачей.

Во-первых, здесь было более 500 самых разнообразных знаков. Во-вторых, эта часть надписи сильно пострадала от времени, многие знаки стерлись. Роулинсон сделал предположение, что часть знаков должна обозначать целые слова или понятия, т. е. эти знаки представляют собой не буквы или слоги, а идеограммы. И действительно, он нашел идеограммы, обозначающие слова: «царь», «народ», «страна», «бог» и др. Но как их произносить?

Решить эту задачу помогли памятники письменности, найденные в древнейшей в мире крупной библиотеке, принадлежавшей ассирийскому царю Ашшурбанапалу. Здесь содержалось много учебных пособий, по которым учились вавилонскому чтению и письму ассирийцы. На некоторых из таких табличек оказались объяснения идеограмм: в левом ряду, как у нас в словарях, стояли знаки, обозначающие идеограммы, а в правом – их транскрипция. Этими пособиями и воспользовался Роулинсон. Когда удалось воспроизвести первые вавилонские слова, стало ясно, что между вавилонским и древнееврейским языком, который был хорошо известен ученым, имеется определенное сходство.

В 1851 г. Роулинсон выпустил книгу, в которой дал перевод и объяснение вавилонской части Бехистунской надписи. Вслед за Роулинсоном за дешифровку вавилонских надписей принялись и другие ученые. Путь был теперь открыт; сотни новых табличек, найденных в Месопотамии, дали массу материала, и скоро было точно определено значение всех знаков клинообразного письма. Письмо оказалось очень сложным и запутанным; помимо большого числа знаков, оно было трудно еще и тем, что многие из них имели по нескольку значений; иными словами, они употреблялись и в качестве идеограмм, и в качестве слоговых и звуковых знаков. Для облегчения работы постепенно составлялись таблицы знаков с объяснением всех их значений.

Таблички библиотеки Ашшурбанапала помогли позднее прочитать шумерские надписи[8] сначала из этой библиотеки, а потом и те, которые были найдены в развалинах шумерских городов. Очевидно, клинопись возникла именно у шумеров, а затем была у них заимствована вавилонянами, которые ее, в свою очередь, передали ассирийцам.

Дешифровкой ассиро-вавилонского письма одновременно с Роулинсоном занимались несколько ученых. Однако все еще оставались сомнения относительно правильности дешифровки.

Чтобы убедиться в ее достоверности, в сентябре 1857 г. был устроен своеобразный экзамен. В Лондоне в это время оказались четыре крупнейших специалиста по клинописи: ирландец Эдвард Хинкс, англичане Генри Роулинсон и Фокс Тальбот, известный как один из пионеров фотографии, и, наконец, Юлиус Опперт. В запечатанных конвертах всем им было вручено по копии только что найденной надписи ассирийского царя Тиглатпаласара I. Они должны были перевести длинный текст, не общаясь друг с другом.

Роулинсон, Тальбот, Хинкс и Опперт расшифровали текст каждый порознь, согласно своему собственному методу, и перевод отослали в запечатанных конвертах специально созданной для этой цели комиссии.

Все переводы оказались почти идентичными. Отныне не оставалось сомнений – дешифровку труднейшего ассиро-вавилонского письма следовало считать пройденным этапом. В 1857 г. упомянутые переводы были опубликованы в печати под названием «Надпись царя Ассирии Тиглатпаласара, переведенная Роулинсоном, Тальботом, Хинксом и Оппертом». Таким образом, трехъязычность бехистунского текста стала той волшебной палочкой, которая отворила нам ворота в древнейшие цивилизации Шумера, Вавилонии и Ассирии, расширяя познания человечества.

В течение всего лишь нескольких лет объединенными усилиями многих ученых удалось добиться огромных успехов, появились даже первые грамматики ассирийского языка. И, подобно тому как открытие Ф. Шампольона считается началом египтологии, успешно сданный в 1857 г. «экзамен» признается началом новой науки – ассириологии.

Видное место среди ученых-ассириологов занял англичанин Джордж Смит (1840-1876). Сын рабочего, он с 14 лет стал трудиться в гравировальной мастерской. Талантливый мальчик быстро овладел сложным искусством гравера, стал вырезать на металле трудные и затейливые надписи. После работы Смит ходил в Британский музей посмотреть на удивительных крылатых быков.

Он стал самостоятельно изучать клинопись. Вскоре рабочий-самоучка научился читать ассирийские письмена. Для воспроизведения документов, найденных в руинах ассирийских городов, Британскому музею требовался опытный гравер. На металлических досках надо было вырезать клинописные знаки ассирийских и шумерских документов. Смит взялся за эту работу. Вскоре он был переведен на должность научного сотрудника.

Дни и ночи проводил бывший рабочий в музее, упорно изучая документы из библиотеки Ашшурбанапала. А когда ему исполнилось 27 лет, он сумел прочесть важный документ – историю царствования Ашшурбанапала. Таблички, переведенные и опубликованные Смитом, рассказали о войнах, которые вел ассирийский царь, о том, как он собирал свою библиотеку, об истории его царствования.

В 1872 г. научный мир был потрясен открытием Смита, который среди глиняных книг библиотеки Ашшурбанапала обнаружил обломок таблички с преданием о всемирном потопе.

После этого Смит направился в Ниневию во главе археологической экспедиции, где нашел недостающую часть предания. Неожиданная смерть Смита стала тяжелой утратой для ассириологии.

Исследования второй половины XIX в. и начала XX в., посвященные разработке многих частных вопросов, превратили ассириологию в полноценную область филологии, в самостоятельную науку.

В начале нашего века немецкий филолог Фридрих Делич добивается того, что Германия становится центром изучения клинописи. Ученики Делича перенесли свою деятельность и в Новый Свет: много ассириологов и шумерологов работают в США. «Отцом русской ассириологии» стал замечательный ученый М. В. Никольский. Его продолжатели – В. С. Голенищев, Б. А. Тураев, В. В. Струве, В. К. Шилейко и другие – воспитали плеяду талантливых исследователей, положивших начало советской школе ассириологии.

Памятники материальной культуры

Культура дописьменного периода вскрывается благодаря тщательному изучению вещественных памятников: орудий труда, жилищ, домашней утвари, произведений древнейших художников и т. д. Зачастую они говорят красноречивее, чем древнейшие надписи. Эти памятники относятся к эпохе неолита и отчасти энеолита и охватывают около четырех тысячелетий.

Памятники неолита и энеолита знакомят нас со стадией первобытного, доклассового общества на территории, которая позднее стала называться Ассирией. Историческое развитие Северной Месопотамии началось раньше, чем южной части страны, которая в неолитический период почти сплошь была покрыта болотами. Известный археолог Г. Чайльд утверждает, что именно Ассирия наряду с Египтом, Палестиной и Индией была колыбелью земледелия и скотоводства.