— Не сомневаюсь, черт возьми, — прошипел он, — если вздумаешь снова, тебе блять не понравится то, что потом случится… Ева… Блять, детка… Я кончу сейчас… Блять…

Его бедра еще раз резко ударились об меня, моя голова прошибала стену сильней.

— Я кончаю детка, я блять кончаю…

Я уставилась в потолок. Я не была ни на каких контрацептивах. Мне понадобится все завтрашнее утро, чтобы отлежаться после таблетки[22]. Интересно, все потолки в спальнях так выглядят? Не уверена. Я поставила галочку в уме, чтобы не забыть поинтересоваться потолками в других спальнях.

— Как же я блять люблю тебя, Ева, — выдохнул Фрэнки.

Я вытерла слезы и обвила руками его шею.

— Я тоже люблю тебя, малыш, — прошептала я, крепко обнимая его, гладя его спину, бормоча извинения.

Это не было враньем. Я любила Фрэнки. Всем своим сердцем. Но это была не такая любовь. Я любила его, как любят лучших друзей, как любят старших братьев, совсем не как любовников. Но он насильно занял свое место в категории любовников, и я ничего не могла поделать с этим. Он нуждался во мне, он не дал бы мне уйти и жить свою жизнь, и я дала ему то, чего он хотел, я пыталась дать ему лучшее, что могла.

Это случилось три года назад.

Три года за спиной Фрэнки на его байке и в его постели, которая в общем-то была моей постелью. Моя комната в клубном доме была больше, чем его, и лучше обустроена.

— Кого ты любишь, детка?

Я закончила с прической и вышла из ванной.

— Тебя, — ответила я.

— Да блять, ты любишь меня.

Фрэнки оделся и сел на кровать надеть ботинки. Он оглядел меня сверху до низу и застыл.

— Не слишком ли много тела ты показываешь?

Я хмыкнула.

— Едва ли.

Фрэнки уже был на ногах, расстегивая свой ремень и подходя ко мне.

— Иисусе! — вскрикнула я, отпихиваясь от него. — Соберись, ублюдок похотливый! У тебя встреча! У меня завтрак с Ками!

Не успела я опомниться, как мой живот был вжат в стену. Его язык прошелся по моей шее.

— Меня это не волнует, детка. Ты нахуй не можешь ходить тут полуголая и ожидать, что я буду держать руки при себе.

— Ты играешь не по правилам, — прошептала я.

— Когда речь о тебе, Ева, я нахуй не играю.

Прошел еще почти час, прежде чем Фрэнки решил, что пора идти на встречу, но даже тогда он уходил неохотно.

***

Дьюс нахмурился, глядя на Проповедника.

— Понятия не имею, о чем ты говоришь. У меня нет связей с Анжело Буонаротти.

У его отца были связи с ним, да. У нескольких его кузенов тоже были. Но не у него.

Он продолжил:

— Так что если та сделка не состоялась, то точно не по моей вине.

— У тебя полно связей с ним, — прорычал Проповедник. — Мои парни видели твоих в сраных доках.

— Ничем не могу помочь, если кто-то из моих парней занимается бизнесом на стороне. У всех семьи, их надо кормить.

Темные глаза Проповедника сощурились, он перевел взгляд вправо, где сидели Пес, Одноглазый Джо и Тайни. Рядом с Джо сидели его парни: Мик, Кокс и Джейз. Сам он сел в конце стола прямо напротив Проповедника. Рядом с ним по другую сторону стола сидел Крутой Чарли, при печальных обстоятельствах ставший Президентом своего клуба, и двое его парней. Обстановка была накалена. Ни один из братьев не хотел здесь присутствовать. Он и Проповедник по собственным причинам, включавшим шестнадцатилетнюю Еву и пистолет, сделавший два выстрела, Чарли — поскольку Фрэнки убил его старика несколько лет назад. Это была только верхушка ебаного айсберга. Отец Чарли хоть и был редким ублюдком, но оставался своим проверенным человеком.

Да, все это дерьмо нервировало. Даже без присутствия Фрэнки.

Дверь распахнулась с громким ударом. Встревоженные, несколько из присутствующих братьев привстали, доставая оружие.

Фрэнки ввалился, ухмыляясь. Он застегивал ширинку и ремень, полностью игнорируя направленные на его голову стволы.

— Извините, припозднился, — сказал он, ни к кому в точности не обращаясь, присаживаясь на стул слева от Проповедника.

Проповедник сердито смотрел на него.

— Где ты нахуй был?

Фрэнки едва открыл рот, как пустая кофейная чашка прилетела ему в грудь через полстола.

Одноглазый Джо оскалился на Проповедника.

— Он входит сюда лыбясь, застегивая ширинку, и ты спрашиваешь, где он был! Ты знаешь, где он был, ебаный идиот, и ты знаешь, чем он занимался там, и с кем он этим занимался, потому что это «что-то» — единственное, чем эти двое вообще занимаются. Шлепаясь друг о друга, днем и ночью, плевав на то, что нам все слышно! И ты собираешься задавать ему тупые вопросы насчет, где он был, хотя прекрасно знаешь, что он начнет рассказывать о том, как трахает мою племянницу! И меня тошнит нахер выслушивать это дерьмо! Если он произнесет еще одно слово о горячей киске или о сиськах, имея блять ввиду мою девочку, я отправлю его обратно в больницу!

Фрэнки ухмыльнулся.

Его желудок перевернулся.

Проповедник вздохнул.

— Ты мне пытаешься напомнить, что я должен мою собственную девочку держать подальше от клуба? Не думаю, что смогу так подолгу с ней разлучаться.

Пес ахнул. Честное слово — ахнул, как маленькая блять девчонка.

— Никто не смеет держать Еву подальше от клуба!

— Ни при каком ебаном раскладе! — крикнул Тайни. — Она не дает моей Олд Леди пилить меня и занимается стиркой!

— Чертовски верно! — кулак Джо опустился на стол. — Это наша девочка! Если Евы тут не будет, кто будет наводить порядок на книжных полках? Кто будет готовить нам ебаные завтраки? Если кто-то и должен убраться, так это Фрэнки!

Фрэнки все еще ухмылялся.

— Ты не сможешь выпнуть меня отсюда. Твоя девочка любит меня. Если ты не заметил, то это в ее комнате наверх по лестнице я сплю.

Дьюс сделал выдох. Он не хотел приезжать в Нью-Йорк, он вообще не хотел встречаться ни с Чарли, ни с Проповедником, еще больше он не хотел встречаться с ними в клубном доме Демонов, и он страстно не желал видеть Фрэнки.

И сейчас, когда он узнал, что Ева отдала себя Фрэнки… Он хотел пустить пулю в череп каждому из присутствующих в этой комнате говнюков.

Но даже не это было худшим. Эти мужчины, ее отец, ее дяди, весящий под три сотни фунтов, залитый потом Тайни, все они были в ужасе от мысли, что Ева не будет появляться в клубе, как их Олд Леди. Их не волновало, что она была прекрасно осведомлена о всех их пьяных дебошах со шлюхами, скорей всего она видела большинство этих сборищ, помогала потом прибираться и приводить все в порядок по окончании.

У нее даже была своя комната. Своя комната. В ебаном мотоклубе. Как такое нахуй возможно?

Он был раздавлен осознанием своей ошибки, будто гребаным грузовым поездом. Он думал, что она упрямится и капризничает, а она всего лишь бурно среагировала в ответ на его желание изолировать ее от того образа жизни, который был естественным для нее. Она бежала не от него, она бежала от той клетки, в которой он хотел ее запереть.

— Можете оставить вашу ебаную драму на потом? — спросил Чарли. — Может, нам стоит вернуться к нашим ебаным делам?

Фрэнки повернул голову и подарил Чарли улыбку, безумную и грязную.

— Конечно, Чарли, — с удовольствием произнес он, — я блять обожал вести дела с твоим стариком, уверен, что и с тобой буду вести их в полном согласии.

Ноздри Чарли были раздуты, но он мудро держал рот на замке. Каждый знал, что неприятности были вторым именем Фрэнки, готовым в любой момент схватиться за оружие и кинуться на тебя.

— Ладно, — проворчал Проповедник, — если мы не пудрим друг другу головы, значит, это семья Буонаротти играет с нами. Кто-то должен нанести визит Сэлу, поспрашивать его, в курсе ли он, что его ебаные детки творят. Вы должны понимать, что он…

Дверь распахнулась, и снова пистолеты были на взводе, Ева ворвалась в комнату. Фрэнки соскользнул со своего стула и исчез под столом.