— Избавьте меня от него!.. Спасите меня от шайтанов!.. Они хотят убить меня!.. Они здесь, здесь!

Жена с воплями бросилась к нему. Он уцепился за нее и стал показывать ей на воображаемых шайтанов, повторяя все те же слова. Женщина с криком выскочила из дому. К ней сбежалась толпа соседей, а она выла и била себя кулаками в грудь. Подошел Амм Мубарак, самый старый человек в этом квартале. Он спросил, что случилось, и она рассказала ему все. Амм Мубарак вздохнул и печально произнес:

— Поистине все мы принадлежим Аллаху, и все к Аллаху возвратимся.

Он вошел во двор, опираясь на свой длинный посох и, опустив голову, стал бормотать фатиху за упокой души Хасана Селяма.

Увидев его, Хасан подполз к нему и схватил его за руку:

— Я умираю, Амм Мубарак, я умираю!

И ответил ему Амм Мубарак, похлопывая его по голове:

— Не в силах человек отвратить решение Аллаха, о сын мой!

Хасан Селям начал плакать, в смертной тоске прижимаясь к Амм Мубараку, словно надеясь, что тот отведет от него ужасную смерть.

Амм Мубарак принялся читать над ним стихи из Корана, которые обычно читают по усопшим. Силы покинули Хасана Селяма; он бросился в ноги шейху и потерял сознание.

В этот момент во двор вошел Абу Хиджази и спросил:

— Что здесь происходит, люди?

Амм Мубарак тотчас же ответил ему:

— Хасан Селям… Да будешь ты жив, о Абу Хиджази!

Абу Хиджази подошел к Хасану и долго осматривал его, потом поднялся и уверенно сказал:

— Пустое! Он жив. Эй, люди, принесите кувшин с водой!

Жена Хасана прибежала с кувшином и передала его Абу Хиджази, и тот начал лить воду на лицо Хасана Селяма и растирать ему руки и ноги, пока Хасан не очнулся и не открыл глаза.

— Где я? — спросил он.

Абу Хиджази ответил ему со смехом:

— Ты у себя во дворе, Хасан. Соберись с силами, братец!..

По двору пронесся ликующий крик жены Хасана. Обрадовались люди его спасению, и всеобщая печаль сменилась бурным весельем.

— Надо выпить чего-нибудь, дочка, в честь благополучного воскрешения Хасана! — крикнул женщине Абу Хиджази. — Ну-ка разведи сахар и выжми лимон!

Амм Мубарак вышел разочарованный, что-то сердито бормоча.

После победы Хасана Селяма люди вздохнули свободно — шейх Сейид больше никому не был страшен. Теперь они проходили мимо его дома, ругаясь и выкрикивая угрозы. Слепая мать, опасаясь людского гнева, не стала никуда выпускать сына, а сама выходила потихоньку, чтобы принести ему поесть и попить, и запирала снаружи дверь.

Буря немного улеглась, но шейху Сейиду не нравилась жизнь затворника. Он пробовал открыть дверь и выйти, но отступал, потерпев неудачу, и плакал, и кричал, и бился головой об стену, разбиваясь в кровь.

Случилось однажды, что ему удалось выскользнуть из своей темницы. Он тотчас же бросился на рынок и начал грабить и разбрасывать все, что попадалось ему под руку. Люди окружили его, избили и прогнали с рынка. Он убежал, перепуганный, словно затравленный зверь, и хотел вернуться к себе, но его встретила толпа крестьян из ближней деревни — они гнали его до самого дома, швыряя в него камнями.

С этого дня стоило только шейху Сейиду показаться на людях, как его осыпали побоями. Мать изо всех сил старалась его уберечь и не выпускала на улицу. Целыми днями томился он в своей тюрьме, и вопли его наполняли весь дом.

Но теперь и перед его матерью закрылись все двери, ей всюду отказывали в помощи, и даже внучки отвернулись от нее. Она усаживалась перед домом и просила подаяния, по люди проходили мимо, стараясь держаться подальше, лишь молили Аллаха, чтобы он уберег их от чар злой колдуньи.

Отчаявшись, слепая перестала выходить из дому; она сидела со своим сыном в темном углу, терпеливо и покорно ожидая приговора Аллаха. Слабость ее увеличивалась с каждым днем; вскоре она уже не могла вставать и лежала на полу, едва прикрытая жалкими лохмотьями. Дыхание ее сделалось неровным, тело совсем высохло; ее незрячие глаза выкатились, словно ища в темноте что-нибудь съедобное. А шейх Сейид в беспокойстве метался по комнате и грыз кирпичи. Потом его охватывала усталость: он садился возле матери и плакал, а она ласкала и утешала его.

И все же шейху Сейиду удалось вырваться из своего заточения. Был полдень, палило солнце, в воздухе стоял расслабляющий зной, вокруг царила тишина. В деревне было безлюдно, все окна и двери были наглухо закрыты. В этот час шейх Сейид выскочил на улицу и заметался, как разъяренный зверь.

Вот открылась дверь одного из домов, оттуда вышла женщина, неся на голове блюдо с едой. Она направлялась к мужу в поле; за ней бежал маленький ребенок.

Шейх Сейид почувствовал запах еды. Он собрал все свои силы и бросился вслед за женщиной, спотыкался, падал на землю, снова вскакивал и бежал дальше, стараясь догнать ее.

Женщина увидела его и пришла в ужас; она схватила ребенка на руки, пытаясь бежать, но силы ей изменили. Шейх Сейид настиг ее и схватил. Она запуталась в своих юбках, выронила блюдо, и содержимое его вывалилось на землю. Женщина закричала, призывая на помощь, а шейх Сейид накинулся на еду, валявшуюся в пыли, и стал жадно набивать рот.

Словно буря, пронеслись над деревней женские вопли и лай собак. Страшная весть распространилась повсюду! шейх Сейид растерзал ребенка и ест его! Обезумев от ярости, люди бросились к месту происшествия. Они кинулись на Сейида и били его дубинами до тех пор, пока кто-то не закричал:

— Хватит, братцы! Хватит с него!

Тогда они отступили в сторону, вытирая пот рукавами. Один из крестьян нагнулся, ощупал шейха руками, удивленно пробормотал что-то и обернулся к остальным. Те подошли и тоже ощупали лежащего. Наступило тяжелое молчание.

Вышел шейх Хамза и прикрикнул на людей:

— Чего стоите как истуканы? А ну, бери его!

Он пошел впереди всех, расчищая дорогу, а люди засучили рукава на своих сильных руках и потащили шейха Сейида за ноги, словно издохшего быка. Ребятишки бежали за ними, приплясывая и крича. Наконец шейх Хамза остановился и сказал:

— Здесь!..

Вырыли большую, глубокую яму и бросили в нее труп; он упал на дно с глухим страшным шумом. Потом яму засыпали землей, и каждый вернулся к своему обычному делу, будто ничего не произошло.

Но едва улица опустела, на пороге лачуги появилась слепая старуха, дряхлая, слабая. Еле волоча свое тело, она ползла к тому месту, где было совершено преступление. Она ощупывала землю, пропитанную кровью, нюхала ее, перебирала пальцами, и все ее тело судорожно вздрагивало. И вдруг она вскричала, задыхаясь и ударяя себя по лицу:

— О сынок! Они убили тебя! Они убили тебя, сынок мой милый!..

И в беспредельном отчаянии она упала на землю, обливаясь слезами.

Прошли годы. Крестьяне выстроили шейху Сейиду гробницу, и стала она Каабой для паломников со всех концов земли.

Шли сюда люди, пораженные скорбью, и те, с кем приключилась какая-нибудь беда, искали здесь благословения и молили о помощи, уповая на милосердие шейха.

Шейх Наим, имам, или Многоженец

На правом берегу канала аль-Халилийя, недалеко от местечка аль-Махарик, стоит мечеть. Она мала и скромна, но в ней всегда толпится народ. По пятницам люди особенно спешат сюда, они теснятся и топчутся внутри, окружают мечеть со всех сторон, молятся даже прямо на дороге — и все это лишь затем, чтобы насладиться великолепной проповедью благочестивого имама[32] шейха Наима, чтобы удостоиться чести помолиться вместе с ним.

Нет ничего удивительного в том, что слава имама так велика, — ведь он посвятил свою жизнь рабам Аллаха, обучению их основам веры! Когда он говорит, в каждой фразе его — стих из Корана, или хадис[33] пророка, или бессмертное мудрое изречение кого-нибудь из великих праведников. Он ходит, опустив глаза и перебирая четки, шепчет молитвы, тайно беседуя с самим богом. Его мир — это дом и мечеть, больше он нигде не бывает. Он всегда либо молится, преклонив колена, либо среди учеников своих разбрасывает, словно жемчуг, глубокомысленные поучения, полные святой веры.