Этого не ожидал никто.

Растерялся даже Ферран. Наступать он готов был на что угодно, и, чем рискованнее было наступление, тем неистовее он его вел, но тут… Нет, его танк не имеет никакой возможности преследовать противника под землей! Однако этого и не потребовалось. Через несколько минут животное, вобрав в себя массу грунта, увеличилось в размерах и само стало приближаться к танку, оставив за собой значительных размеров воронку.

Танк отступил. Животное ускорило свое наступление, Ферран увеличил заднюю скорость и вдруг смело бросил танк вперед.

Дальнейшее произошло с ужасающей быстротой. Каждый из наблюдавших эту сцену составил о ней свое собственное мнение, мало сходное с мнением других. Никто не мог толком разобрать, каким образом танк за какие-то несколько секунд был накрыт, как огромным одеялом, темной, чуть светящейся массой. Радиосвязь мгновенно прекратилась, замолкли моторы танка. Танк стоял неподвижно, скованный родбаридами, изменившими свою форму, из приплюснутого шара ставшими плоской, как блин, залепившей весь танк массой. Гудение усилилось еще больше, и так как теперь, кроме него, ничего не было слышно, то казалось, это гудение главенствует над всем, заполняет воздух чем-то плотным и страшным.

Как только танк Феррана был вынужден остановиться, пыль, поднятая его гусеницами, немного осела, стало лучше видно, что делается на месте сражения. Ритам первым обратил внимание ошеломленных наблюдателей на то, что родбариды продолжают двигаться по направлению к выходу из эллинского дворика, приближаясь к египетским залам. Охватив всю поверхность танка, остекловав его полупрозрачной и, очевидно, очень прочной массой, лишающей танк возможности двигаться, животное уменьшилось почти до прежнего объема, снова приняло форму приплюснутого шара и преспокойно двинулось в нужном ему направлении. Теперь оно гудело едва слышно, светилось не так интенсивно, как несколько минут назад, ползло медленно, не то устав от содеянного, не то прикидывая, стоит ли продвигаться дальше.

Все наблюдавшие происшествие застыли как изваяния. Только Ритам, развив невероятную для него скорость, бросился к месту сражения. Спотыкаясь на обломках, падая, он спешил наперерез "черепахе". С него слетела шляпа, он потерял свою палку, двигаться ему было труднее, чем обычно, но он все же обогнал животное, подбежал к невысокой колонке, на которой стояла мраморная статуя, высеченная его учителем Антонио Ульмаро, и уже прилагал все усилия, чтобы снять ее с возвышения.

— Остановите безумца! Ведь он погибнет!

— Оно сейчас наползет на него и раздавит.

— Ритам, Ритам! Вернитесь, Ритам!

— Оставьте его, Отэн, мы еще не знаем… мы не знаем, как оно ведет себя при встрече с человеком.

Никто ничего не ответил Фурну, но никто уже больше и не звал Поля Ритама.

Художник, напрягши все силы, все же стащил статую с колонки. Сумев взвалить ее на плечо, Ритам не удержал равновесия и упал. Не выпуская из рук дорогое ему создание учителя, он безуспешно старался снова подняться на ноги.

Родбариды приближались. Не меняя взятого направления, они спокойно перекатывали свое темное пульсирующее тело. Ритам понял, что встать ему не удастся, и пополз, волоча за собой статую.

Яркая вспышка. Резкий звук, напоминающий звук, с которым разряжается мощный конденсатор, и неведомая людям сила отбрасывает Ритама от родбаридов.

— Это ужасно! Господа, это…

— Это означает, что там, где будет стоять заслон из родбаридов, пехота не пройдет! Это означает…

Слова генерала покрыл орудийный выстрел.

Стрелял капитан Ферран.

Скованный стекловидной массой, как муха затвердевшим полупрозрачным клеем, его танк потерял способность двигаться, но капитан довольно быстро сообразил, что орудия могут стрелять. После первого выстрела последовала целая серия выстрелов, сотрясавших танк. Вскоре сковывавшая его масса стала отпадать кусками. Ферран включил электромоторы, башня пришла в движение, и капитан показался из люка. Выскочив из танка, он вприпрыжку, еще больше напоминая кузнечика, приблизился к министру и отрапортовал:

— Господин военный министр, по не зависящим от меня причинам танк вышел из строя. Готов продолжать сражение пешим порядком.

Министр поблагодарил капитана и пообещал награду. Сражение все же решено было продолжать.

Собственно, это уже нельзя было назвать сражением. Всем стало ясно, что справиться с родбаридами нет никакой возможности. Оставалось только одно следить за действиями невиданного животного, состоявшего, вероятно, из десятков отдельных особей, попробовать изучить их повадки.

Животное оставило позади себя эллинский дворик и вошло в египетский зал. Здесь, круша на ходу частокол мрачных древних колонн, сминая пальмы и бамбук, окружавшие бассейн с крокодильчиком, оно двигалось все так же плавно, не меняя взятого направления. Приблизившись к воде, оно тоже не изменило скорости, не остановилось, а шлепнулось в воду и исчезло под ее поверхностью. Крокодильчик мгновенно вышел из своего дремотного состояния. С быстротой, на которую способны эти обычно малоподвижные и медлительные существа, когда бросаются на добычу, он метнулся в глубь бассейна. Через секунду сопровождаемый целым водопадом брызг крокодильчик со страшной силой был вышвырнут из бассейна.

Пройдя свой путь под водой, выбравшись из бассейна, родбариды направились к тяжелой бронзовой двери, ведущей в массивную, сложенную из огромных камней постройку, представлявшую собой вход в египетский двор.

— Закрыть, закрыть эти двери! — вскричал хозяин Пропилеев. — Там, с другой стороны здания, на входе, такие же двери. Они закрыты. Из этого здания нет других выходов. Чудовище будет взаперти.

Капитан Ферран, не задумываясь, не боясь, что может разделить участь Ритама и крокодильчика, поспешил к двери. Но Ферран был так же смел, как и осторожен, и выждал ровно столько времени, сколько, по его расчетам, потребовалось, чтобы животное продвинулось вперед на более безопасное расстояние.

Животное было заперто в помещении со стенами метровой толщины, но все понимали безнадежность попытки. Действительно, не прошло и тридцати минут, как до замерших в вынужденном ожидании ловцов стал доноситься уже знакомый им гул. Было очевидно: родбариды, пробуравив толстые каменные стены с таким же успехом, как и тонкие, не преминут вскоре появиться там, где им это будет угодно.

И они появились. Теперь это уже был не один ком, а четыре. Получив необходимую для их деятельности обильную пищу — кремний гранитных стен, они достигли таких размеров, при которых одна колония могла разделиться на четыре; Колония родбаридов с удивительной легкостью покинула убежище, показавшееся людям пригодным для того, чтобы удержать чудовище взаперти.

Родбариды расползались в разные стороны, как бы намереваясь заселить возможно большие просторы. На их пути будет попадаться немало строений, пригодных им в пищу, и они будут размножаться делением, все дальше и дальше расходиться и, не боясь никаких преград, не встречая сопротивления ни со стороны животных, ни со стороны человека, распространяться на все большие и большие пространства. Все это было осознано первыми свидетелями ужасного нашествия немного позже, но в тот момент, когда родбариды покинули здание, окруженное египетскими пилонами, никто из наблюдавших эту сцену не мог прийти в себя. Наиболее сметливым из них было ясно, что дальнейшие попытки обуздать чудовищных животных бесполезны и пора последовать совету старого генерала-артиллериста. Однако принять это решение, и притом самым безотлагательным образом, заставило нечто новое в поведении силициевых существ.

Теперь они двигались несколько быстрее. Двое из них уже успели развалить на своем пути цоколи со сфинксами, а двое, как только прошли каменные плиты, устилавшие Дорогу Молчания, и достигли песчаного пологого откоса, стали внедряться в него и вскоре скрылись с глаз.

— Они уйдут! — вскричал Карт. — Они исчезнут под землей и, прокладывая неведомые ходы, смогут…