Когда Альфу позвонила агент и сообщила, что договор подписан, он решил, что попал в сказку. Газета должна была заплатить 36 170 фунтов за права на публикацию по частям, — даже сегодня это немаленькая сумма, а тридцать лет назад это было целое состояние. Я стоял рядом, когда отцу позвонили, — он чуть не упал со стула. Эта цифра не укладывалась у него в голове, ведь еще четыре года назад его капитал составлял всего 20 фунтов. Совсем скоро такие страшные слова, как «закладные» и «превышение кредита» останутся лишь в воспоминаниях, и в тот день Альф осознал, что финансовые проблемы навсегда ушли из его жизни.

Помню, как радовался отец, почувствовав, что люди на его стороне. В жизни ему приходилось принимать немало решений, но решение нанять агента, бесспорно, было самым лучшим из всех. Он часто говорил мне: «Мне приятно думать, что все эти люди вкалывают ради меня, принимают решения, заключают договоры, пока я сижу себе в Йоркшире и продолжаю писать!»

Всю свою писательскую карьеру Альф Уайт оставался верным «Дэвид Хайгем Ассошиэйтс» и никогда не забывал, как они ему помогли. Дэвид Болт, агент, продавший первую книгу издательству «Майкл Джозеф», в начале 1971 года ушел из компании и основал собственное агентство. Чувствуя высокий потенциал Джеймса Хэрриота, он предложил Альфу перейти вместе с ним. Альф прекрасно понимал, как много сделал для него Дэвид Болт, и решение далось ему нелегко, но он предпочел остаться с фирмой, а не с агентом. С тех пор его бессменным литературным агентом в «Дэвид Хайгем» была Жаклин Корн. Она работала со всеми книгами Джеймса Хэрриота и по сей день занимается его литературными делами. К несчастью, Джин Лерой — писатель и агент в одном лице, давшая отличный старт литературной карьере Альфа, — умерла в 1970 году. Она так и не узнала о феноменальном успехе неизвестного ветеринара, который послал ей свою истрепанную рукопись в тот судьбоносный день 1969 года.

Альф с нетерпением ждал публикации отрывков из «Если бы они умели говорить» в «Ивнинг Стандарт» весной 1970 года. Помню восторг отца, когда он впервые увидел свой труд в печатном виде.

Он получал горы писем от читателей, но самое первое запомнил на всю жизнь. Его написал пожилой мужчина из лондонского Ист-Энда после того, как прочитал первую главу в газете. В ней рассказывается, как Джеймс Хэрриот среди ночи несколько часов принимает роды у коровы. Наконец дело сделано, он едва не падает от усталости, и фермер спрашивает, не нужно ли попить. На слова: «Вы очень любезны, мистер Динсдейл, я бы с удовольствием чего-нибудь выпил», — Джеймс Хэрриот получает грубый ответ: «Да нет, я говорил о корове!»

Отец рассказывал нам этот случай в тот же день, когда он произошел, и мы все очень смеялись. Однако первый почитатель Джеймса Хэрриота не увидел в нем ничего забавного. Письмо, написанное с кучей ошибок, прямо-таки дышало праведным гневом. Корявым почерком с большим нажимом были выведены слова: «Я бы на вашем месте надел это чертово ведро ему на голову!»

«Если бы они умели говорить» вышла в апреле 1970 года тиражом 3000 экземпляров. Книга хорошо продавалась, и в конце года выпустили еще 1000 экземпляров. Ничего сенсационного, но для первой книги неизвестного автора — очень неплохо.

Альф не мог удержаться, чтобы не заглянуть в местные книжные магазины и не убедиться, что его книга выставлена на видном месте. Его постигло разочарование. На полках стояли всего несколько экземпляров, и в некоторых магазинах их поместили в раздел детской литературы. Брайан Синклер, который пришел в восторг от себя в образе Тристана, всячески старался помочь. Он, часто вместе с Джоном Круксом — первым помощником Альфа, заходил в каждую книжную лавку, попадавшуюся ему на пути, и переставлял книгу на полку бестселлеров, чтобы увеличить объем продаж!

Активная поддержка Брайана резко контрастировала с отношением Дональда, который отреагировал на выход «Если бы они умели говорить» полным молчанием. Два брата, столь похожие своей эксцентричностью, в других отношениях были совершенно разными.

Альф искал упоминания о своей книге на страницах литературных обзоров в газетах и журналах, но без особого успеха. Но, даже несмотря на отсутствие известности, ему с трудом верилось, что он стал издаваемым автором, и он был более чем доволен.

В Сандерленде один человек громко превозносил достоинства книги — его пышущая энергией двоюродная сестра Нэн Эрроусмит. Она обожала животных, — в ее доме всегда было несколько разных кошек и собак. Они с Тони держали книжную лавку, и она с нетерпением ждала выхода книги. Весь Сандерленд должен знать, что ее брат стал писателем.

Однажды в лавку Нэн зашел молодой торговый агент.

— Может, вас заинтересует эта новая книга? — спросил он, показывая ей «Если бы они умели говорить». — Ее написал какой-то старый ветеринар, взяв за основу случаи из собственной жизни. Все это уже было раньше, но, может, стоит взять парочку экземпляров?

Он не ожидал столь бурной реакции.

— Позвольте заметить, молодой человек! — взорвалась Нэн, выпустив сигаретный дым ему в лицо. — Джеймс Хэрриот — мой двоюродный брат, и он вовсе не старый! Он еще совсем мальчишка! И вот еще что: его книги станут бестселлерами, и лично я буду продавать их сотнями. Помяни мое слово, маленький наглец!

Ее хриплый смех успокоил перепуганного агента.

Многие люди сразу поняли, что у книги большой потенциал, и в этом нет ничего удивительного. Она написана простым разговорным языком, яркие образы вплетены в пронзительные описания минувших дней. Прежде всего, книга вызывает теплые чувства у читателя обилием юмора и тонкими наблюдениями о человеческой природе.

Интересно сравнить этот отшлифованный окончательный вариант с первой книгой, отвергнутой в 1967 году. Даже не специалисту видно, что за какие-то два года Альф сделал гигантский шаг вперед.

В главе 8 Зигфрид берет Джеймса с собой на ферму, чтобы сделать вскрытие. Он оставляет анатомический скальпель дома и вынужден позаимствовать у хозяйки нож для разделки мяса.

В первоначальном романе тоже описывается эта история, и вот отрывок:

«Подъехав к дому, он обнаружил, что забыл анатомический скальпель, и решил, что придется воспользоваться ножом для разделки мяса».

В опубликованном варианте она рассказана по-другому:

«Завизжав тормозами, мы остановились перед домом фермера. Машина еще не замерла окончательно, а Зигфрид уже выскочил и рылся в багажнике.

— Черт! — возопил он. — Анатомический скальпель куда-то задевался. Ну да ничего, возьму что-нибудь в доме.

Захлопнув крышку багажника, он ринулся к двери».

Вместо невыразительного повествования в ранней работе появляется яркая иллюстрация характера его эксцентричного партнера. Истории о Зигфриде и Тристане настолько искусно выписаны в окончательном варианте «Если бы они умели говорить», что в напечатанном виде они нравились мне даже больше, чем в пересказе из первых уст.

В течение нескольких лет в конце 1960-х, когда отец переписывал книгу, я лишь смутно догадывался о его самоотверженности и решимости. Никто из нас не ожидал, что его напечатают. В любом случае я был молод, беспечен и делал первые шаги на новом месте, поэтому мои мысли были заняты другими вещами. Я радовался, что мой старик получает удовольствие от своего хобби, но не проявлял особого интереса к конечному результату. До тех пор, пока он не показал мне письмо от Дэвида Болта.

Тогда до меня дошло, что он пишет лучше, чем я предполагал, и я прочитал рукопись. Я прочитал ее исключительно для развлечения — собственно, с этой целью она и написана, — и она мне понравилась, прежде всего потому, что она действительно была очень смешная. А тот факт, что я знаю почти всех персонажей, придавал еще больше очарования.

Отец был доволен, что я прочитал книгу, и несколько раз переспрашивал, что я о ней думаю. На протяжении всей своей литературной карьеры он придавал большое значение мнению семьи о его работе, и с той поры я читал все его рукописи еще до публикации. Я поставлял ему много материала; он постоянно искал свежие истории, и часть из них, даже в первых двух книгах, основаны на событиях из моей жизни. Благодаря его таланту рассказчика любой мало-мальски интересный случай превращался в увлекательную историю.