— В пяти шагах от нас ветка сломана. Слом свежий. И листва втоптана сапогом.

— А если это не он, а они? — тихо заметил майор.

— Нет. — Опер едва заметно повёл головой. — Те если следы и оставляют, то не такие. Они привыкли жить в лесу. А здесь явно городской житель.

— Почему ты думаешь, что он ещё здесь?

— Минуту назад ветерком донесло запах черемши, дикого чеснока. Мы перебили его обед.

Донченко осторожно стянул со спины рюкзак, небрежно бросил его под ноги, сделал вид, будто потянулся. «Показывает, что без оружия», — догадался Сашка. И тоже скинул свою ношу.

Лёшка похлопал себя по карманам, после чего громко обратился к Рыбакову:

— Санёк, у тебя сигарет не будет?

Тот отрицательно покачал головой.

— Жаль. — Донченко положил руки на бёдра и, повернувшись всем телом на север, ещё более громко произнёс:

— А у вас, товарищ, случаем, закурить не найдётся?

Несколько секунд над лесом висела тишина. После чего из-за самой широкой сосны раздался мужской голос:

— Мы чужим не даём.

— А своим?

— А чем докажешь, что свой?

— Я, может, для вас и чужой, — отозвался Донченко, одновременно кивая в сторону майора. — А вот он родной племяш «профессора». Сын его старшего брата. Санёк, покажи дяденьке «ксиву», пусть убедится. Оптика есть?

— Найдётся.

Майор осторожно вынул из кармана удостоверение личности, раскрыл его и вытянул руку в сторону леса.

— Вроде точно свои, — послышалось из листвы. — А где остальные?

— На Гилюе. Отвлекают на себя ваших охотничков.

— И не жалко девчушку? — за деревом явно ещё не доверяли гостям.

— Пока вы на свободе, ни Вике, ни мужикам ничего не будет. — Теперь заговорил Сашка, пряча «корочки». — Максимум используют для торга с нами.

— Нельзя недооценивать противника. — Из-за дерева явно не хотели выходить.

— Противник ещё не знает, что мы здесь. — Донченко с силой прихлопнул комара на шее. — Думают, мы в местном отделении милиции. Но скоро поймут, что их провели. Выйдут на старика, который доставил нас к вам. Он привезёт их — своя шкурка ближе к телу. Так что времени, чтобы исчезнуть отсюда, у нас край как мало. Ещё вопросы есть?

— Последний. Рыжий с ними?

Донченко с недоумением посмотрел на майора:

— Что за хрень? Какой рыжий?

Но Сашка вмиг сообразил, о ком речь.

— Следователь Гаджа Константин Иванович убит несколько дней назад. В Южно-Сахалинске. Дорожно-транспортное происшествие. — Сашка облизнул пересохшие губы. — Я не знаю, кто вы, но нам лучше поскорее отсюда убраться. А заодно начать доверять друг другу. К вашему сведению, ваши, а теперь уже и наши враги, захватили жену профессора Урманского Александра Васильевича. Это имя вам должно быть знакомо. Теперь зависит от нас и от вас, когда её освободят. Итак?

Сашка напряжённо ждал, что будет дальше. Тишина висела ещё с минуту. После чего ветки кустарника, что рос близ сосны, раздвинулись и на поляну вышел немолодой, но достаточно крепкий, жилистый мужчина, лет семидесяти, в потёртом защитном комбинезоне, с биноклем на шее и двустволкой в руках.

— Что ж, — незнакомец настороженно бросил взгляд по сторонам, но никакой опасности вроде не заметил, — придётся довериться. Как вижу, иного пути нет.

Донченко слегка приподнял руки:

— Опустите ствол. Кроме нас, никого нет. Мы действительно от Дмитриева. Он, как вы убедились, майор Рыбаков. Я — опер Алексей Донченко. Из той же Благовещенской управы. Которую достали ваши московские друзья. А кто вы?

— Я? — Мужик всё-таки ещё разок осмотрелся по сторонам. Опасности действительно не наблюдалось. Если бы его хотели схватить, уже сто раз бы это сделали. Взгляд старика вновь устремился к молодёжи. — Я Владимир Сергеевич Савицкий.

— Приятно познакомиться, — спокойно сказал Донченко и уже хотел было протянуть руку для приветствия, как вдруг услышал из-за спины охрипший голос:

— Не может быть! — Сашка с трудом проталкивал слова. — Этого просто не может быть! Вы же…

— Покойник? — Старик усмехнулся. — Вот теперь я вам действительно верю. Нет, молодой человек. Я жив и пока, как видите, здоров.

— И что всё это значит? — Лёха почесал себя за ухом. В подобной обстановке полного непонимания ему бывать ещё не доводилось.

— А то, — голос Рыбакова немного окреп, — что перед нами один из членов пропавшей экспедиции. Точнее, самый младший её участник. Володя Савицкий. Выпускник БГПИ 1969 года, который так и не получил диплома. Пропал летом того же года.

Бирюков внимательно прочитал рапорт Щетинина. Потом прочитал его вторично. А после и в третий пробежал по нему взглядом.

— Уверен, что сработает? — полковник ладонью припечатал к столу документ.

— Полностью, — отозвался сидящий напротив начальства подполковник. — И главное, соблюдём законность. Чин чинарём!

Бирюков погладил рапорт Щетинина:

— А с чего ты такой довольный? Ишь, харя в улыбке расплылась. Бабка надвое пошептала, как оно будет, а он уже радуется.

— Бабка — не знаю. А вот дед уже шепчет. Саньке с Лёшкой.

— Неужели нашли? — встрепенулся полковник.

— Так точно. — СЧХ обнажил в улыбке пожелтевшие от табака зубы. — Савицкий. Самый младший из экспедиции Дмитриева.

— На каком основании выкрали жену профессора?

— Зачем же так грубо? Теперь, думаю, Щетинин станет более сговорчивым. И отзовёт Дмитриева из района.

— Мы же приняли решение не мешать поискам.

— Не мы приняли, а вы. Лично. Я же пересмотрел нашу позицию.

— И потому решили пойти на незаконные действия?

— На данном этапе это вынужденная мера.

— Вы понимаете, что в таком случае мы идём против государства, в лице того же самого Щетинина? Теперь на нас всех собак спустят!

— Не спустят. Если бы хотели спустить, давно бы это сделали.

— Вы превысили свои полномочия!

— Ни в коей мере. Мы потеряли трёх бойцов. Жена профессора — небольшая компенсация за моральный ущерб.

— Вы что, хотите…

— Я хочу выполнить поставленную задачу в срок и качественно. И какими средствами я это сделаю, позвольте решать мне. Всего доброго!

Сначала Донченко заставил группу спуститься вниз, к Зейскому морю, зайти в воду и протопать в ней с полкилометра в сторону Гилюя.

— Думаешь, они с собаками? — метров через двести, с трудом переводя дыхание, высказался майор. — Может, хватит воду толочь? Пошли по берегу.

— Они и без собак нас прекрасно вычислят, если сейчас выйдем на берег, — аргументировал опер, постоянно прислушиваясь к звукам, доносящимся со стороны водохранилища. — Кругом песок. Нужно добраться до камня.

Лёха спросил Савицкого:

— Вы как? Сможете дальше идти? А то, может, давайте понесём вас?

— Я, молодой человек, — старик, согнувшись, с трудом перевёл дыхание, — в своё время чемпионом Москвы был по кроссам по пересечённой местности. Сейчас, конечно, уже не то, но по утрам по десять километров бегаю. Так что не беспокойтесь. — Савицкий зачерпнул ладонями воду, ополоснул лицо. — Ну что, молодёжь, в путь?

Спустя час троица уставших людей выбралась к излучине, где Гилюй впадал в Зею. Лёха кивнул на берег:

— Галька. Идти осторожно, чтобы сильно не вдавить камни в почву. И сразу в лес. — Донченко обернулся. — Ветки не ломать. Если какая зацепится за рюкзак — тихонько вернуть на место.

Вскоре группа шла по лесным зарослям, однако так, чтобы виднелась водная гладь реки. На этом настоял Рыбаков, исходя из последнего сообщения Щетинина. На рассвете должна была начаться чехарда. С догонялками и, вполне возможно, стрелялками. И одним из условий в этой чехарде было то, чтобы как можно быстрее забрать с места событий самого важного свидетеля, который и заварил всю эту кашу. А потому Сашка предпочёл находиться ближе к реке.