Вскоре все было снесено. Отсалютовав пустому воздуху, Артагель покинул изображение, и процесс воплощения начался.
Пока Мастер Барсонаж и его Воплотители трудились, орисонцы и алендцы разбирали вещи, еду и питье и разносили все по лагерю.
Джерадин присоединился к ним, используя уже привычное ему изогнутое зеркало. А Теризе было нечем заняться. Плоское зеркало Мастера Виксиса было единственным не задействованным плоским, какое взяли с собой Мастера. Немного понаблюдав за работой, она подошла к одному Мастеру — худой дряхлой личности по имени Гарпул (он немного пострадал от атаки волков) — и предложила заменить его.
Тот с благодарностью принял предложение и тут же потрусил в сторону кубка с вином, чтобы потом вздремнуть перед ужином. Но, поработав с зеркалом, Териза убедилась, что ничего не может с ним сделать. Она делала жесты и бормотала, как учил ее Джерадин, добиваясь специального особого состояния, особенного сосредоточения, уже знакомого с прошлого вечера и утра. Но ничего не произошло. Джерадин, Мастер Барсонаж и еще один Воплотитель, не понимая, что происходит, работали как ломовые лошади, осуществляя воплощение, но все остальные заметили заминку и прервались, чтобы посмотреть.
— Разучилась, — пробормотал стражник. — С перепугу…
— Дай ей время, — заявил преданный Рибальд.
Это было чересчур — действительно чересчур. Два тяжелых дня в дороге. Два кровавых покушения на ее жизнь, на жизнь Джерадина. Часы изматывающей работы с зеркалом Мастера Виксиса. И вот теперь ее талант исчез, словно его отобрали.
Если король Джойс полагал, что она переживет все подобное, он определенно помешался.
Только потому, что она не смогла бы пережить позор, если бы сейчас все бросила, сдалась на глазах всех этих людей, она попыталась изменить изображение.
Почти без всякого усилия бальный зал в Орисоне превратился в Кадуольскую Топь — не потому что Териза выбрала место сознательно, а потому что топь присутствовала в ее мыслях.
Она смотрела на изображение. Кадуольская Топь. Ее талант никуда не делся. Тогда почему?..
Она коснулась рамы зеркала; сделала нужные жесты, забормотала. Быстро отскочила от нового потока болотной воды. На сей раз лягушек не было.
О господи.
Она вдруг поняла. Она не может использовать зеркала, пока не изменит изображения. Ее могущество распространялось лишь на те изображения, которые она создала сама.
Нет, ерунда. Почему ей удалось использовать зеркало Мастера Виксиса, не меняя изображения?
Сосредоточившись, забыв про солдат, переносящих провиант, и глядевших на нее зевак, Териза позволила зеркалу Мастера Гарпула вернуться к настоящему изображению. Затем снова попыталась извлечь из залитого светом бального зала кувшин с водой.
Кувшин проскочил сквозь зеркало так быстро, что ей пришлось отпрыгнуть в сторону, чтобы не столкнуться с ним.
Отлично. Это мне нравится. Кто утверждает, что Воплотимое — штука сложная?
Стиснув зубы, чтобы сдержать стон, Териза доставляла провиант из бального зала, пока Смотритель Норге не заявил, что алендцы и стражники получили все, что нужно на ночь. И она тотчас спотыкаясь отошла от зеркала, потребовала у Рибальда вина и выпила два стакана так быстро, что закружилась голова.
Пошатываясь от усталости, к ней подошел Джерадин. В это мгновение Териза возблагодарила судьбу за то, что он слишком устал и не заметил ее взвинченности; слишком устал даже для того, чтобы спросить, как осуществлялись воплощения. Но потом, после горячего ужина, он немного пришел в себя, и, когда они легли, Териза заставила себя рассказать ему, что произошло. Ей хотелось услышать объяснения, если они у него есть.
Услышав, каким тоном заговорила Териза, Джерадин открыл глаза и пронзительно глянул на нее. Он внимательно выслушал ее рассказ, затем перекатился на спину и уставился на холодные звезды.
— Есть соображения? — спросила она. Он долго думал, а потом пробормотал:
— Не уверен.
Эта область изучена слабо. Хэвелок — единственный Знаток в Гильдии, и даже он дал за последние годы не слишком много для лучшего понимания Воплотимого. Мы не понимаем тех, кто способен использовать зеркала, которых сам не делал. Почти для всех нас аксиома — и ты это знаешь, — что существует взаимосвязь между талантом Воплотителя и его зеркалом, возникающая, когда он создает его. И потому никто не может пользоваться зеркалом, кроме его создателя.
Много лет назад Гильдия взяла на пробу несколько определенно бездарных человек, которые хотели быть пригодниками, и позволила им создать зеркала. Ничего хорошего не получилось. Что—то всегда оканчивалось не так. Нужно быть Воплотителем, чтобы создавать зеркала. И нужно быть сильным Воплотителем, чтобы создать могущественное зеркало.
Не знаю точно, почему ты не сразу смогла использовать зеркало Мастера Гарпула. Но известно, что у него есть особая связь с этим зеркалом. Ни один обычный Воплотитель не может воспользоваться его зеркалом. Мое предположение таково: связь была слишком прочной. Тебе пришлось сменить его талант своим, навязать зеркалу свою волю, а ты не могла добиться этого, не меняя изображения.
Если я прав, то проблемы с зеркалом Мастера Виксиса у тебя не возникли потому, что он давно не пользовался им. Честно говоря, он, возможно, вообще никогда не осуществлял воплощения с его помощью. Его связь была слишком слабой, и ты без труда заменила ее на свою.
Териза не знала, правильно его объяснение или нет. Она тихо сказала:
— Ты говоришь так, словно зеркало — живое. Джерадин поцеловал ее в лоб.
— Кто его знает. Но талант — это точно нечто живое. Связь между зеркалом и его создателем должна быть в каком—то смысле живой.
Она думала об этом еще долго после того, как он заснул. Следует рисковать более осторожно. Если ей хотелось помочь в битве с Мастером Эремисом — если она действительно задумала убить его, — она должна изучить свои слабые стороны.
На следующее утро, не успела она с Мастерами вернуть в Орисон все лишнее, ветер с юга принес тучи.
Сначала они были тонкими, блеклыми и просто отрезали солнечный свет, не вызвав заметного похолодания. Но пока утро вступало в свои права, а марш возобновлялся, облака сгустились, сделав небо мрачным и лишив пейзаж красок. Тяжелые тучи укрыли провинцию от края до края; это плохо отразилось на людях, превратив надежды в беспокойство, а беспокойство в страх. В то же время ветер стал теплее.
Понимая настроение Джерадина, Териза спросила: — Ты ведь не думаешь, что Эремис в силах воплощать погодуу правда? Джерадин хмыкнул.
— Если бы он мог осуществлять подобные воплощения, ему бы вообще не пришлось сражаться с нами. Он просто наслал бы на нас несколько смерчей, и мы бы погибли.
Теризе полегчало. Эремис тоже не всемогущий!
— Другими словами, ему просто повезло, что холод наступил тогда, когда он больше всего в этом нуждался?
— Или мы, — заметил Джерадин, улыбаясь одними губами. — Чем сильнее напасть, тем больше мы уверены, что поступаем так, как хочет король Джойс. Когда Эремис почувствует себя непобедимым, он станет наиболее уязвимым. Пришла ее очередь хмыкнуть.
— Не ты ли обвинял меня в кошмарном воображении? Джерадин рассмеялся, но его смех звучал невесело.
Вскоре после полудня солдаты армии Орисона и Аленда начали замечать на земле кровь.
Старые кровавые следы, полусмытые дождем, почерневшие; на голой земле, или скрытые в расщелинах, или, словно лишайник, прилепившиеся к твердому камню. Они пятнали камни и почву — сначала редко, но вскоре все чаще, появляясь на открытой местности и холмах, на клочках земли, где солдаты могли бороться за свою жизнь.
— Пердон, — мрачно заявил принц Краген. — Его люди сражались здесь с верховным королем Фесттеном. Они были загнаны в ловушку — за ними начали охоту в этой… — он проглотил ругательство, — в этом лабиринте — и изрублены в куски.