— Я назвал тебя упрямой, — терпеливо напомнил он ей.

— А, да… Если так считаешь, — высокомерно ответила она, — я могу гордиться и уважать себя. Разве это так плохо? Каждый должен уметь отстаивать свое мнение, разве не так?

— Не буду с тобой спорить, — уступил он.

— Да это же бесспорная истина. — Невинно улыбнувшись, она сказала: — Не думаю, что эти браконьеры еще когда-нибудь сунутся в Кинвейг. Как ты считаешь?

— Согласен. — Он сухо рассмеялся. — После такого цирка, устроенного тобой!

— Да. Ты прав. Получилось настоящее представление. Я унизила их. Лишила самоуважения. Сделала посмешищем на глазах у всех. Разве это можно сравнить с тем, что тебя просто избили? Приблизительно так же ты поступил со мной. — Она в который раз принялась тыкать ему пальцем в грудь. — Мне необходимо знать, что случилось тогда, потому что я жила этим все последние годы. Понимаешь?

Дирк посмотрел оценивающе на ее палец и тихо произнес:

— Если ты не прекратишь, то сломаешь мне ребро.

— Ха! Неужели ты думаешь, что твои ребра поважней моего сердца?

Они продолжили свой путь. Шона ощутила, что он крепко держит ее локоть.

— Знаешь, не надо так сильно сжимать мою руку, — раздраженно сказала она. — Я не упаду и не сбегу.

— Но ударишь меня? — усмехнулся он.

— Я уже пыталась, но это бесполезно. — Она расстроенно вздохнула. — Ты всегда меня опережаешь. Но не волнуйся, Дирк Макалистер, мое отмщение еще впереди.

— Тогда тебе придется подождать, — сообщил он ей с легким оттенком иронии. — Завтра я уезжаю в Штаты и пробуду там ну не больше месяца. Может, за это время ты обдумаешь мое предложение?

Она остановилась, припоминая, о чем идет речь, и вспомнив, пожала плечами.

— Видимо. А может, и нет. Дыши спокойней.

Они уже были на полдороге к дому, когда она вдруг взвизгнула от боли и навалилась на него.

— Кажется, я вывихнула лодыжку! — Она заскакала на одной ноге, вцепившись руками в его плечо. — Тебе теперь придется нести меня.

— Нет проблем. Тогда покрепче держись за меня. — И он подхватил ее на руки.

Шона обняла его за шею и положила голову ему на грудь.

— Только не урони меня. Я очень хрупкая.

— О чем ты говоришь!

— И не останавливайся до самого дома, — приказала она. — Даже если камешек попадет тебе в ботинок. Особенно, если камешек попадет тебе в ботинок. — Девушка рассмеялась. — Я же говорила, что отомщу.

Глава 7

Целый день Шона с Лачи и Джами были заняты на верхнем участке охотничьих угодий, Они вернулись поздно вечером голодные и уставшие.

— Звонил твой адвокат, — сообщила Мораг, — и просил связаться с ним сегодня же вечером. Он дома и ждет твоего звонка.

Вешая за дверь свою кожаную куртку, Шона помрачнела и задумалась.

— Он не сказал, что случилось?

— Конечно, будет он обсуждать твои дела с какой-то экономкой, — сухо возмутилась Мораг. — А теперь идите, приводите себя в порядок. Обед будет через полчаса. И не волнуйся ты так, девочка моя. Это еще не конец света.

— Да? А ты помнишь, когда в последний раз Макфейл звонил мне, чтобы порадовать? Держу пари, что-то произошло.

Душ с горячей водой несколько снял с нее усталость, но из головы не выходил Макфейл. Почему вдруг ему понадобилось связываться с ней по телефону? Они обычно вели все свои дела по переписке. Очевидно, ее финансовое положение требовало безотлагательного вмешательства.

Когда наконец она натянула чистые и рубашку и спустилась в столовую, оказалось, что Лачи и Джами уже поели. Мораг молча обслужила ее и быстро нашла себе дело в другом конце дома, оставив ее в одиночестве. У девушки создалось впечатление, что все они почувствовали что-то неладное и решили отодвинуться подальше от надвигающейся катастрофы.

Надо было все-таки рассказать им о предложении Дирка и о том, что она решила принять его. В конце концов у них будет еще время подумать о своем будущем.

Ей онельзя было больше тянуть с этим в вопросом. Уже прошло три недели, как Дирк уехал в Штаты. Значит, через неделю он точно будет здесь и потребует ответа.

В том положении, в котором она оказалась, ей ничего не оставалось, как принять его предложение. Даже если это грозило тем, что остаток своей жизни ей придется провести с мыслью, что она предала память отца и навсегда обесчестила род Струанов.

Она покончила с едой и, сложив тарелки в мойку, пошла в библиотеку отца и набрала номер телефона своего адвоката.

— А, Шона! Очень рад, что вы позвонили. Как дела в Кинвейге?

Его голос звучал на редкость весело, обычно адвокат был с ней сух и официален. Она ответила:

— Стараюсь держаться.

— Рад слышать это. У меня для вас есть очень хорошие новости. Думаю, ваши трудности позади. Завтра приезжает человек из лондонского рекламного агентства. Он хочет встретиться с вами и обсудить некоторые вопросы. Вы смогли бы подъехать ко мне к трем часам?

— Да, конечно. — Она наморщила лоб. — Вы не знаете, о чем речь?

— Полагаю, что-то связанное с Глен-Галланом. Он хочет воспользоваться вашей долиной для какой-то рекламной компании. Я не знаю подробностей. Это вы сами должны обговорить с ним.

Шона задумчиво положила трубку. Глен-Галлан? Реклама? Она пожала плечами. Если их предложение принесет доход, тогда есть смысл говорить. Может быть, это всего лишь мираж? Надо дождаться завтрашнего дня.

Путь до Эдинбурга был не близким и девушка решила поехать не на джипе, а на «лендровере».

— Не знаю, вернусь ли я сегодня, — сказала она Мораг. — На всякий случай возьму еще платье. В любом случае я тебе оттуда позвоню.

К десяти утра Шона была уже на юге Инвернесса и ехала по дороге, идущей круто вверх, в горы. Около Авьемора она остановилась на привал, достала сэндвичи, заботливо приготовленные Мораг, и с удовольствием отхлебнула из фляжки кофе. Несколько лет назад требовалась шесть часов, чтобы добраться от Инвернесса до Эдинбурга, но недавно построенная магистраль сокращала это время почти вполовину, поэтому остановка ради чашечки кофе совершенно не нарушала ее планов успеть на встречу в назначенное время.

Всю ночь Шона пролежала без сна, раздумывая, что могло заинтересовать рекламное агентство в заброшенной шотландской долине. Может, у них появились какие-то намерения использовать ее в коммерческой рекламе? Несомненно, это обязывает их сначала спросить ее разрешение. Но деньги, которые они смогут предложить, все равно не спасут имения. Хотя, наверное, Макфейл неспроста сказал, что это решит все проблемы. Так и не найдя ответа, она задремала.

В два часа Шона подъехала к Эдинбургу. Контора ее адвоката находилась в пяти минутах от Йорк-плейс, и не желая появиться там раньше назначенного срока, она решила прогуляться по центру города.

Ровно в 15.00 секретарь Макфейла встретил Шону у входа в контору. Адвокат поднялся при ее появлении.

— Очень рад видеть вас, Шона.

— Ваш звонок показался мне загадочным и, видимо, важным. Меня разобрало любопытство.

Она с интересом посмотрела на сидящего здесь незнакомца. Он был невысок и в свои тридцать пять лет, как ей показалось, выглядел достаточно энергичным. На нем был черный костюм и вызывающая полосатая рубашка. Мужчина поднялся и крепко пожал ей руку.

— Мисс Струан, я — Алан Джекобс из агентства «Джекобс и Эпстэйн».

— Рада с вами познакомиться, мистер Джекобс. Расскажите мне, что же все это значит?

— Конечно. — Он взглянул на Макфейла. — Мы будем ждать мистера Макалистера или приступим к делу?

Ее адвокат благожелательно заулыбался.

— Почему бы не описать мисс Струан все в основных чертах, а уж…

От удивления Шона открыла рот, однако ей удалось быстро взять себя в руки.

— Подождите! Я не ослышалась, вы сказали «мистер Макалистер» или мне почудилось?

Казалось, что Джекобс немного растерялся и, прежде чем ответить, поспешно взглянул на адвоката.

— Мистер Макалистер — мой клиент. Я выдвигаю его проект.