На самом деле, Соединенные Штаты стремились к реабилитации баасистов. И хотя аль-Малики пошел им навстречу, восстановив в армии более 20 тысяч офицеров, входивших когда-то в партию Хусейна, возвращение представителей Баас во властные структуры вызвало бы непонимание среди его избирателей-шиитов. Поэтому роль «покровителя» бывших баасистов американцы отвели лидеру светской «Аль-Иракии», который даже после выпадов Комитета по дебаасификации сумел убедить большинство суннитских партий отказаться от тактики бойкота, которая в 2005 году привела к абсолютному доминированию шиитов во власти.
В результате 7 марта 2010 года «Аль-Иракии» удалось одержать на выборах победу, получив 91 место в парламенте и опередив на два мандата блок Нури Малики «Государство закона». «Законники» обеспечили себе большинство голосов в Багдаде, Басре и еще в пяти шиитских провинциях юга и центра страны, однако в суннитских регионах не вошли даже в тройку лидеров. «Аль-Иракия» же не только заручилась поддержкой большинства суннитов, но и закрепилась в тройке лидеров в шести шиитских провинциях.
Конечно, ключевую роль в победе блока Аллауи сыграли голоса суннитов, которые, не желая повторять свои ошибки пятилетней давности, приняли активное участие в голосовании. (В суннитской провинции Анбар, например, в 2005 году явка на выборах составила 2 %, а в 2010-м – 61 %). Кроме того, лозунг «светского государства» пришелся по душе избирателям, уставшим от бесконечных религиозных войн и привлек симпатии образованной части иракского общества.
В Вашингтоне надеялись, что Аллауи удастся возглавить коалицию с блоком Малики и противостоять влиянию Тегерана. Однако «законники» начали сближение с радикальными шиитами, которые желали избавиться от американского присутствия и призывали к сотрудничеству с Ираном. По словам посла Ирака в США Самира Сумайдайе, «не успели еще высохнуть чернила на листах с официальными результатами голосования, как шиитские политические блоки, занявшие второе и третье место, отправили свои делегации на поклон к тегеранским аятоллам» [457] . К тому же Малики открыто продемонстрировал свои внешнеполитические предпочтения, обвинив Соединенные Штаты и Саудовскую Аравию во вмешательстве в избирательный процесс в Ираке. И несмотря на трения, которые существовали между Малики и его бывшими союзниками по Объединенному шиитскому альянсу, было очевидно, что не за горами возрождение правительства шиитского большинства, ориентирующегося на Иран.
В 2006 году бывший руководитель «армии Махди» имам Муктада ас-Садр вошел в Объединенный иракский альянс и помог прийти к власти Нури аль-Малики, поддержав его кандидатуру на пост премьер-министра. Однако через два года Малики отплатил ему черной неблагодарностью: он разоружил полувоенные формирования садристов и начал судебное преследование имама, который находился в тот момент в Иране. В ответ сподвижники ас-Садра покинули правительство и бросили все свои силы на создание мощной политической организации из бывших сторонников «армии Махди». По словам The Washington Post, «после разгрома их формирований на юге Ирака садристы пришли к выводу, что, включившись в политические игры, они намного быстрее реализуют свои цели, чем продолжая вооруженные вылазки против американцев. И это был абсолютно верный расчет: разочаровавшись в коллаборационистах, сотрудничающих с Вашингтоном с 2003 года, многие иракские избиратели решили поддержать движение, которое призывает к изгнанию оккупантов» [458] .
Курды, которые считались главным союзником США в Ираке, на выборах 2010 года не сумели повторить свой результат пятилетней давности и уступили роль «создателей королей» антиамериканской группировке ас-Садра. Во многом это объяснялось расколом внутри курдского политического истеблишмента. Традиционным курдским партиям, объединенным в «Альянс Курдистана», бросили вызов реформаторы-радикалы, создавшие движение «Горан» («За перемены»). Конечно, в курдских провинциях за них проголосовали лишь 15 % избирателей, но для тандема президента Ирака Джаляля Талабани и лидера Иракского Курдистана Масуда Барзани это стало серьезным ударом. Те восемь мест, которых они недосчитались в парламенте, были принципиально важны для сохранения роли курдов в политической системе Ирака. Не удалось им одержать победу и в нефтеносном Киркуке (исторической столице Курдистана), где проживает смешанное арабско-курдское население. Киркук и Мосул – спорные территории на севере страны, которые курды давно мечтали включить в свой автономный регион. Однако после того как суннитские партии, входящие в блок «Аль-Иракия», завоевали здесь большинство голосов, курдские претензии выглядели куда менее убедительными.
Превращение Ирака в «тегеранского сателлита» становилось для Соединенных Штатов вполне осязаемой угрозой. Не случайно многие западные политологи, которые воспринимали раскол страны как самый нежелательный сценарий развития событий, заговорили о том, что у Вашингтона сейчас просто нет другого выбора. Они отмечали, что шиитское государство, которое может возникнуть в южных провинциях Ирака, обеспечит собственное благополучие за счет разработки нефтяных полей в районе Басры и перестанет нуждаться в помощи со стороны Тегерана. Более того, оно может стать центром притяжения для иранских арабов. Независимое же курдское государство позволит Соединенным Штатам сохранить военное присутствие на Ближнем Востоке и усилит сепаратистские настроения среди иранских курдов.
Однако никакого раскола не произошло, под нажимом Тегерана Малики все же удалось сформировать коалицию с ас-Садром, который отказывался иметь с ним дело дело на протяжении полугода. Некоторые политологи стали рассуждать о возрождении Персидской империи, а Ахмадинежад во время турне по странам Ближнего Востока в октябре 2010 года призвал местные элиты поддержать Малики. Как писала британская The Guardian, «такое поведение президента ИРИ объяснялось тем, что он рассчитывал воспользоваться ситуацией, которая может сложиться после вывода американских войск, и создать в Багдаде проиранское антизападное правительство» [459] .
К этому времени в соответствии с обещаниями Обамы число американских военных в Ираке было сокращено. Боевые части выведены. Тюрьмы переданы в ведение местных властей. Большая часть баз и опорных пунктов ликвидирована: оставалось 94 объекта из 608. Армейское имущество вывезено или реализовано. 50 тыс. военнослужащих – это все, что осталось от экспедиционного корпуса США. Белый дом проигнорировал предупреждение начальника иракского генштаба о том, что силовые ведомства страны не смогут контролировать ситуацию вплоть до 2020 года. Высокопоставленные американские военные открыто говорили о том, что решение о выводе войск политическое и не связано с реальным положением дел в сфере безопасности. Происходящее было отнюдь не победой, несмотря на более 4,4 тыс. погибших и почти 32 тыс. раненых американцев. Вывод армии США из Ирака для всего исламского мира означал поражение Америки в войне.
ПОЛИТИКА «ТРОЙНЫХ СТАНДАРТОВ»
Однако Обама продолжал заигрывать с исламистами и готов был даже отказаться от «особых отношений» с еврейским государством. Как писал The Economist, «конфликт США с Израилем напоминает ссору двух супругов, которых давно уже не связывают чувства. Накопившееся в них раздражение постоянно выплескивается наружу. И хотя после обмена взаимными обвинениями следует формальное примирение, оно уже не сопровождается поцелуями и нежными словами» [460] .
В марте 2010 года «семейная ссора» началась с визита вице-президента США Джо Байдена в Иерусалим. Байден, всегда отличавшийся симпатиями к Израилю, рассматривался как идеальный кандидат на роль эмиссара, который сумеет надавить на правительство Нетаньяху, не желающее идти на уступки палестинцам. Однако выполнить миссию американскому вице-президенту не удалось. Более того, израильтяне поставили Байдена в комичное положение, в день его визита объявив о намерении построить новые дома в районе Рамат-Шломо Восточного Иерусалима, который с точки зрения международного права считается оккупированной территорией. Израильский премьер пытался сгладить ситуацию, сделал строгий выговор своему министру внутренних дел Эли Ишаю и даже послал Байдену извинительную эсэмэску.