Камило
В ближайшем доме
Достать перо, чернил и написать ей
Густою желчью, кто она такая.
Орудьем кары изберу язык.
Язык жесток; несладко ей придется,
Когда она поймет, что все раскрыто
И вожделенный юноша сбежал.
Флоро
Кто говорил, что он ее касался,
И как она прелестна и умна,
Как чудно говорит и отвечает?
Камило
Нельзя дразнить и попрекать слепого.
Урбан сейчас, должно быть, с нею в церкви;
Ты передашь ему мое письмо,
Чтоб он его вручил своей хозяйке.
Флоро
И дама же у вас!
Камило
Не смейся, Флоро.
Флоро
Другой такой не сыщешь.
Камило
Да, не скоро.
КОМНАТА В ДОМЕ ЛЕОНАРДЫ
ЯВЛЕНИЕ ПЕРВОЕ
Леонарда, Марта.
Марта
Как можно так решиться вдруг
И замуж выходить вслепую?
Леонарда
На зло изменнику, мой друг,
Хоть сердцем я по нем тоскую,
И чтоб избавиться от мук.
Марта
И вы уедете в Мадрид?
Леонарда
Пока никто не говорит
О том, что между нами было,
Мне нужно позабыть Камило,
А кто далеко, тот забыт.
Ему я душу отдала,
И никого в ней нет другого.
Я здесь бы просто не могла
Встречаться с ним, не молвив слова;
Я бы скорей с ума сошла.
Марта
А вы себя вели умно:
И честь осталась огражденной,
И все во тьме погребено.
Леонарда
Ах, Марта, женщине влюбленной
Лукавой быть — немудрено!
Марта
А все же и секретаря
Они хвалить не станут зря;
И если в новом все так мило,
То он не хуже, чем Камило.
Леонарда
Пусть так; но, честно говоря,
Мне очень нравился и старый.
Марта
Когда от нас да увезут
Все ваши прелести и чары,
Какие в городе пойдут
И шум, и гром, и тары-бары!
Леонарда
Я не услышу их оттуда.
ЯВЛЕНИЕ ВТОРОЕ
Те же и Урбан.
Урбан
Сеньора! Служат вам не худо.
Леонарда
Урбан? В какой ты ранний час!
Урбан
Сеньора! Он увидел нас
Вступающими в церковь Чуда.
Леонарда
Он удивился, или как?
Урбан
Он даже с виду изменился;
С трудом навстречу сделал шаг
И раз пятьсот перекрестился,
А это очень верный знак.
При выходе нас поджидал
Его слуга, и он мне дал
Письмо для старенькой кузины,
Хотя писать ей нет причины.
Леонарда
Как видно, выстрел в цель попал.
Давай посмотрим, что он пишет.
Урбан
Должно быть, скажет, что она
О нем вовеки не услышит.
Леонарда
Что в нем душа оскорблена
И он от гнева еле дышит.
(Читает.)
«Старуха-дьявол, на восьмом десятке
Влюбленная и над своей могилой
Юнцов морочащая вражьей силой,
Чтоб с ними нежничать, играя в прятки,
Тебя я видел: древней кожи складки,
Накрашенные брови, волос хилый,
Искусственные зубы, глаз унылый
И руки, точно старые перчатки.
От ужаса и злости я белею.
Прощай, Цирцея![101] Нежностью сердечной
Пылай к другим, плешивая шалунья.
Напяль клобук другому дуралею,
Но торопись: колпак остроконечный
Палач давно тебе припас, колдунья».
Урбан
Какой он пламень извергает!
А нам смешно издалека.
Леонарда
Кому смешно, а кто страдает.
Здесь просто каждая строка
Меня как жаром обжигает.
Мою он оскорбляет честь.
Урбан
Сеньора! Вы хотите счесть
Обидой женскому сословью
Смех над уродством?
Леонарда
Над любовью!
Марта
Ведь это ужас что за месть!
Урбан
Да ведь направлена она
На престарелую кузину;
Он думал, здесь ее вина.
вернуться
101
Цирцея — волшебница, во владения которой, как повествуется в поэме Гомера «Одиссея», прибыл во время своих странствий Одиссей. Влюбившись в Одиссея и пытаясь задержать его у себя, она обратила его спутников в свиней, но затем вернула им человеческий образ и указала Одиссею, как достигнуть берегов родины.