Мальчишки пропахли дымом, раскраснелись, пиджаки у многих покрылись дырками от постреливающих угольков, но никто не обращал на это внимания.

К концу дня Прохор Михайлович вместе с Варварой Степановной замерили верёвкой раскорчёванную пустошь, подсчитали площадь — набралось около шестидесяти гектаров.

— Вот и ваша земля! — сказал Прохор Михайлович обступившим его школьникам. — Управляйтесь теперь, хозяйствуйте…

Ребята замерли, поражённые простором пустоши.

Кто-то бросился измерять её шагами, кто-то начал разбрасывать золу и пепел (удобрение же!), кто-то предложил немедля остолбить участок и поставить щит с надписью, чтобы все знали, что земля принадлежит школьной бригаде.

Глава 32

С этого дня в школьной бригаде наступила горячая пора.

Начали вывозить удобрения. В дело пошли запасы золы, голубиного и куриного помёта, что были заготовлены на школьном дворе. Затем вывезли на Ерёмину пустошь суперфосфат, оставшийся в Епишкином овраге.

Но всего этого оказалось мало. Тогда принялись за навоз. Его брали со скотного двора и свинофермы и в дни производственной практики вывозили в поле на подводах и тракторах. Пронзительный, как нашатырный спирт, запах навоза стоял на улице, кружил ребятам головы.

Наступил май. Деревья опушились зелёной бахромой, в низинах вспыхнули жёлтые цветы, в перелесках суматошливо перекликались птицы, радуясь солнечным, погожим денькам. Повсюду в поле, поднимая пласты темной парящей земли, рокотали тракторы, двигались сеялки, укладывая в тёплую землю зёрна пшеницы и, как гребнем, аккуратно причёсывая сошниками взъерошенную пашню.

Подготовленную под посевы Ерёмину пустошь поделили на два ровных поля. Одно члены школьной бригады решили занять опытными посевами пшеницы, ячменя, гречихи, гороха, другое закрепили за механизированным картофельным звеном.

В звене совет бригады утвердил четырёх школьников: Федю, Ульку, Парамона и Сашу. Они должны были работать попарно.

Прохор Михайлович помог подготовить ребятам набор машин: трактор «Беларусь», картофелесажалку, культиватор и набор борон.

— Вот и ваши помощники, — сказал он школьникам. — Это всё, что нужно для механизированного выращивания картофеля. Ни добавочных машин, ни людей больше не дадим. Каждая пара должна обработать по пятнадцать гектаров. Желаю вам хорошего урожая…

Весть о том, что четвёрка девятиклассников взялась вырастить картофель на тридцати гектарах, быстро облетела всю школу.

Ученики предлагали «картофельной четвёрке» свою поддержку, просили их записать в звено, а Ромка сообщил брату, что он уже подбирает из своих дружков команду мальчишек, — только свистни, и они всегда готовы выйти на прополку сорняков и копку картофеля.

— Да поймите: мы же по-новому будем работать, — отбивался от наседавших школьников Федя. — Только машинами, никакого ручного труда.

Дома мать не без опаски поглядывала на Федю.

— Большое вам поле доверили. И вдруг вхолостую сработаете, одни сорняки полезут. Понимаете, какой вы урон людям нанесёте? Добрым словом они вас не помянут… Ни веры, ни чести не будет.

— Понимаю, всё понимаю…

— Так вот, сынок, взвесьте всё, обдумайте. На авось да как-нибудь дело не начинайте.

Ребята начали готовиться к выезду в поле.

Первым делом по совету Прохора Михайловича они решили проверить сажалки и провести пробную посадку картофеля.

Раздобыли мешок картофеля и, выбрав за школой ровную просохшую поляну, подогнали туда трактор с сажалкой. Натянули длинную проволоку и загрузили ящик сажалки клубнями картофеля. Затем Федя сел за руль трактора и повёл машину вдоль проволоки. Защёлкали рычаги, шестерёнки, и из сошников сажалки на одинаковом расстоянии друг от друга стали выпадать картофелины. У конца поляны Федя развернулся и повёл сажалку в обратную сторону.

— Кажется, что-то выходит… — заметил он, остановив наконец трактор и оглядывая усеянную клубнями поляну: они лежали ровными рядами как вдоль, так и поперек. Только кое-где заметны были пробелы — видно, в каком-то ящике не сработал высевающий механизм. Значит, радоваться рано.

Ребята собирали с поляны картофель, вновь загружали его в сажалку и по очереди разъезжали по учебной поляне…

В начале третьей декады мая механизаторы выехали в поле.

Федя работал в паре с Улькой.

Первую борозду проложил Прохор Михайлович, а потом за руль трактора сел Федя. Улька занял место за сажалкой. Судорожно вцепившись в баранку руля, Федя старался вести машину точно по прямой линии, хотя ему и не терпелось оглянуться назад. Как-то там у Ульки?

Но одно дело — пробная посадка, когда клубни картофеля отчётливо видны и по ним сразу можно определить, правильно или нет ведётся работа. Другое дело — настоящая посадка в поле, когда клубни заваливаются землёй и вся работа идёт как бы вслепую.

Не выдержав, Федя то и дело останавливал трактор и, подбежав к сажалке, опускался на корточки и вместе с Улькой принимался осторожно рыться в земле, отыскивая клубни картофеля.

И каждый раз ребята облегчённо вздыхали — клубни вдоль и поперёк лежали на нужной глубине и на одинаковом расстоянии друг от друга.

В эти первые часы в поле можно было наблюдать прелюбопытную картину. Трактор с сажалкой, как челнок, сновал от одного конца поля до другого, а на засаженном участке ползали на коленях школьники и усердно копались в земле, словно отыскивали утерянные драгоценности.

— Да вы нам всё поле перекопаете! — встревожился Федя.

— Ничего… пусть проверяют, — успокоил его отец. — Больше веры будет.

На другой день за машины сели Парамон и Саша. Через неделю, ежедневно чередуясь друг с другом, ребята сумели засадить картошкой все тридцать гектаров.

Начались самые тревожные дни — школьники с нетерпением ожидали появления всходов.

Наконец пробились первые ростки. Потом они окрепли, налились соками, густо зазеленели.

Однажды чуть свет к Феде в дом ворвались Улька с Сашей и потащили его в поле:

— Есть всходы, есть!

Около картофельного участка уже толпились школьники. Они не сводили глаз с поля, которое вдоль и поперек было прошито строчками всходов.

Откуда ни посмотри — с каждой стороны видны ровные, словно отбитые по шнуру, рядки. Поле напоминало большую тетрадь, аккуратно расчерченную прямыми зелеными линиями.

Вскоре Федя с Улькой вывели на картофельное поле культиватор — машину на колёсах с острыми лапами-мотыгами.

Сначала Федя вёл трактор осторожно, медленно, на первой скорости, а Улька пристально следил за лапами культиватора — не срезают ли они всходов. Но нет, картофельные рядки были прямые, ровные, и машины не повредили ни одного растения.

Ребята сделали один заход, второй, третий… Осмелев, Федя переключил трактор на вторую скорость, потом на третью…

Палит солнце. Вьётся — серая пыль за культиватором. Двое ребят и большое поле… Они проехали от межи до межи и повернули обратно. И опять от края до края…

А вслед за культиватором шагали колхозники, школьники, дотошно проверяли взрыхлённую землю, отыскивали повреждённые всходы. Нет, всё в полном порядке. Теперь засаживай картошкой хоть сотни гектаров, в поле не нужны больше ни тяпки, ни мотыги — все посевы обработают трактористы со своими умными машинами.

— Когда я тебя дома-то увижу? — вздохнув, Евдокия сунула Феде узелок с домашней снедью. — Совсем ты полевым человеком заделался… Словно на юру живёшь, на семи ветрах…

— Скоро кончим… Считанные гектары остались.

— А не сорвётесь, в лужу не сядете?

— Не должно, мама. У нас же расчёт, техника, — сдержанно ответил Федя.

Евдокия долго стояла на конце загона и задумчиво смотрела вслед ребятам. Кто же они теперь, эти школьники? Пахари, мужики? Да нет, какие они мужики! Евдокия хорошо помнит, как её Прохор пахал землю сохой. Полоски были узкие, маленькие, а сколько труда вкладывалось в них! Борозды получались мелкие, кривые, рубаха на спине пахаря покрывалась солью, лошадёнка выбивалась из сил. Потом началась колхозная жизнь, пришли трактористы со своими машинами и стали людям добрыми помощниками. Они, как богатыри из сказки, взяли на свои плечи труд сотен людей.