Рядом с Говардом сидел лейтенант Брозеридж, командир взвода. Брозеридж еще курсантом был в учебной роте Говарда, и Говард уговорил его пойти в воздушно-десантные войска. По другую сторону от Говарда, у контрольного пульта планера, сидел пилот старший сержант Уоллуорк из планерного полка. Уоллуорк был тем человеком, который в последние несколько дней делал все возможное, чтобы успокоить Говарда. Для Говарда все три месяца, во время которых планировалась и подготавливалась операция, были полны беспокойства. Беспокойство достигло наивысшего напряжения 30 мая. В этот день Говарду показали новые аэрофотоснимки, и он увидел на всех полянах вокруг мостов белые пятна, которых не было прежде. Как ему объяснили, это были ямы для столбов, предназначенные для того, чтобы воспрепятствовать посадке планеров на эти поляны. Дешифровальщики не могли точно сказать, были ли столбы уже вкопаны. С огорчением он показал снимки своим пилотам. Но пилоты обрадовались. «Это как раз то, что нам нужно, — сказал Уоллуорк. — Мы приземлимся между столбами. Столбы обломают крылья планерам и затормозят их движение, поэтому столкновение с мостом будет ослаблено».
Нельзя было не доверять пилоту, который говорил об этом с такой уверенностью. Однако во время перелета через пролив Ла-Манш Говард все еще думал: не требует ли он от Уоллуорка и других пилотов невозможного? Он сказал им, чтобы они посадили первый планер так, чтобы его носовая часть вошла внутрь проволочного заграждения, проходящего вокруг моста; второй — в десяти метрах от первого, а третий — в пяти метрах от второго. Говард совершенно не представлял себе, как можно достичь такой точности, но пилоты были уверены, что выполнят задачу, и их уверенность передалась солдатам.
Сидя в темноте, прислушиваясь к разговорам солдат и шуму ветра, Говард думал о том, о чем думал почти каждый солдат, перелетавший в ту ночь через Ла-Манш: знают ли немцы о том, что они летят? Удастся ли им появиться внезапно или, может быть, они попадут прямо в засаду?
В 12.16 Уоллуорк, повернувшись на своем сиденье, крикнул: «Отдаем буксир!» Говард подал команду «Внимание!». Разговоры умолкли. Планер замедлил движение, буксирная веревка отскочила, шум ветра за тонкими стенками планера утих, и наступила тишина. Нос планера наклонился, и он устремился вниз, сквозь облака. Брозеридж отстегнул ремень, встал и открыл переднюю дверцу. В планер ворвался поток холодного воздуха. Планер выровнялся после пикирования и слегка накренился вправо. Глядя вниз через открытую дверцу, Говард увидел тускло поблескивающую ленту Канского канала. Но вид канала только на миг обрадовал его — в это время он совсем не думал о том, что ждало его внизу. Он думал о Джой и о спящих дома в Оксфорде детях.
— Держитесь покрепче, — сказал Уоллуорк. Солдаты взялись за руки, слегка приподнялись и застыли в ожидании.
Планер с громоподобным треском врезался в землю на большой скорости и развалился на куски. Оглушительный треск и толчки продолжались еще несколько секунд, а затем наступила гнетущая тишина. Говард отцепил пояс и встал на ноги на землю Франции. Он ощупал себя — все ли кости целы — и огляделся. Из-за хвоста планера выбежал Брозеридж. «Все в порядке?» — спросил он. «Да, — ответил Говард, — продолжай работу». Брозеридж закричал: «Эйбл, эйбл!» (это было условное обозначение взвода), чтобы собрать своих солдат, которые выползали из-под обломков. Началось то, к чему взвод готовился, будучи в Англии. На расположенный у моста немецкий дот бросили дымовую шашку. Из дота открыли пулеметный огонь, но в это время один из солдат выбежал вперед и под прикрытием дымовой завесы бросил в амбразуру ручную гранату. С криками «Эйбл, эйбл» солдаты устремились на мост под огнем другого вражеского пулемета. Внезапно Говард услышал сзади какой-то треск: это прибыли два других планера. Скоро сквозь шум стрельбы он услышал, как бежали в темноте солдаты второго и третьего взводов с криками «Бейкер» и «Чарли» — это помогало им опознать друг друга.
Мост охранял немец Гельмут Ромар. Увидев, как упал первый планер, он сначала подумал, что это бомбардировщик, поэтому, когда солдаты устремились через мост к нему, он был застигнут врасплох. Времени на то, чтобы позвать на помощь, не было. Сержант из караульной охраны открыл огонь из пулемета и сразил тех, кто первыми появился на мосту. Но в это время остальные солдаты уже ворвались в траншеи.
Вся эта операция длилась три минуты. Саперы нашли и разъединили провода, предназначенные для подрыва взрывчатки (сама взрывчатка еще не была заложена). Завладев мостом, пехота начала очищать находящиеся за ним дома. Вскоре один солдат из передового взвода доложил Говарду: «Очистка домов закончена, но мистер Брозеридж ранен». Рядом с Говардом капрал Таппенден пытался связаться с той половиной роты, которая к этому времени должна была высадиться на мост через Орн ниже по дороге, но это ему никак не удавалось. Кто-то из солдат силился выбраться по отлогому берегу на дорогу. Говард наклонился, чтобы помочь ему, и увидел, что лицо солдата все в крови. Это был Уоллуорк. Принесли на носилках Брозериджа. Он был без сознания.
Второй планер при посадке раскололся надвое, и многие солдаты были ранены. Один планер угодил прямо в пруд и утонул.
Захват моста через Орн произошел сравнительно легко. Правда, высадка была произведена не с такой точностью, как у моста через канал. Один планер приземлился близко от моста, а следующий — в четверти мили от него. Третий слишком поздно освободился от буксира и приземлился за болотом у реки Див. Когда солдаты первого взвода под командованием лейтенанта Фокса достигли моста, они увидели, что немцы, защищавшие мост, убегают. Один из сержантов Фокса подбежал к пулемету, брошенному немцами, и открыл огонь по ним. Это была единственная пулеметная очередь, выпущенная у этого моста. Прибежавший на мост через несколько минут запыхавшийся командир второго взвода увидел, что Фокс стоял посреди моста и смотрел вниз на темную воду реки Орн. «Как все произошло?» — выпалил он. «Все было хорошо, — ответил Фокс, — но где, черт побери, остальные?»
О захвате моста через канал нужно было сообщить в штаб бригады по радио словом «ветчина», о захвате моста через Орн — словом «джем». Капрал Таппенден никак не мог добиться от штаба бригады подтверждения в получении радиограммы и в течение получаса, сидя с рацией у дороги, непрерывно повторял: «Ветчина, джем, ветчина, джем». Тем временем солдаты всех шести взводов хлопотали возле погибших и раненых товарищей и готовились к защите захваченных позиций. Солдаты Говарда знали, что немцы пойдут в контратаку, как только придут в себя после внезапного нападения, и понимали, что, пока они не получат подкрепления от главных воздушнодесантных сил, их положение будет оставаться тяжелым.
В штабе бригады не могли слышать позывных Говарда, так как вся аппаратура связи потерялась во время выброски.
Для обозначения района высадки дивизии была выделена рота парашютистов, которую доставили в район высадки на шести самолетах. Задача этой роты состояла в том, чтобы высадиться одновременно с ротой Говарда, немного восточнее ее, и установить световые и радиомаяки. Летчики, несмотря на ветер и сильную облачность, произвели выброску парашютистов в указанном месте. И все же ветер отнес парашюты в сторону. В результате, когда парашютисты приземлились, они оказались сильно разбросанными и высадились намного восточнее назначенного места, а для обозначения района высадки роты отводилось всего полчаса. Времени для того, чтобы идти к этому месту, не было. Поэтому им пришлось устанавливать маяки там, где они находились, несмотря на то что один из районов, который они теперь наскоро подготавливали к высадке, был в опасном соседстве с лесом Буа-де-Баван, а другой — с болотом.
За самолетами, на которых летела рота наведения, шли самолеты 3-й воздушнодесантной бригады, которая имела задачу уничтожить пять мостов через реку Див и мощную береговую батарею в Мервиле, в устье реки Орн.