В то время танки-амфибии были новым изобретением и использовались на всех участках высадки. Для переправы через пролив танки для участка «Омаха» были погружены на 16 десантных судов, которыми командовал лейтенант Роквелл. До войны Роквелл никакого отношения к морю не имел: он был боксером-профессионалом. Однажды он узнал, что известный боксер тяжелого веса Гунней совершает поездки по стране и набирает добровольцев во флот. Увлеченный этим, Роквелл пошел служить в военно-морской флот. Сначала он был назначен инструктором физической подготовки, но эта должность его не удовлетворяла, и вскоре его перевели на десантное судно. Те, кто долго плавали на больших кораблях, обычно думают, что десантные суда немореходны, неуклюжи и малоподвижны. Однако Роквелл был иного мнения. Он научился исключительно умело управлять ими, и вскоре, несмотря на то что был только младшим офицером, его назначили командиром десантного судна. По прибытии в Англию он уже командовал флотилией десантных судов, знал, что в случае вторжения в Европу его суда пойдут первыми, и весьма гордился этим. В марте его вызвали в штаб морской базы в Дартмуте и объявили о новом назначении. И хотя Роквелл вначале им был недоволен, вскоре он изменил свое мнение. Он узнал о существовании танков-амфибий. В его задачу входило изучить и отработать технику выгрузки танков-амфибий с десантных судов в море. К началу вторжения он уже был экспертом и со временем проникся глубоким уважением к танкам-амфибиям.
Создать танки, которые бы обладали плавучестью, самостоятельно передвигались по воде и в то же время оставались бы мощным оружием на суше, стремились инженеры многих армий — обычные танки стали слишком велики и тяжелы для прохода по речным мостам. Изобретение нового типа танка приписывают инженеру Николеу Страусслеру, работавшему в Англии. Английское адмиралтейство отклонило проект нового танка, ввиду его невысоких мореходных качеств. Военное министерство интересовали не столько мореходные качества танка, сколько возможность использовать его как оружие внезапности при вторжении в Европу, и оно приняло проект. Новый танк был показан Эйзенхауэру и Монтгомери и одобрен ими. Промышленность получила соответствующий заказ, и вскоре несколько танков «Шерман» были переоборудованы в танки-амфибии.
Как и во многих других выдающихся изобретениях, в основе проекта Страусслера лежала простая идея. Вокруг танка закреплялся обычный брезент с зашитыми внутри трубчатыми резиновыми баллонами, выполнявшими роль поплавков. Баллоны надувались воздухом. После надувания брезент поднимался вверх и танк превращался в нечто напоминающее шлюпку с брезентовыми бортами, а сам танк при этом становился днищем. Мотор танка при помощи специальной муфты соединялся с двумя винтами, которые обеспечивали его передвижение по воде. Для отличия от сухопутных танков на танках-амфибиях ставился знак «ДД», означавший, что они приспособлены для движения и по суше и по воде.
В воде такой танк был почти незаметен для противника и больше походил на простую шлюпку. При выходе на сушу в течение нескольких секунд можно было выпустить воздух из баллонов, освободиться от брезента, и танк снова превращался в готовое к бою мощное оружие. В тактическом отношении эти новые качества танков имели большое значение. Справедливо полагали, что зрелище выходящего из воды мощного сухопутного танка должно поразить противника и морально подавить его. Другим очень ценным качеством новых танков была их способность самостоятельно двигаться по воде к берегу. Не нужно было рисковать десантными судами для перевозки танков при высадке первых эшелонов. Однако танкисты не слишком-то восхищались этими качествами новых машин, да это и понятно. Командир танка на платформе за орудийной башней хоть что-то видит вокруг через брезентовые борта. Остальные члены экипажа находятся внутри машины; только у первого водителя есть перископ; второй же водитель, радист и артиллерист ничего не видят и не слышат, что делается вокруг них. Танкисты отлично понимали, что система поплавков ненадежна и может отказать в случае, если их пробьет пуля или зальет волна, и тогда 30-тонная махина вместе с экипажем камнем пойдет ко дну. Они убедились также, что спастись в подобном положении можно только с помощью специальных спасательных подводных средств, да и то не всегда. На примере десантного судна Роквелла они убедились в том, что, однажды попав в воду, они уже не смогут вернуться обратно на судно. Танки могли только спуститься по аппарелям в воду и потом либо достигнуть берега, либо пойти ко дну.
Десантные суда Роквелла, закончив отработку техники спуска танков на воду, были сосредоточены в порту Портланд. В это время для инспектирования десантных судов туда прибыл английский король в сопровождении главнокомандующего военно-морского флота в Европе адмирала Старка, американских морских офицеров и многочисленной, пышно разодетой свиты. На одном судне король спросил командира, готовы ли они к выходу в море. «Нет, не готовы, ваше величество», — ответил тот. Такой ответ вызвал полное замешательство среди свиты. Король спросил, почему они не готовы. «Я неоднократно просил поставить на танки дополнительные баки с питьевой водой, но так и не получил их. Я знаю, что значит очутиться в море без питьевой воды. Подобное уже было на Средиземном море».
Король предложил адмиралу разобраться с этим вопросом. Адмирал дал указание вице-адмиралу, а тот в свою очередь поручил это своему помощнику, и так эти указания пошли вниз по всем инстанциям. Командир судна, без сомнения, был уверен, что уж теперь-то баки с водой будут поставлены, но он глубоко ошибался. Никто ничего не сделал.
Переправа через пролив оказалась нелегкой для десантных судов, но особенно трудной она была для танкистов. В 9.15 утра десантные суда вышли из Портланда и начали свой 20-часовой путь к берегам Франции. У десантных судов было три отсека; танки находились в задних отсеках. На каждом судне было по четыре танка. Море было неспокойным и по мере удаления от берегов становилось все более бурным. Было трудно удерживать суда на заданном курсе, еще труднее — держать их в колонне. Во время пути большинство танкистов и многие моряки тяжело страдали от морской болезни.
Роквелл имел приказ: в случае если море будет слишком бурным и танки не смогут плыть сами, подвести суда к берегу и провести обычную высадку. Не доходя до линии спуска танков, его десантные суда должны были разделиться на две группы, по восемь судов в каждой группе. Старший морской и армейский офицеры должны были обсудить положение и в зависимости от состояния моря принять решение, спускать ли танки на воду или доставлять их прямо на берег.
Ночью разыгрался шторм. Роквелл и командиры судов не сходили с палуб и не имели ни минуты отдыха. На рассвете Роквелл через линию транспортов провел суда с пехотой, которые стояли на якорях в 18 километрах от берега, по проходам, обозначенным буями, мимо тяжелых боевых кораблей флота, ожидавших начала артподготовки. Затем суда разделились: одна группа, Роквелла, пошла по направлению к западному концу пляжа, другая — к восточному.
Как только рассвело, Роквелл понял, что в подобных условиях танки не смогут достичь берега самостоятельно. Он знал, что раньше никогда не приходилось спускать танки в такое бурное море, и не был уверен, что это можно сделать сейчас. Старший армейский офицер его группы находился на другом судне. Приготовившись к возможным возражениям, Роквелл вызвал его по радио. «Я не думаю, что мы сможем спуститься в море. Сумеете ли вы доставить нас к берегу?» — спросил офицер. Роквелл ответил утвердительно, хотя понимал, что ради спасения танков восемь его судов будут поставлены в опасное положение. Однако подобная перспектива его не пугала. Он готовил себя к этому с тех пор, как получил под свое командование первое десантное судно. Главная задача — доставить танки на берег, а все, что может случиться при этом с десантными судами, не могло иметь большого значения. В этот момент колонна судов шла полным ходом вдоль берега в восточном направлении, ожидая сигнала к спуску танков. Роквелл распорядился повернуть суда правым бортом, чтобы поставить колонну параллельно берегу. В 5.30 по его сигналу все суда одновременно и точно повернули к берегу и пошли к назначенному месту высадки на участок «Омаха».