Сопоставимых результатов добились и авиаподразделения Брянского и резервного фронтов.
81-я ДБАД[48] красных ВВС, которая участвовала в битве за Москву, имела на 30 сентября всего 40 самолетов, тем не менее она атаковала своими устаревшими Ер-2, а также новыми Пе-8 и Пе-3 аэродромы, с которых немецкие самолеты летали бомбить Москву. Более 80 % этих налетов совершалось ночью.
В ходе операции «Тайфун» командование советских ВВС организовывало первые дневные и ночные налеты на немецкие войска. Особенно проявили себя пилоты штурмовиков, которые бросались в бой с решимостью фанатиков.
Ночные налеты совершались, однако, бипланами По-2. Идеальными условиями для таких налетов были лунные и звездные ночи. Русские летчицы, которых немцы называли «ночными ведьмами», в ходе этих опасных налетов завоевали себе особую славу. По-2 летали поодиночке с интервалами от пяти до пятнадцати минут на высоте 250–500 м над позициями немцев и сбрасывали свои 50-кг бомбы на все видимые цели.
Эти налеты маленьких самолетов, прозванных немецкими солдатами «швейными машинками», которые были очень маневренными и часто перелетали через линию фронта бесшумно, с выключенными моторами, атаковали все попадавшиеся им на пути штабы, выдававшие себя освещением. Бомбы сбрасывались вручную. Эти машины были гораздо опаснее «швейных», с которыми их так презрительно сравнивали.
С началом наступления группы армий «Центр» на Москву немцы захватили ряд аэродромов и наземных структур советских ВВС. Командующий ВВС на Западном фронте генерал Ф. Г. Мичугин и генерал И. Н. Николаенко, командовавший резервными частями, считали, что немецкое наступление остановить невозможно. На Брянском фронте генерал авиации Полынин попытался изменить положение дел. Однако и он вскоре пришел к заключению, что его части не в состоянии остановить напор люфтваффе. Вся фронтовая структура советских оборонительных позиций под Вязьмой и Брянском была разрушена.
3 октября 1941 г. после ожесточенного сражения пал Орел. В конце первой недели операции «Тайфун» в руках немцев оказался Брянск, а передовые отряды 2-й танковой армии достигли района Тулы.
7 октября захлопнулась ловушка под Вязьмой. Отказ Ставки дать команду отойти, из опасения, что начнется паника и вся войсковая структура развалится, привел к тому, что в немецком плену оказались целые воинские соединения.
Люфтваффе пришлось в эти дни атаковать многие цели, которые большей частью даже не были прикрыты ПВО. Для советского руководства наступил момент истины. Чтобы остановить наступление немцев на Москву, нужно было бросить в бой все, буквально все.
Советские ВВС были усилены всеми имевшимися в наличии средствами. В первую неделю операции «Тайфун» они совершили 700 боевых вылетов на наступающие немецкие войска. Машины всех образцов, даже гражданские самолеты, доставляли солдат и оружие из тыловых районов на фронт, чтобы повысить боеспособность Красной армии. В течение первых дней наступления немцев на Москву советские ВВС доставили 5500 солдат из элитных частей и 13 т вспомогательных средств на передовые оборонительные позиции.
В кризисных ситуациях генерал Жуков давал команду штурмовикам атаковать немецкие танковые и моторизованные части. Советские бомбардировочные части, уже ослабленные летними боевыми действиями, тоже совершили много налетов на скопления войск противника и его танковые колонны.
Пилоты бомбардировщиков сначала летали на высоте 2400 м, как их учили до войны, пока не поняли, что это слишком опасно, поскольку они очень быстро могут подвергнуться атаке. Одна удачная атака немецких истребителей на тихоходные бомбардировщики заканчивалась полным разгромом русских. Таким образом, эти бомбардировщики становились «в глазах самих летчиков в лучшем случае ритуальным жертвоприношением самолетов и экипажей»[49].
Чтобы точнее накрыть цель, командиры приказывали на боевом курсе снижаться до высоты 1500 м. Новая тактика увеличила точность попадания, но и бомбардировщики стали более уязвимыми для зенитного огня, тем более что нижняя граница атаки располагалась на высоте 900 м, и многие ее придерживались.
В районе Москвы советским ВВС удалось нанести немецким авиационным частям значительный ущерб благодаря прибывавшим на фронт штурмовикам Ил-2.
«Ильюши», как прозвали эти самолеты русские летчики, особенно успешно атаковали немецкие пехотные и танковые части. 2-я танковая армия в Орле на себе испытала, что значит налет Ил-2 и других боевых самолетов. Во многих местах штурмовики атаковали небольшими группами от 3 до 6 машин и остановили продвижение немцев. 4 октября под налет штурмовиков попал сам генерал-оберст Гудериан, едва его самолет приземлился в Севске. Когда он повел в бой 3-ю танковую дивизию, его колонна была второй раз атакована с воздуха. Генерал не пострадал от этого налета.
Тем не менее немцы сохраняли свое превосходство в воздухе, несмотря на все усилия русских летчиков, а также на то, что они несли тяжелые потери не только в воздушных боях, но и в результате аварий и различных неполадок. В первые девять дней наступления на Москву немцы совершили только на русском Западном фронте более 4000 вылетов. К этому времени люфтваффе возобновили налеты на Москву и сделали между 15 ноября и 5 декабря 41 вылет на советскую столицу или около того. После отражения этих налетов русские ПВО сообщали, что в день они сбивали по 30–40 самолетов. (Это составило бы за 21 день от 630 до 640 самолетов — фантастическое и совершенно нереальное число, которое мы тем не менее приводим здесь, чтобы показать, как трудно подсчитать точное количество сбитых самолетов.)
В то время как советская пресса на все лады твердила о советском героизме и о боях с превосходящими силами противника, немецкие части сильно подтаяли и испытывали большие трудности в снабжении боеприпасами, бомбами и горючим.
Советские источники того времени говорят о серьезных просчетах в управлении и структуре ВВС и о том, что подчинение армии было ошибкой. Но в ту пору думали только о том, как бы спасти Москву! Теперь историки принялись энергично утверждать, что советские ВВС являлись отдельной составляющей Красной армии. Эта новая структура должна была прежде всего избавиться от ошибок в координировании воздушных и наземных операций.
Командиры авиационных дивизий зачастую совершали воздушные атаки, которые без прямого контакта с армией не приносили никаких результатов.
Когда Москва вооружалась, чтобы дать отпор немцам, зима безо всяких усилий захватила всю страну. До сих пор ее призрак только витал над немецкими войсками. Операция «Тайфун» буквально погрязла в снегу, грязи и дождях в преддверии наступающих морозов. С 18 октября до начала ноября продвижение немецкой армии измерялось в метрах, и это было единственное спасение для Москвы, до которой оставалось не больше 80 км.
Ожесточенное сопротивление Советов и экстремальные погодные условия приостановили наступательный порыв немцев.
Под угрозой окружения и уничтожения Красная армия отбила под Тулой все атаки врага. Под Калугой, Волоколамском и в других оборонительных пунктах советские войска по ночам наносили ответные удары. В ходе оборонительных боев советские ВВС совершили 16 000 боевых вылетов на поступивших на фронт новых самолетах, выполняя задачу по поддержке армейских частей. Снег и сильные морозы в середине ноября положили конец распутице, и в такой обстановке началась решающая фаза операции «Тайфун». Земля замерзла, и это позволило возобновить наступательные операции. Но самая холодная за многие годы зима принесла с собой и другие серьезные проблемы.
Любое движение замирало на ходу. Температура падала до 50 градусов ниже нуля и приносила неописуемые страдания немцам, которые вообще не были готовы к русской зиме, особенно к такой суровой.
На долю люфтваффе выпало множество неразрешимых проблем. Советские авиационные части взлетали с надежно укрытых аэродромов, в то время как люфтваффе располагали только самыми примитивными аэродромами, обстановка на которых ухудшалась день ото дня. Взлетно-посадочные полосы приходилось постоянно очищать от снега. Запустить моторы, особенно с жидкостным охлаждением, было почти невозможно. Машин-обогревателей было очень мало, и все они находились далеко от фронта. Наземный персонал, несмотря на все его отчаянные усилия, не мог проводить стандартные работы по обслуживанию, поскольку на открытом воздухе руки примерзали к металлу и оторвать их можно было только с мясом. Вне помещения инструменты приходилось предварительно отогревать. Самолеты, особенно их боевое оружие, отказывали, несмотря на все усилия техников держать их в боевой готовности. Не было никаких инструкций или указаний по борьбе с холодом.