из такого письма: «Твои гермы из пентилнконского

мрамора с бронзовыми головами, о которых ты сообщил мне, уже и сейчас сильно восхищают меня. Поэтому отправляй, пожалуйста, мне в возможно большем числе и возможно скорее и гермы, и статуи, и прочее, что покажется тебе достойным и того места, и моего усердия, и твоего тонкого вкуса...» ²

Одним из таких кораблей, везших добычу Суллы, и был корабль, затонувший у Махднп. Он был, видимо, отнесен бурей к африканским берегам, и здесь внезапное изменение направления ветра на 180° вызвало катастрофу. Якоря лежат на дне, вытянувшись в одну линию в направлении с юга на север. Должно быть, ветер подувший с юга, со стороны берега, поднял волны, захлестнувшие тяжело нагруженный корабль. Таковы итоги пятилетних работ, сыгравших столь большую роль в развитии подводной археологии.

В самом конце 20-х годов нашего века в Греции, невдалеке от острова Эвбея, у мыса Артемисия произошло небольшое событие, показавшее необходимость распространения на подводные археологические объекты тех законов, которыми в большинстве стран охраняются наземные археологические памятники.

Летом 1926 г. несколько греческих рыбаков тайно доставили в Афины руку бронзовой статуи больших размеров. Тайно же они начали переговоры с греческими и иностранными водолазами, обещая за довольно большую плату дать информацию о точном месте находки. Покупателей не находилось, мало того, один из водолазов, вошедших в переговоры с рыбаками, сообщил об этом правительству. Рыбаки были задержаны, а бронзовая рука конфискована и передана в Национальный Музей. Рыбакам пришлось дать исчерпывающие сведения о местоположении находки. Правительство стало готовиться к работам. Но любители легкой добычи не дремали. Рыбаки, потеряв надежду на получение платы за сведения, перестали хранить их в тайне. В результате когда правительственная экспедиция прибыла на место летом 1928 г., она неожиданно столкнулась с орудовавшей здесь частной хищнической компанией. Ею была уже поднята большая статуя бородатого божества. К счастью, действия руководства экспедиции были весьма решительны. Статую конфисковали.

Последующие работы, проведенные здесь летом 1928 и 1929 гг., значительно пополнили число находок. Статуя бородатого божества Посейдона (или Зевса) высотой 2 м 9 см — самая интересная из них. Она почти совершенно цела; дата ее — примерно 460 г. до н. э. Это могучая мускулистая фигура, в энергичном движении, создающая впечатление несокрушимой мощи. Здесь же были найдены остатки бронзовой статуи скачущей лошади и мальчика, ее всадника; эта группа относится к III в. до н. э. Были подняты со дна моря амфора и корабельный светильник, части обшивки корабля с бронзовыми и железными гвоздями, якорь и тяжелые валуны, использовавшиеся в качестве балласта. Остатки арретинской вазы указывают примерную дату кораблекрушения — рубеж нашей эры. Корабль затонул в 700 м от берега, в том месте, где корабли начинают поворачивать, чтобы выйти из Эвбейского пролива. Глубина примерно 40 лг. Трудно сказать, куда и откуда шел этот корабль, вероятнее всего он шел на юг из богатых городов Фессалийского побережья.

Параллельно с работами по подъему скульптур и других предметов с затонувших кораблей шли исследования, объектом которых были монументальные остатки древних сооружений, находящиеся на дне моря. Правда, этот круг работ не дал столь ярких и ценных находок, как корабли с грузом скульптур, но здесь весьма существенна другая сторона — выяснение причин, почему эти памятники оказались под водой. Если при работах первого рода такой вопрос не возникает — каждому ясно, что причиной является кораблекрушение, то вопрос о том, почему на дне Средиземного и Черного морей находятся остатки монументальных сооружений, долгое время вызывал ожесточенные споры. Дело в том, что геологическая история Средиземного и Черного морей достаточно изучена и ясна в своих основных чертах. Однако геология со своими методами может оперировать только очень большими отрезками времени, поэтому когда речь заходит о прошлом этих бассейнов уже в историческое время, эта наука в значительной мере бессильна. Спорная проблема решалась двояко: одни ученые были склопны предполагать местное понижение береговой полосы, Другие, наоборот,— поднятие или колебание поверхности моря. Результат, разумеется, один и тот же.

Наиболее плодотворны были исследования горного инженера и министра финансов Греции Фокиона Негриса, президента Французского геологического общества Кайе (их в основном интересовала геология, а археологический материал был только одним из аргументов в их системе доказательств) и русского инженера Л. Колли, в центре внимания которого стояли собственно археологические вопросы.

В Средиземном и Черном морях во многих местах заметны под водой остатки древних сооружений. Так, например, затоплена морем значительная часть города Эпидавра (Греция); в Кенхере, в Эгинском заливе под водой находятся остатки базилики IV—V вв. н. э.; в Пирее, на Милосе и Крите обнаружены затопленные морем древние могилы и склепы; невдалеке от мыса Тенара хорошо видны в море остатки защитной стены древнего города Гифиона двухметровой толщины; на расстоянии 200 м от береговой линии то же самое можно заметить в Калидоне и в Эгине; в Керченском проливе к югу от косы Чушки исследователи прошлого века видели шесть мраморных колонн, причем в 1823—1824 гг. была даже сделана неудачная попытка одну из них извлечь из моря.

Эти достаточно показательные факты дали Ф. Негрису основание выдвинуть гипотезу о том, что уровень поверхности Средиземного моря в VIII в. до н. э. был на 3, 5 м ниже современного и что начиная с этого времени море постоянно трансгрессирует, заливая значительные прибрежные районы, в результате чего и оказались под водой все эти памятники. Негрис отметил чрезвычайно интересный факт: исследовав некоторые из древних молов, погруженные на 2—3 м в море, он установил, что они не доходят до современного берега на 20—30 м. Объяснение этому факту может быть только одно — древний берег сейчас затоплен морем и именно потому образовался этот 20— 30-метровый разрыв.

Гипотеза Негриса немедленно же была подвергнута критике со стороны Кайе. Суть аргументации Кайе сводилась к тому, что трансгрессию моря нельзя считать доказанной. Он обращал внимание на то, что все молы и другие портовые сооружения лишены своих верхних частей. «В таком случае.— говорил он,— каким способом можем мы убедиться, что эти сооружения были захвачены морем, когда их части, предназначенные красоваться на воздухе, отсутствуют? Это замечание применяется ко всем потопленным развалинам вообще. Для того чтобы констатировалась очевидная трансгрессия моря, необходимо найти под водою хотя бы части верхушек, которые предназначены были находиться над водою. В действительности некоторые считают частями, бывшими на воздухе, те части, которые всегда находились ниже поверхности воды и были установлены в воде с самого начала сооружения. Когда вы найдете цельную набережную, с ее верхнею площадкой и парапетами под водой, я буду с вами согласен; но невозможно прийти к какому-либо заключению из факта нахождения в воде остатков какой-либо набережной стенки» *.

На первый взгляд аргументы Кайе кажутся неопровержимыми. Но это только на первый взгляд. Л. Колли, включившись в дискуссию, отметил, что аргументы Кайе не обнимают всех доказательств Неприса. Ведь Кайе не может объяснить тот факт, что под водой оказался также ряд могил и склепов, т. е. таких сооружений, которые никогда и ни в коем случае не могли строиться под водой. Колли предложил третий допустимый вариант объяснения — положение о возможности отдельных местных по- / гружений суши, в результате чего монументальные сооружения оказались под водой. /

Для подтверждения своего положения Колли орган/ зовал работы в феодосийском порту. Известно, что Феодосия и в античную, и в средневековую эпоху была крупным портом на Черном море. В феодосийской бухте тогда были видны остатки затонувшего средневекового, а может быть даже и античного, мола. Кроме того, остатки древних сооружений были обнаружены несколько раньше — в 1894 г., при строительстве феодосийского порта. Колли это было известно из опубликованного письма археолога А. Л. Бертье-Делягарда хранителю Одесского музея древностей Э. Р. Штерну.