Превосходным произведением греческого искусства была поднятая со дна моря бронзовая голова бородатого муж-чипы, вероятно, философа. Черты лица очень выразительны, сделанные из пасты глаза кажутся живыми. Множество других статуй было извлечено со дна моря у Антикиферы: бронзовые — прекрасной сохранности, мраморные — с очень поврежденной поверхностью. Но не только скульптура стала добычей археологов. На древнем корабле были найдены посуда, большое количество обломков дерева, железный якорь с четырьмя лапами (длиной 1,5 м). Посуда, вероятно, использовалась в повседневной жизни экипажа, светильники освещали тесные каюты корабля. Так благодаря подводным работам впервые появилась возможность воспроизвести некоторые черты быта и жизни моряков древности.
В числе находок было и некоторое количество черепицы. Так как археологи под воду не спускались, то можпо
только догадываться, почему на корабле находилась черепица. Существует несколько объяснений этого факта: 1) черепица — товар, перевозившийся на корабле, однако этот рядовой строительный материал очень уж отличается от остального груза; 2) черепица — балласт. Это предположение кажется более вероятным. Греческая чере-1 пица довольно велика н ' весит каждая около 30 кг.
 |
| Голова философа. Бронза.(До расчистки)Найдена у острова Антикиферы |
Ее форма очень удобна для транспортировки. Известно, что в некоторых слу-t чаях черепица использовалась как балласт. Так, корабли, шедшие из древней - ’ Синопы, брали синопскую черепицу в качестве балласта; 3) черепицу в противопожарных целях подкладывали иод жаровни,
! на которых приготовлялась пища для экипажа; 4) черепи-| цей покрывали будочку-каюту на корме корабля, изображение которой так часто встречается в росписях и на [ рельефах.
Трудно сказать что-либо определенное о маршруте 1 корабля. Греческий археолог Своронос считал, что все эти | статуи были взяты в Аргосе по приказу императора Константина для украшения новой столицы — Константинополя.
Но это мнение впоследствии было подвергнуто резкой критике. Трудно допустить, чтобы корабль, шедший , из Аргоса в Константинополь, оказался так далеко на юге. , Кроме того, нет оснований относить это кораблекрушение к столь позднему времени. Вероятнее всего, это один из многих кораблей, шедших из Греции в Италию в тот пе-f риод, когда римляне в большом количестве вывозили памятники греческого искусства.
Теперь вернемся к «Ментору». Что же объединяет эти два кораблекрушения, разделенные промежутком почти в 1900 лет? Только одно — место. Это совпадение послужило толчком к выработке одного из основных методологических приемов подводной археологии, методика которых еще только создается. Современный американский исследователь Л. Кассой в 30-х годах, исходя из этого факта, установил на основании современных данных, где чаще всего в Восточном Средиземноморье происходят кораблекрушения. Полученные данные он сопоставил с данными античных писателей, насколько это, конечно, позволило состояние источников. Совпадение было почти полным. Одним из наиболее опасных мест оказался остров Антикифера. Кассой пришел к выводу, что именно в этих районах и необходимо вести систематические поиски затонувших кораблей. Эти исследования пролили новый свет на историю античной навигации и торговли. Однако выводы Кассона, ставшие одним из основных методов подводной археологии, всерьез смогли быть использованы только много позднее, уже в 40-х и особенно в 50-х годах.
Следующим большим успехом подводной археологии были работы в открытом море у Махдии — небольшого порта на побережье Туниса. Этот городок, имеющий долгую и сложную историю, в течение шести лет привлекал внимание археологов всего мира неожиданным богатством и разнообразием обнаруженных здесь находок. Героями этого открытия, как и у Антикиферы, оказались греки — ловцы губок.
В середине июня 1907 г. группа ловцов губок работала в открытом море на расстоянии 4770 м от берега. Во время погружения один из водолазов заметил на глубине около 40 м на почти горизонтальной поверхности дна небольшое возвышение. Это возвышение образовали какие-то полузанесенные илом цилиндрические предметы, лежавшие рядами. Водолаз поднялся и сообщил, что видел «как будто большие пушки». Во время второго, более внимательного осмотра этого холма были обнаружены куски окислившейся бронзы и фрагменты керамики. По возвращении на берег команда передала находки работавшему в Тунисе известному ученому Альфреду Мерлину. По его настоянию командующий военно-морским округом в Тунисе адмирал Жан Вам организовал небольшие разведки в месте, указанном ловцами губок. Сну-
| у, 'il у в. Л | |
| VIT ^ | |
| ■цТ" . ’-4' J , ft А ^ Лк rl-r | |
| * fi M | t jp'wi |
| ULiJL |
Бронзовая голова философа.
(После расчистки)
стившиеся на дно водолазы-профессионалы подняли на поверхность один из этих загадочных предметов. После расчистки выяснилось, что под слоем ракушек и ила находилась мраморная ионийская колонна.
С беспримерным энтузиазмом и энергией А. Мерлин принимается за организацию экспедиции. Основной задачей было изыскать средства. К счастью, ему удалось заинтересовать нескольких богатых меценатов, которые и предоставили средства для организации работ. Кое-какую финансовую поддержку оказало и Министерство народного просвещения, а также Академия надписей и Французский институт. Было проведено пять камланий подводных работ — в 1908, 1909, 1910, 1911 и 1913 гг. Работы вели лучшие водолазы-греки, которые, пожалуй, одни в то время могли работать на глубине 40 м. Эта критическая для того времени глубина при неумении бороться с кессонной болезнью делала работы сложными и очень опасными.
Несмотря на все предосторожности несколько человек из водолазной команды, руководимой лейтенантом Тавера, были так сильно поражены кессонной болезнью, что навсегда вышли из строя.
Работы в основном велись с небольших суденышек, принадлежавших ловцам губок, так как предоставленные французским флотом буксир «Циклоп» и маленький кораблик Министерства путей сообщения «Эжен Резо» очень часто отзывались их начальством. В середине утлого суденышка стояла небольшая помпа, приводившаяся в движение двумя матросами. Она давала воздух находившемуся под водой водолазу. На корме располагались водолазы, ожидавшие своей очереди или отдыхавшие после погружения. Суденышко плясало на волнах — волнение здесь редко стихало; археологи, ожидая появления медного шлема водолаза, жадно вглядывались в глубину. Они были на носу, там же, где находился ответственный за погружение водолаз. Он один знал, что происходило на дне, как чувствовал себя человек под водой. Ответственный держал веревку, другой конец которой был в руке у водолаза, и они переговаривались на условном языке: при помощи веревки.
Работать внизу тяжело: затонувший корабль и все предметы покрыты толстым слоем ила, поднимающимся от малейшего колебания воды. При каждом шаге тяжелого, неповоротливого водолаза с грузом на поясе и в свинцовых башмаках вздымается облако, которое плотной темной завесой закрывает стекло шлема. Археологические наблюдения в этих условиях практически невозможны. Работа сводилась в основном к тому, что с корабля поднимали его драгоценный груз. Правда, опыт работ у Анти-киферы помог сделать кое-какие наблюдения, позволившие восстановить характер событий, приведших к кораблекрушению.
Место работ представляло собой невысокий холмик, возвышавшийся над ровной илистой поверхностью дна на глубине от 39 до 50 м. В центре холмика лежали шесть рядов колонн, длина рядов с юга на север достигала 32 м. В центральных рядах количество колонн было наибольшим, а к югу и северу оно уменьшалось, поэтому ряды в целом образовали неправильный овал, грубо повторяя очертания корабля, на палубе которого они были уложены.