Внезапно многое стало понятным Ренару: и надписи на стенах, которые старательно стирались полицией и пожарными и возникали вновь, и сходки рабочих на «Рапиде», и регулярное чтение «Юма» в обеденный перерыв, и собрания профсоюзов, и частые заседания Комитетов Мира. А ведь только вчера он уверял управляющего «Рапида» Морвилье, что господин Фонтенак может совершенно спокойно выступить на заводе, что рабочие его, конечно, послушают и перестанут волноваться. Словом, он, Ренар, дал слово, что все будет в полном порядке. А что, если…

— Гм… Надо будет предупредить управляющего заводом, — проговорил он как бы в раздумье. — Конечно, раздаются голоса, направленные против господина Фонтенака…

Майор Гарденер досадливо отмахнулся.

— Здесь пахнет кое-чем посерьезнее! Фонтенак — только частность. Цель сборища другая: противодействовать франко-американскому сотрудничеству, добиться разрыва с нами, заключить союз с Востоком. Вот их задача.

— Да, да! И снова будут разговоры о том, что мы-де хотим возродить германский фашизм! — с неожиданным жаром поддержал майора капитан Вэрт.

Ренар между тем пришел в себя и постарался принять независимый вид.

— Мне кажется, что это все-таки обычное профсоюзное собрание, — сказал он успокоительно. — Ваши опасения преувеличены, джентльмены. На этом собрании вряд ли будут затрагиваться те вопросы, о которых вы говорите. У меня, например, нет такой информации.

— Значит, ваша информация, сэр, никуда не годятся, — хладнокровно оборвал его капитан Борт. — Сегодня утром у меня был мой доверенный человек. Он привез мне пригласительный билет на это собрание, отпечатанный в вашей типографии. Вот он, можете ознакомиться.

— Но… но у нас в городе нет даже помещения для большого собрания! Может, это не в нашем департаменте? — префект хватался за самую слабую надежду.

— Собрание будет здесь, господин префект. Я вам за это ручаюсь, — сказал капитан Вэрт.

Ренар приосанился.

— Ну, так этого собрания не будет, вот что я вам скажу, джентльмены. Мы этого не допустим! Здесь, в городе, есть несколько коммунистов, которые, конечно, являются вожаками во всем этом деле. Они у нас все на примете. Некий монтажник с завода, по фамилии Кюньо, потом его помощник Перье, начальник станции Фламар и еще одна женщина — начальница интерната для сирот Марселина Берто…

— Это ваши здешние «подрывники»? — усмехнулся Гарденер. — Мы тоже о них слышали.

— Так вот, мы их изолируем, и никакого собрания не будет, — продолжал уже совершенно уверенным тоном Ренар. — Арестуем вожаков, и без них никто не решится выступить.

— Отлично, господин префект, — одобрил Гарденер. — Мой всегдашний девиз: энергия и воля!

— Замечательный девиз! — восхитился Ренар. — Я запишу его: «энергия и воля».

Но тут за плотно закрытыми дверями кабинета послышался шум. Раздраженный женский голос сказал:

— Капитан Удхауз, объясните ему, кто мы, чтобы он нас пропустил!

— Кажется, это голос моей жены? — прислушался майор Гарденер.

Не успел он сделать и шага к двери, как она распахнулась, и в кабинет, как бомба, ворвалась разгневанная миссис Гарденер. За нею вошел капитан Удхауз, сдержанный, спокойный, как всегда.

— Совещаешься? Заседаешь? — раздраженно обратилась миссис Гарденер к мужу, не обращая внимания на присутствующих. — А в это время наш сын бог знает где, бог знает что с ним! Ты один будешь в ответе, если с ним что-нибудь случится!

— Позволь, ну, позволь же, дорогая, — пытался вставить слово Гарденер. — Что ты такое говоришь?

— Эти люди способны на все, — продолжала миссис Гарденер, энергично отмахиваясь от мужа. — Ты и капитан Вэрт послали человека следить за этой школой и ее руководителями, а сам зачем-то отправил туда нашего мальчика! И это в такое время, когда в городе вот-вот начнутся беспорядки! Ах, что ты со мной делаешь! — И миссис Гарденер тяжело упала в кресло.

Вэрт выразительно взглянул на майора, и тот закусил губу. Вот несносная женщина! Она его погубит! Кругом столько свидетелей, столько чужих людей…

— Послушай, дорогая, — начал майор как можно мягче, — напрасно ты так волнуешься. Тебе это вредно. Никакой опасности нет.

— Как нет? — всплеснула руками миссис Гарденер. — Красные затевают какое-то выступление. Я хорошо это знаю. Я сама своими ушами слышала…

— Ты совершенно права, дорогая, — продолжал уговаривать жену майор. — Но ты не должна так тревожиться. Сегодня утром у нас был мистер Хомер, и я распорядился, чтобы он привез всех мальчиков в город.

— Какое мне дело до всех мальчиков! — простонала миссис Гарденер. — Мне нужен мой Юджин! Мой дорогой сын!

— И Юджин приедет вместе с ними. И уверяю тебя, нет никаких оснований тревожиться, — увещевал ее майор. — Мистер Хомер и сам не хотел больше там оставаться.

— Госпожа Гарденер, майор прав, — вмешался Ренар, который решил показать во всем блеске свои административные способности даме. — Можете ни о чем не беспокоиться. Мы стоим на страже наших общих интересов. Мы не допустим никаких беспорядков. Мы обезвредим красных здесь, в городе. У меня есть список. Вот они: Жером Кюньо, Поль Перье… Что же касается начальницы школы, где находится ваш мальчик, Марселины Берто, то…

Префект вдруг осекся. Он заметил предостерегающий знак, который сделал ему капитан Вэрт. Ренар посмотрел туда, куда смотрел капитан Вэрт. Американский офицер, очень высокий и тонкий, стоял у дверей и молча наблюдал за всем происходящим. Майор Гарденер подозвал его в себе.

— Капитан Удхауз, были вы на станции, как я просил? — он фамильярно дотронулся до рукава офицера.

— Да, сэр.

— Отправили?

— Точно так, сэр.

— В таком случае, Удхауз, вы свободны до вечера, — объявил Гарденер.

Капитан Удхауз приложил руку к фуражке и вышел, неслышно затворив за собой дверь.

На минуту в комнате наступило молчание. Ренар суетливо копался в каких-то бумагах на столе: он чувствовал себя крайне неловко. Гарденер обратился к нему:

— Послушайте, господин префект, зачем вам понадобилось продолжать разговор при посторонних?

— Но я думал, это ваша жена… ваш товарищ. соотечественник, — защищался Ренар.

— В другой раз не думайте, — отрезал Гарденер. — Соотечественники разные бывают. Разве вам это не известно, господин префект?

В то время как шел этот разговор, Билл Удхауз был уже далеко от префектуры. Автомобиль его быстро миновал центр города, переехал через мост и очутился в узких уличках Заречного района. Здесь Билл поехал медленнее, внимательно оглядывая дома и прохожих, которых в этот утренний час было немного: все были на работе. Впрочем, ехать медленно американскому офицеру по Заречью было не так-то приятно.

На дорогу выбегали стайки ребят, указывали пальцами на его машину, свистели, улюлюкали…

Билл Удхауз ежился от этих выкриков, но все-таки продолжал свое путешествие. Вот показались двое рабочих в синих комбинезонах. Один, помоложе, нес в руках лист жести.

— Эй, послушайте! — окликнул их Билл. — Послушайте, не можете ли вы сказать…

Рабочие продолжали свой путь, будто не слышали. Тогда Билл вылез из машины и догнал их.

— Ага, вот так-то лучше, — проворчал, оглядев его, старший из рабочих. — А то сидит в своей корзинке и кличет народ, как будто все обязаны бежать к нему.

— Простите, — опять начал Билл, — не скажете ли вы мне, где живет Жером Кюньо?

Рабочие переглянулись, потом старший спросил:

— Как? Как вы сказали? Жером Кюньо? А кто он такой?

Младший тоже пожал плечами:

— Первый раз слышим. Понятия не имеем, что это за Кюньо!

— В таком случае простите, — извинился Билл и отошел. Рабочие проводили долгим взглядом его машину, потом, не сговариваясь, повернули обратно в сторону завода.

Билл отъехал немного, остановился и задал тот же вопрос каким-то мальчишкам. Но те, казалось, и вовсе не поняли его и только смотрели на него во все глаза. Попалась Биллу навстречу девочка в стареньком ситцевом платье. Билл поманил ее к себе.