В 307 г. до Р.Х. в войну против Антигона вступил Кассандр, и тут Антигоном и Деметрием овладело горячее желание освободить всю Грецию. Прежде всего решено было плыть в Афины, где правил посаженный Кассандром Деметрий Фалерский, а в Мунихии стоял сторожевой македонский отряд. С самого начала Деметрию сопутствовала удача Когда его флот, состоявший из 250 судов, появился вблизи Пирея, защитники приняли его за корабли Птолемея и стали готовиться к встрече. Позднее начальники обнаружили свою ошибку, но Деметрий уже вошел в незапертую гавань. Он подвел свой корабль к берегу, где собралось множество афинян, и во всеуслышание объявил, что послан отцом, дабы в добрый час освободить афинян, изгнать сторожевой отряд и вернуть гражданам их законы и старинное государственное устройство.
После этих слов большая часть воинов тут же сложила щиты к ногам и с громкими рукоплесканиями стала приглашать Деметрия сойти на берег, называя его благодетелем и спасителем. Деметрий Фалерский, в течение десяти лет правивший в Афинах при поддержке македонцев, добровольно сложил с себя полномочия и уехал в Фивы, а македонцы заперлись в Мунихии. Деметрий велел обвести Мунихию валом и рвом, а сам морем двинулся на Мегары. По дороге он узнал, что в Патрах живет знаменитая красавица Кратесипо-лида, которая готова встретиться с ним. Бросив войско, Деметрий отправился на свидание, но едва не попал в плен — враги узнали о планах Деметрия и напали на его палатку. Сам он успел бежать.
Когда Мегары были взяты, Деметрий изгнал караульный отряд Кассандра и вернул городу свободу. Отсюда он возвратился к Мунихию, подвел машины и стал осаждать его с суши и моря. Два дня без перерыва шла осада. Деметрий то и дело менял людей. Наконец он ворвался в крепость, пленил гарнизон и начальника, а саму крепость разрушил. Лишь после этого он вошел в Афины, созвал народное собрание и восстановил старинное государственное устройство. Так, после четырнадцати лет олигархии, афиняне вновь обрели демократическое правление и, желая воздать по заслугам своему освободителю, осыпали его неумеренными почестями.
Находясь в Афинах и отдыхая от трудов, Деметрий женился на Эв-ридике, вдове Офельта, властителя Кирены. Она вела свой род от древнего Мильтиада, и брак этот афиняне расценили как особую милость и честь для своего города. Однако Деметрий был так скор на заключение браков, что жил в супружестве со многими женщинами сразу. Наибольшим уважением среди них пользовалась Фила — дочь Антипатра и вдова Кратера. Она была старше его, и Деметрий женился на ней еще совсем юным, послушавшись уговоров отца, но без всякой охоты. Оказывая Филе внешнее уважение и как бы признавая ее официальной женой, Деметрий открыто и не таясь жил с несколькими гетерами и свободными женщинами, и никому из тогдашних царей сластолюбие не приносило столь скверной славы, как ему.
Проведя в Греции год, Деметрий должен был покинуть ее ради продолжения войны с Птолемеем. Антигон призывал его со всем флотом начать войну за остров Кипр. Из Аттики Деметрий поплыл в Карию. По пути он уговаривал родосцев начать войну с Птолемеем, но те предпочли мир. Это положило начало вражде между ними. Взяв в Киликии суда и войско, Деметрий отправился на Кипр с 15 тысячами пехоты, 400 конниками и 110 кораблями. Сперва он расположился близ Карпастии, отвел корабли в безопасное место, укрепил стан рвом и валом. Затем завоевал Уранию и Карпастию, оставил стражу для охраны судов и пошел на Саламин. Здесь находился брат Птолемея Менелай с главными силами. Он вышел навстречу Демет-рию с 12 тысячами пехоты и 800 конницы, но потерпел поражение. Деметрий преследовал его до самого города, перебил 1000 и захватил в плен 3000 человек. Затем он выписал из Азии ремесленников с железом, лесом и другими потребными вещами и велел строить осадную башню. С помощью таранов его солдаты разбили часть стены Саламина, но ночью осажденные сделали вылазку, обложили башню хворостом и подожгли. Осада продолжалась. Тем временем Птолемей с флотом прибыл к кипрскому городу Пафосу, а оттуда приплыл к Китию. С ним было 140 кораблей и 12 000 пехоты. Менелай имел еще 60 своих кораблей. Деметрий оставил часть войска для осады, остальных посадил на корабли, вышел в море и стал ожидать сражения, стараясь не допустить соединения двух флотов. Ему было известно, что Менелай получил от брата приказ в самый разгар сражения напасть на Деметрия с тыла и расстроить его боевой порядок. Против этих 60 кораблей Деметрий поставил только 10, ибо этого оказалось достаточно, чтобы замкнуть узкий выход из гавани. Пехоту и конницу он расставил на всех далеко выступающих в море мысах, а сам со 108 судами двинулся против Птолемея. На левом фланге он расположил свою ударную силу — 30 афинских триер под командой Мидия, в центре расположил мелкие суда, а правый флаг поручил Плистию, верховному кормчему всего флота.
На рассвете Деметрий поднял на своем корабле позолоченный щит, что послужило сигналом к началу сражения. Заиграли трубы, воины закричали, и корабли стали сходиться. Деметрий на своем корабле сражался наравне со всеми. Яростным ударом он сломил сопротивление противника, после упорного боя разбил правое крыло Птолемея и обратил его в бегство. Сам Птолемей между тем разбил левое крыло Деметрия, но тут весь его флот стал отступать, и Птолемей уплыл в Китий, имея при себе всего восемь кораблей. Деметрий поручил погоню Неону и Бу-риху, а сам вернулся к стану. Тем временем Менелаев неарх Менетий с трудом пробился из гавани, но было уже поздно. 70 египетских кораблей сдались Деметрию вместе с моряками и солдатами, остальные были потоплены. Что же касается стоявших на якоре грузовых кораблей с несметными толпами рабов, женщин и приближенных Птолемея, с оружием, деньгами и осадными машинами, то Деметрий захватил все эти корабли до последнего. Среди добычи, доставленной в лагерь, оказалась знаменитая гетера Ламия. Разница в летах между ней и Деметрием была очень велика, и все же своими чарами и обаянием Ламия совершенно вскружила голову победителю.
После морского сражения недолго сопротивлялся и Менелай, он сдал Деметрию и Саламин, и флот, и сухопутное войско. Эту прекрасную победу Деметрий украсил еше более своей добротой и человеколюбием, с почестями предав погребению тела убитых врагов, отпустив на волю пленных и подарив афинянам из добычи 1200 полных доспехов. Тогда впервые народ провозгласил Антигона и Деметрия царями. Отца друзья увенчали диадемой немедленно, как только получили известие о победе, а сыну Антигон отправил венец с посланием, в котором называл Деметрия царем.
Воодушевленный подвигами Деметрия на Кипре, Антигон без промедления выступил против Птолемея, приняв на себя командование сухопутными илами, меж тем как Деметрий плыл рядом во главе большого флота (Плутарх: «Деметрий»; 2-10, 14-19). Птолемей выставил против врагов войско у Пелусия, а со стороны реки защищался триерами (Павсаний: 1; 6). Таким образом, сухопутное войско столкнулось с многочисленными препятствиями, а страшная буря и огромные валы чуть было не выбросили флот Деметрия на дикий, лишенный гаваней берег; он потерял немалую часть своих судов, так что поход этот закончился ничем (Плутарх: «Деметрий»; 19).
Не имея уже никакой надежды захватить Египет, Антигон в 305 г. до Р.Х. послал Деметрия с флотом и большим войском к Родосу в надежде, что ему удастся завладеть островом, который мог стать опорным пунктом в войне против Египта (Павсаний: 1; 6). Возможно, Антигон хотел также придумать дело для сына и тем пробудить его дух, расслабленный и усыпленный наслаждениями, поскольку во время египетского похода Деметрий безраздельно предавался удовольствиям, любовным утехам с Лами-ей и пьянству. Ведь именно готовя боевую силу, а не используя ее в деле, Деметрий обнаруживал, сколько можно судить, лучшие стороны своего военного дарования. Он хогел, чтобы все необходимое было под рукою в изобилии; он был ненасытен в строительстве огромных кораблей и осадных машин и находил немалое удовольствие в наблюдении за этими работами. Способный и вдумчивый, он не обращал природной изобретательности на бесполезные забавы, как многие из царей, которые играли на флейте, занимались живописью или ремеслом чеканщика. В Деметрий даже занятия ремеслом были поистине царскими, замыслы его отличались широким размахом, а творения, кроме изощренной изобретательности, обнаруживали высоту и благородство мысли, так что казались достойными не только ума или могущества, но и рук царя. Эти труды своими гигантскими размерами пугали даже друзей, а красотою тешили даже врагов. Враги дивились и восхищались, глядя на корабли с шестнадцатью или пятнадцатью рядами весел, проплывавшие мимо берегов, а грандиозные осадные башни, которые Деметрий называл «Погу-бительницами городов», так и приковывали взоры осажденных.