— Что за тачка была? — зловеще спросил авторитет.

— Черт ее знает! — пожал плечами Гера. — Вроде обычная «шестера».

— И никаких опознавательных знаков?

— Никаких. Так что трудно понять, кто наехал...

— Да тут и понимать нечего! — рявкнул Кривой и ударил кулаком по столу. Бокал с коньяком подскочил, и коньяк вылился на стол. Но Кривой этого даже не заметил. — Это он на нас лезет! Он хочет вызвать на бой! Но мы ответим ему, и ответим тем же!

Он стал разъяренным, как бык, вдруг увидевший своего любимого тореадора, которого давно хотел поднять на рога. И заходил по кабинету, не замечая ничего вокруг, походя, сшиб пепельницу, случайно попавшую под руку.

Его атлетически сложенная фигура казалась выше среднего роста, хотя на самом деле Кривой был не высок. Гера же был выше его на голову и пошире в плечах — как-никак бывший самбист. Тем не менее, они неплохо гармонировали друг с другом, каждый дополнял то, чего не хватало напарнику. Симпатичная моложавая физиономия Кривого просто красовалась на фоне отвратительной рожи Геры с перебитым носом и свернутой набок нижней челюстью, а тяжеловесная, грузная фигура оруженосца выгодно подчеркивала статную фигуру босса. Гера выслушивал сейчас раскаты громового голоса шефа и старался снять с себя всякую ответственность.

— Говорил я им, придуркам, когда выходите на улицу, осмотритесь! — бормотал он. — Вдруг где-то рядом тачка стоит, а в ней ваша смерть сидит! Не хотели...

Кривой его, конечно, не слушал, продолжая ходить по кабинету и кричать:

— Это все он устроил! Этот хрен отмороженный! Эта крыса выползла из своей норы и стала хватать меня за пятки!

— Какая крыса? — изумленно пробормотал Гера, все еще не понимая, о ком идет речь. Вроде бы личности киллеров остались загадкой, и принадлежность их к какой-то загадочной «крысе» пока еще трудно определить. Но, похоже, шеф обладает способностью к телепатии. Сходу понял, кто на них наехал и на кого работали киллеры.

— Назар! — рявкнул Кривой и рубанул ладонью воздух, одновременно зацепив при этом настольную лампу. Она грохнулась на пол, и во все стороны разлетелись осколки лампочки. Кривой равнодушно посмотрел на содеянное и добавил: — Это он, гнида!

— Почему ты думаешь, что он?

— Он давно ко мне подбирается! Очень хочет меня убрать! Чем я ему помешал, не знаю, но он на меня давно бочку катит!

— Когда это он катил? — недоуменно пробормотал Гера.

— Забыл, кто полгода назад наших людей погнал с рынка? Забыл, кто выставил мне счет за то, что я якобы на его территорию полез? Забыл, кто Метиса настраивал против меня? Забыл?

— Почему? Помню... — хмуро пробормотал Гера. — И что теперь?

Кривой вдруг успокоился, прошел к двери, собираясь выйти из своего шикарного кабинета, но задержался на пороге, обернулся, зловеще проговорил:

— Теперь начнется настоящая война! — И вышел.

Только в восемь вечера полковник собрал своих архаровцев у себя в кабинете для обсуждения итогов сделанной за день оперативной работы. Перед этим он попросил Юру связаться с информационным центром и узнать сегодняшнюю криминальную сводку.

— Опять перестрелка, Аркадий Михалыч, — доложил Тарасенко, получив информацию от дежурного по городу. — У ресторана «Забойный музон» кто-то расстрелял из «калашей» трех боевиков из воротаевской группировки.

Самохин устало вздохнул и опустил голову.

— Черт-те что творится! — пробормотал он. — Они что, взяли повышенные обязательства — ни дня без трупа!

— Кто именно? — не понял Юра, подумав, что полковник уже знает участников стрельбы.

— Бандиты! — внятно проговорил полковник. — Сговорились, они, что ли, доконать меня, старика! У меня же никаких нервов не хватит!

Костя Корнюшин усмехнулся.

— Я думаю, Аркадий Михалыч, ваше здоровье их волнует меньше всего. По-моему, их волнует здоровье тех, кого они отправляют на тот свет. Выживет жертва или не выживет? — вот сейчас самый насущный вопрос. А надоевший всем вопрос — быть или не быть? — это для простаков, которые занимаются политикой.

Самохин поморщился и нахмурил брови.

— Костя, не лезь в те области, где ты не компетентен. Пускай политики занимаются политикой, а мы будет заниматься нашими дорогими бандитами.

— Эх, что бы мы без них, родимых, делали! — заметил Юра.

— Да, уж! — согласился с ним Костя. — Не будь этих самых бандитов, пришлось бы нам переквалифицироваться в сантехников или мелких лавочников!

— Ладно, давайте оставим посторонние разговоры! — предложил Самохин, устало махнув рукой. Его-то все эти разговоры утомляли. — Дел выше крыши, убийств по несколько штук на дню, а вы тут шутками забавляетесь! Похоже, настоящая война группировок началась. Что вот они не поделили, непонятно?

— Понятно, что, — буркнул Костя. — Территорию не поделили. Вернее, поделили раньше, а теперь хотят по-другому поделить. Обычное дело. А-а! Чем больше друг друга перестреляют, тем лучше! Меньше всякой мрази останется!

— Только убийства нам расхлебывать придется! — заметил Тарасенко.

Полковник посокрушался немного и решил перейти к более насущным делам. В конце концов, убийствами прокуратора занимается, а дело оперов убийц ловить.

— Ладно, что у нас на повестке дня?

— Женщина пропала, которую вчера вечером гражданин Мещеряков убил, — доложил Костя. — И который сегодня утром сбежал.

— Куда же она делась? — удивленно спросил Самохин. — Тоже сбежала? Следом с Мещеряковым.

— Вполне может быть! — пожал плечами Костя. — Там в морге один чудной мужик сидел, он мне сказал, что вчера никаких трупов вообще не привозили. Ни убитых, ни умерших самостоятельно.

— Вот те раз! — удивился полковник. — А куда же ее тело отвозили?

— Я все выяснил! — хмыкнул Костя. — Зарезанную Мещеряковым женщину привезли в больницу на «скорой». Но в приемном покое она скончалась. Дежурный врач констатировал смерть и написал заключение. И после этого распорядился отправить тело в больничный морг. Все как полагается. Только тело туда не доехало.

— Это еще почему?

— Потому что оно пропало.

— То есть как это — пропало? Как оно могло пропасть?

Всякое повидал Самохин на своем веку, но с таким необычным фактом, чтобы тело покойного пропадало, сталкивался редко. Можно сказать, вообще никогда не сталкивался. Обычно тела убитых пропадали, когда убийцы заметали следы и эти тела куда-нибудь прятали. Только обычно, через энное время, менты их находили, и убийца получал по заслугам. Но чтобы тело пропало после того, как его обнаружили? Тут либо убийца коварен до крайности и замел следы под самым носом у оперов, либо в этой больнице такой бардак, что у них не только трупы, живые больные пропадают неизвестно куда.

— Сдается мне, что его похитили? — высказал предположение Костя.

— Кто похитил? Убийца? — поинтересовался полковник. — Убийца проник на территорию больницы, пробрался в морг и стащил оттуда тело? Так, что ли?

— Не знаю! — пожал плечами Костя. — Убийца, не убийца, а только ни в больнице, ни в морге тела нет.

Многолетний опыт говорил полковнику, что украсть могут все что угодно. Драгоценности, картины, деньги, одежду, людей, детей — все, что представляет хоть какую-то стоимость!. Но чтобы труп? Что можно с него, с трупа, слупить? Кому впарить? Какой идиот будет выкладывать деньги за труп? Близкий родственник? Так ему и так отдадут тело через недельку, когда во всем разберутся, причем совершенно бесплатно. И хорони на здоровье! Нет, все здесь не так просто! Скорее всего, тело пропало именно по дороге из приемного покоя в морг. Тогда надо брать перевозчика покойников за шкирку и вытрясать из него душу!

— А кто его отвозил в морг, интересно?

— Мужик один, санитар, — доложил Костя. — Зовут Семеныч. Но его на рабочем месте нет. Он уехал на дачу. Где находится дача, никто не знает. И телефона там, конечно, нет. Я пытался все это выяснить, но так ничего не выяснил.