Он коротко вздохнул и отвел взгляд.

   -Любят не за что-то, а просто потому что... любят, - глухо закончил он.

   -А как ты это... понял? - медленно произнесла я. - Когда?

   -В школе, в выпускном классе, на новый год, - слова давались ему с явным трудом. Я же нахмурила лоб, пытаясь припомнить период времени о котором он говорил. - Мы тогда его справляли у Кольки Проскурина.

   Он отвернулся, подошел к парапету и, опершись на него боком, скрестил руки на груди и стал смотреть на улицу. Подойдя к нему, я встала рядом, но спиной к ограждению крыши и , заложив руки за спину.

   -Я помню, но не все, - нахмурившись, произнесла я.

   -Не удивительно, - слегка улыбнувшись, произнес он. - Я же тебя потом домой и принес.

   -Зато я узнала, что пить я совершенно не умею, - попыталась отшутиться я.

   -А я понял, что пьяная ты совершенно не управляема.

   -Я буянила? - уже шире улыбнулась я. Гошка вернул мне улыбку.

   -Не то слово! Под утро хорошо затихла, а то я уж начал опасаться, что придется идти на крайние меры и протрезвлять тебя драконовскими методами.

   -Это как? - заинтересовалась я.

   -Надеюсь, что ты все же никогда не узнаешь это "как", - сделал он страшные глаза.

   -И что я делала? - развернулась я к нему лицом, Гошка закатил глаза.

   -Много чего, - ушел он от ответа.

   -Ну, Гош, - заныла я и сделала шаг по направлению к нему. - Я, правда, ничегошеньки не помню, - подойдя к нему вплотную, я положила руки ему на грудь, и заглянув в глаза, добавила, - расскажи тогда только то, что запомнилось именно тебе.

   Тяжкий вздох и его взгляд скользнул куда-то поверх моего плеча. Я молчала, ожидая продолжения, боясь даже пошевелиться.

   -В общем, мы тогда если помнишь хоть что-то, встречали новый год на квартире у Кольки. Его родителей не было в городе, потому у него собралась едва ли большая половина класса. Я всех и не упомню уже, - медленно начал говорить он. - Сначала все было чинно и спокойно, по сем законам праздника. Куранты, салют, снеговики, снежки и шампанское. Потом все замерзли и пошли греться, большей частью изнутри.

   -Это я смутно, но еще помню, - нахмурилась я.

   Гошка, коротко глянул мне в глаза, и мгновение спустя вновь отведя их, продолжил.

   -Я, честно говоря, упустил тот момент, когда ты из легкого "навеселе" дошла до кондиции "выносливая".

   -О, помню эту шутку. Застенчивые, выносливые и малопьющие, - улыбнулась я.

   -В общем, была уже середина ночи и часть просто ушла спать, в том плане, что упала там, где стояла. Самые стойкие, по чьему-то предложению, уселись играть в карты, - он остановился и я отчетливо увидела не смотря на мороз на его лице румянец смущения.

   -Ну и что? - не выдержала я его молчания и добавила. - Этого я уже не помню.

   -Еще бы, - тяжко выдохнул он. - Идея "повысить ставки" была твоей. Не думаю, что в нормальном состоянии ты бы согласилась на такое.

   -И..., - протянула я.

   -Игра была на раздевание и тебе, скажем так, в карты в тот вечер не очень то везло, - глядя мне прямо глаза, закончил он.

   -О..., - только и смогла протянуть я, но все же уточнила. - Насколько сильно не везло?

   -Я, как проигравший рубашку, чувствовал себя одетым, как на северный полюс, в сравнении с тобой, - слабо улыбнулся он.

   -Ужасно, что я этого всего не помню, - нахмурилась я.

   -Наверное, это все же благо, - произнес он.

   -И... что? - все же спросила я.

   -Что "что"? - уточнил он.

   -Почему тебе запомнился именно этот... момент? - я не сводила взгляда с его лица.

   -Потому что, чтобы спасти себя от полного... банкротства, ты же сама предложила последнюю ставку, - он снова замолчал.

   -Гоооош, - заныла я, - договаривай. Ну, пожалуйста. Что хуже того, что было, я могла еще предложить?

   -Хуже?! - как эхо повторил он. - Да, пожалуй, хуже.

   Я в бессилии уткнулась лбом ему в куртку. По установившемуся молчанию, я поняла, что он опять ушел в свои воспоминания. Наконец, он снова заговорил:

   -По чести, это было не совсем твое предложение. Вовка Панамарев предложил тебе отыграться, я же настоял, на том, чтобы остановиться на достигнутом. Тогда ты предложила в случае проигрыша поцеловать, по-настоящему и не одеваясь, любого из игроков на которого он укажет. И он выбрал меня.

   Я шокировано уставилась в черные глаза лучшего друга.

   -А на утро ты ничего из этого не помнила, - закончил он. - И, как и прежде, видела во мне только друга.

   Он мягко высвободился из моего захвата и отошел к противоположному краю крыши, встав спиной ко мне.

   "Ух ты! И почему у меня на все самые веселые моменты моей жизни отшибает память?! Пить надо меньше..."

   -Гош, - подошла я вплотную к нему, - посмотри на меня, пожалуйста.

   Он в ответ медленно повернулся и произнес:

   -Прости, это была минутная слабость. Я впредь постараюсь держать себя в руках. Это только мои воспоминания и моя вина, что я придал им слишком большое значение. Все наладится и я, как и прежде буду тебе другом. Хорошо?

   Я нахмурилась, потому как слов для того, чтобы выразить все, что я сейчас чувствовала, у меня не было. И я просто поднялась на цыпочки и поцеловала его.

   На обволакивающем мое тело холоде, тепло его губ стало для меня обжигающим прикосновением огня родного очага. Как и в прошлый раз в первое мгновение он замер, не отвечая мне, но видя мою решимость, подчинился и, притянув меня к себе поближе одной рукой, другой же прикоснулся к моему лицу и углубил поцелуй. Вкус его губ был сладким, как мой любимый белый шоколад, в то время как Влад ассоциировался у меня всегда с его горьким, темным аналогом. Даже сейчас, утопая в нежности гошиных губ, я продолжала их сравнивать. И мне вновь, как и ранее в этом водовороте чувств и ощущений отчаянно не хватало горечи. Сладковатой горечи вкуса губ моего демона. Не хватало его руки на моем лице, жара его тела против моего собственного. Отчаянно не хватало его самого. В груди снова заболело и стало трудно дышать. И тут же я ощутила, как тепло губ Гоши заменило обжигающее прикосновение морозного воздуха. Я тут же судорожно вдохнула и задержала дыхание.

   Открыв глаза, я виновато взглянула в темные глаза лучшего друга и увидела печальную улыбку на его лице.

   -Ты хотя бы понимаешь, что занимаешься самообманом?

   В ответ я лишь еще раз коротко и глубоко вздохнула.

   -Том, я знаю, что ты чувствуешь и еще то, что сейчас думаешь ты совсем не обо мне.

   -Гош, прости меня, я такая слабая, - уткнулась я лбом ему в плечо. - Мне нужно победить это чувство иначе я сойду с ума. Это так больно.

   -Зачем?

   -Что зачем? - подняла я взгляд.

   -Зачем ты делаешь это? - в его голосе прозвучала боль и мне стало не по себе.

   -Я..., - запинаясь начала я, - хочу начать все с начала... с тобой.

   -Зачем? - тот же требовательный тон.

   -Потому что одной мне с этим не справиться.

   -Тебе и со мной с этим не справиться. Я знаю о чем говорю, потому как, не смотря ни на что, я сейчас как никто в этом мире способен понять ... его. Он может закрываться сколько угодно, но зов его крови к твоей, все равно все скажет без слов. Мало мне было моих собственных желаний, так теперь приходится еще и сдерживать ту часть его, что сейчас живет во мне. И поверь мне, большим благоразумием она тоже не отличается. В противном случае, я не допустил бы этой глупости. Надеждой тоже можно убивать.

   -Гош, прости меня, - выдавила я. - Но я сейчас и правда верю, что это можно изменить, все зависит только от тебя.

   Он нахмурился.

   -Рассказывай.

   -Думаю, про связь ты уже кое-что слышал, - он медленно кивнул, я же отвела взгляд и продолжила. - Есть способ ее... разорвать. Самостоятельно мне этого не сделать, но если ты согласишься выступить в качестве... донора, забрав ту часть моей крови, что связывает меня с ним и, заместив ее отчасти своей, то я стану свободна от него и ... зависима от тебя.