— Вы кто? — обратился он к Порошину.

— Комбат из Балашовского! — смело отрапортовал тот как ни в чем не бывало. — Аль не узнали, Василь Иваныч?.. — пытался он ещё что-то сказать в недоумении, далекий от мысли, что Чапаев будет обращать внимание на такую «мелочь», как обмундирование.

— Как не признать, беляками меченный! — сказал Чапаев, показывая на глубокий шрам от сабельного удара на щеке Порошина. — Из Балашовского, говоришь? Таких комбатов там не видывал. Боевых командиров очень уважаю, но только не в такой одежонке. Чего напялил на себя? Взгляни на Филиппова, сидит рядом с тобой, из одного полка, а каким молодцом выглядит. Бойцы им любуются, и каждая девушка аль молодка глаз не отведет. А в строю, как в бою, лихой вид командира много значит!

Назвал Чапаев и других командиров: одних журил за неряшливость, других подбадривал, на том и закончил совещание.

Сам Василий Иванович следил за собой, всегда был подтянут, одет в военную форм}' — гимнастерку или френч защитного цвета (хаки), темно-синее галифе, сапоги со шпорами. Носил фуражку или черную барашковую папаху с красной тульей. Шашка, револьвер системы «наган», бинокль, полевая сумка и хорошо пригнанное кожаное снаряжение завершали его внешний вид. Вольности в одежде не допускал.

Кстати, высокие черные папахи с красной тульей являлись отличительной приметой ординарческого эскадрона Чапаева и конников Гарибальдийского полка. Изготовлялись они по заказу Чапаева и являлись его собственной инициативой в подражание Емельяну Пугачеву, которого Василий Иванович очень любил, много о нем знал и читал.

С самого первого дня формирования дивизии Чапаев решил создать при штабе кассу взаимопомощи. Это было необходимо для выдачи пособий наиболее нуждавшимся бойцам и их семьям. А особенно тем родственникам, у кого кормильцы пали в бою. Он называл это вспомогательной кассой.

Это было новшество. И поэтому никакими приказами и инструкциями не предусматривалось. Это — личная инициатива Чапаева, как забота о бойцах.

Но для кассы нужны деньги, а где их взять. Тем более оборотные суммы, которые могли выдаваться безвозвратно. Понадеялся было Василий Иванович на финансистов дивизии и армии, но у них свои законы: все расписано по параграфам, статьям и сметам. И нужной суммы для кассы не получишь.

В общем, для её пополнения Чапаев прибег к добровольным отчислениям из жалования командно-политического состава частей дивизии, широко оповестил об этом командиров частей, подразделений и при каждом удобном случае агитировал за добровольные взносы. Сам же свое жалование передавал во вспомогательную кассу.

Худо-бедно, добровольные отчисления поступали, но их не хватало и было абсолютно недостаточно для выдачи безвозвратных пособий. А нуждающихся было так много, потому что все бойцы в основном из бедных слоев населения.

Подумал Василий Иванович и решил, если добровольных отчислений не хватает, надо их изыскивать. И он ввел систему денежных штрафов. Штрафы шли из жалования комполитсостава. Как вид дисциплинарного наказания.

Штрафовал за неудовлетворительное содержание лошадей, обоза, орудий и другие неполадки. Потом за всякие нарушения в несении сторожевой службы.

Размер денежного штрафа определял тоже сам. О чем каждый раз объявлял в приказе по дивизии.

Кто-то из работников штаба дивизии доложил Чапаеву, что во 2-м батальоне Балашовского полка выставлено не по уставу сторожевое охранение и недостаточно бдительно ведется наблюдение за противником.

Прежде чем принять решение по этому докладу, Чапаев вызвал командира и потребовал объяснений — почему нарушено требование штаба дивизии: вместо сторожевых застав на участке батальона выставлены только полевые караулы и посты.

И не удовлетворившись его объяснением, он тут же сказал: «За халатность в несении сторожевом службы 2-й батальон и Данильченко со своим помощником будут оштрафованы».

А через несколько дней после этого разговора поступил следующий приказ:

За халатное отношение к делу боевого охранения на участке 2-го батальона объявляю выговор командиру Балашовского полка Данильченко и штрафую его на 300 рублей, помощника командира полка Ухова — на 150 рублей; командира 2-го батальона Порошина — на 150 рублей, командиров рот Сонина, Попова и Беспалова — по 75 рублей каждого. Деньги внести в вспомогательную кассу.

Начальник дивизии ЧАПАЕВ

Политком штаба БАЗАНОВ

И что самое интересное, никто из оштрафованных не пытался протестовать и деньги в кассу взаимопомощи внесли полностью.

Спустя некоторое время Данильченко как-то спросил Чапаева, воспользовавшись его прибытием в полк:

— Скажи, Василий Иванович, за одну провинность — два наказания. Справедливо ли?

— О чем ты? — спросил его Чапаев, по-видимому, забывший о штрафе.

— Ну как же: выговор и штраф объявлены.

— А-а, — рассмеялся Чапаев, — а тебе что, денег жалко? Куда будешь их девать на фронте?

— Дело не в деньгах, они действительно без особой надобности, а приказ по дивизии с выговором... — пытался что-то доказать Стефан Данильченко.

— Вот чудак! — опять засмеялся Василий Изанович. — Так и ты пишешь приказы с выговорами, но у тебя нет вспомогательной кассы! — Потом сказал: — Вспомогательную кассу создали, обнадежили бойцов, а деньги где взять? Родить? На попятную, значит? Так Чапаев не привык. И ты на моем месте не поступил бы иначе. Вот и приходится, — усмехнулся он, — к выговору добавлять и штраф. А справедливо ли поступаю — суди сам.

А потом рассказал, сколько уже выдано пособий бойцам и семьям погибших. И сколько ещё предстоит выдать. Он хорошо знал дела вспомогательной кассы и интересовался ими, распоряжался ее вкладами.

Кстати, созданная Чапаевым касса продолжала свое существование ещё очень долго: и после его отъезда из дивизии, и даже после его гибели...

Несмотря на все старания Чапаева по укреплению дисциплины в дивизии и политическом воспитании бойцов, иногда происходили ЧП. Подолгу не получая провианта, боеприпасов, орудий и оружия, красноармейцы падали духом, дисциплина, соответственно, страдала, и при отходе из Талового 40 человек просто напросто дезертировали. В Верхней Покровке дезертирство повторилось. В отсутствии помощи и надежды на неё выход из создавшегося положения мог быть только в одном — в наступлении. Необходимость наступления диктовалась потребностью в хлебе.

Секретарем собрания врид начальника штаба Гагаевым были оглашены телеграммы Чапаева в штаб армии о состоянии дивизии. И просьбы о помощи, которые обстоятельно объясняли причины их бедственного положения. По докладу выступило б человек. Среди них был руководитель парторганизации Пензенского полка Вернер, который заявил: «Выслушав доклад товарища Чапаева, пришел к заключению, что товарищ Чапаев выше всяких похвал». Петр Исаев отметил преданность Василия Ивановича делу революции, его большую организаторскую работу по созданию частей Красной Армии, его борьбу с саботажниками, которые имеются повсюду, в том числе и в штабе армии.

Так проходило дивизионное собрание представителей рот, эскадронов, батарей и команд, на котором присутствовали командиры и комиссары всех полков.

Комиссар штаба Базанов подчеркнул, что все требования Чапаева к штабу армии справедливы, что его лично оскорбляет слово «анархист», применяемое к Чапаеву. И хотя в штабе армии Чапаеву до сих пор мало доверяют, «мы, видя всю его деятельность, можем выразить Чапаеву полное доверие». Далее, на собрании было принято решение, направленное на укрепление дисциплины и повышение боеспособности.

Положение войск на другом участке фронта несколько менялось. В приказе по IV армии № 03 от 19 октября говорилось следующее: