«За образцовое выполнение заданий вы представлены к правительственной награде».
…При всем желании невозможно уложить в ограниченные рамки документального повествования четыре года жизни разведчика Семена Яковлевича Побережника, из которых больше двух лет пришлось на войну. Как, впрочем, невозможно перечислить всю разведывательную информацию, переданную в Центр. Например, ему удалось раскрыть одну хитрую уловку немцев, что позволило спасти немало жизней советских моряков: он «всего-навсего» установил, что германские подводные лодки стали пристраиваться в кильватер советским эсминцам и сторожевым катерам и на «хвосте» у них прорываться через минные заграждения.
«Волга» сообщала, что болгарские войска сменяют в Македонии и Западной Фракии такие-то и такие-то немецкие оккупационные части, которые будут переброшены на советско-германский фронт; что немецкие органы, ведающие снабжением продовольствием группы «Юг», сталкиваются с серьезными трудностями, так как план поставок систематически срывается растущим сопротивлением болгарских крестьян; что после Сталинграда среди немецких солдат катастрофически подскочило число «самострелов» и симулянтов, не желающих ехать на Восточный фронт.
Кстати, поражение немецких войск под Сталинградом вызвало ликование по всей Болгарии. «В стране растет саботаж. Новобранцы скрываются от призыва», — передавал разведчик.
В других телеграммах он сообщал:
«Германская авиация разместила свои подразделения на всех 16-ти военных аэродромах Болгарии. На них удлиняют взлетно-посадочные полосы. В офицерском клубе болгарские летчики высказывают предположение, что вскоре прибудут «Мессершмитты» — для «Юнкерсов» и «Дорнье» достаточно старых полос».
«Значительно увеличилось число эшелонов с ранеными, прибывающих в Софию».
«Для карательных акций против партизан в помощь полиции и армейским подразделениям мобилизуются члены фашистских организаций «Ратник», «Национальный легион», «Бранник», «Отец Паисий» и ряда других».
Причем за все время немецкие пеленгаторщики, периодически засекавшие появление на диапазонах радиолюбителей неизвестного передатчика, не смогли хотя бы приблизительно определить его координаты. Даже асы радиоперехвата, специально вызванные из Берлина, потерпели поражение в этой затяжной дуэли.
Война не знает передышек. Центр требовал от каждого из своих солдат невидимого фронта максимум того, что он мог дать, и еще многое сверх этого максимума.
Вариант «Но пасаран»
В последнее время Славка не раз просила мужа показаться врачу. Иначе бессонница совсем доконает его. Он сильно осунулся, похудел, и это очень тревожило жену. Но Саша отшучивался, мол, лишний вес приближает старость. Между тем он сам чувствовал, что устал. Как-никак уже пятый год англичанин Альфред, сиречь Александр Муней работает без отпуска, хотя Славка не знает об этом. Дело вовсе не в ночных бдениях, к ним он привык. Просто теперь у разведчика появилось совместительство, которое тоже отнимает время и силы.
— Чтобы не бросаться в глаза моей «бездеятельностью» в течение дня — ширма туриста давно не годилась в той обстановке, — я решил подыскать себе официальное занятие, хоть как-то оправдывающее мой образ жизни. Имея несколько профессий, сделать это не составило труда, — рассказывает Побережник. — Поскольку я неплохо разбирался в часовых механизмах, для начала предложил свои услуги одному часовщику-армянину, но с условием: работу буду брать на дом. Тот согласился. Так что мой кабинет превратился в настоящую часовую мастерскую. Иногда в нем скапливалось столько ручных, карманных, настенных часов, что там просто негде было повернуться. Дело, конечно, было не в лени. Ведь для ремонта у меня оставались вечера да ночи, днем приходилось заниматься главным — добывать разведывательную информацию.
— Но вы же — богатый англичанин, могли открыть собственную фирму. Хозяину не нужно ни перед кем отчитываться, куда и зачем он уходит или уезжает. Для посторонних глаз все выглядело бы нормально, а у вас было бы достаточно свободного времени для основной работы. Да и для того, чтобы заводить полезные знакомства, визитная карточка «предпринимателя Александра Мунея» наверняка очень бы пригодилась. Выбор такой «крыши» кажется мне странным.
— Вот тут вы ошибаетесь. Действительно, по легенде я был состоятельным человеком, любящим путешествовать англичанином. До войны она служила отличным прикрытием. Никто из моих болгарских знакомых не сомневался, что я — тот, за кого себя выдаю. Среди них нашлись люди, повидавшие свет, хотя до матроса Побережника им было далеко. По моим рассказам они смогли убедиться, что я побывал во многих странах. И вдруг путешественник подается в предприниматели. Как бы это выглядело? Потом я уже говорил, что для коммерции нужны знания и соответствующие способности, которых у меня не было.
— Ну, хорошо, пусть не предприниматель, но хотя бы инженер. А то часовщик — как-то не вяжется с богатым англичанином.
— Наоборот, — живо возражает Семен Яковлевич. — Часы — мое хобби, как теперь говорят. Ведь англичане — известные чудаки. Другое дело, что сама моя национальность с началом войны оказалась не слишком удачной. Кое-кто даже подозревал во мне английского шпиона. Чтобы разубедить их, я сделал «финт ушами», — смеется Побережник. — Стал брать подряды в качестве электромонтера. Обзавелся шлямбуром, бермановскими трубками, прочим инструментом. Менял проводку, ставил розетки. Ни один полицейский или контрразведчик никогда бы не поверил, что разведчик-джентльмен из Интеллидженс сервис будет заниматься таким пыльным делом. А для окружающих все понятно: англичанин поиздержался, перевести деньги из-за границы невозможно — война. В семье жены меня стали уважать за то, что не чураюсь физической работы. Кстати, сама Славка записалась на курсы стенографии, не хотела сидеть дома без дела. Я не возражал. Думал со временем подключить ее к моей работе…
За множеством неотложных дел Побережник но заметил, как подкралась осень. О ней напомнили опавшие листья каштанов. Совсем недавно они редкими светлячками желтели на софийских бульварах, а теперь устилали их сплошным ковром. В прошлом году в это время он четко отмечал дни и недели, напряженно следя за гигантской битвой, разгоревшейся на берегах Волги у Сталинграда. Кстати, «Кама», с которой держала связь софийская «Волга», еще осенью сорок первого перебазировалась на Волгу, только не к месту впадения в нес дочери-реки, а в Куйбышев. Там, на одной из окраин, стояло окруженное высоким забором неприметное здание, «объект Баня», как именовалось оно в секретных документах, откуда радисты Центра — разведывательного управления Генштаба — выходили на связь с десятками своих корреспондентов в разных странах. Но об этом разведчик, естественно, не знал.
Люди по-разному реагируют на приход осени. На одних она нагоняет хандру, у других дают себя знать разные хвори. Здоровье у Побережника было прекрасное. А настроение после разгрома ударной группировки вермахта под Курском и подавно. Красная Армия продолжала гнать немцев. Он надеялся, что недалек день, когда она придет на берега Днестра. Там уже рукой подать и до его родины — села на семи холмах, которое и при румынах сохранило свое старинное название Клишковцы. Как только его освободят, он обязательно попросит Центр навести справки о своих близких, от которых давно не имел вестей.
…При других обстоятельствах Побережник с радостью выполнил бы переданный «Камой» приказ на месяц уехать отдохнуть куда-нибудь в деревню. Подумать только: можно будет спать хоть целый день, пить парное молоко, по вечерам гулять со Славкой. Лучшего курорта не придумать. Но сейчас не давали покоя тревожные мысли: везде ли он вел себя правильно, не засветился ли Александр Муней?
Все началось с того, что он получил указание провести конспиративную встречу. За прошедшие годы ему не раз доводилось делать это, процедура отработана до мелочей, поэтому каких-либо трудностей не предвиделось.