— Мне бы к своим…

Майор помрачнел, закурил.

— К своим, говоришь… Придется повременить.

— Почему?

— Твой 205 БИЗ попал в окружение. И пока о нем сведений нет. Так что иди отдыхай, солдат…

Через три педели бывший сапер Степан Кучмин пошел в немецкий тыл вместе с разведгруппой 117-го стрелкового полка.

Лето 1942 года было на исходе.

13. Засада

Алексей выскочил на площадь и, свернув за угол, перешел на быстрый шаг. Дождь усилился, и площадь была безлюдна. Только у ресторана, который угадывался по звукам скрипок и гитар, урчали моторы машин и слышался людской говор.

Маркелов решительно подошел к шикарному «майбаху», пассажиры которого — сутуловатый румынский офицер в годах и юная особа с очаровательным личиком — только что исчезли в ресторане, и с силой рванув дверку, забрался на переднее сиденье.

— Спокойно! Гестапо! — наставил он пистолет на перепуганного его появлением водителя.

— Я н-ни в-в ч-чем н-не в-виноват… — проблеял тот, заикаясь, на плохом немецком языке.

Только теперь Маркелов разглядел, как молод водитель, не старше восемнадцати лет.

— Чья машина?!

— Генерала Штефанеску…

— Он нам и нужен. Поехали!

— К-куда?

— Прямо, затем повернешь направо. И пошевеливайся!

Степан стоял под сводами арки и неспешно раскуривал сигарету. Растерянные шпики не решались что-либо предпринять, видимо, чтобы не обнаружить себя, и неприкаянно обтирали грязные стены домов позади Кучмина, так как он перекрыл им выход на площадь; часть их направилась к площади через близлежащие улицы, два или три обшаривали на всякий случай все закоулки проходного двора в поисках исчезнувшего Маркелова.

«Майбах» с выключенными фарами резко притормозил неподалеку от Кучмина.

— Сюда! Быстрее! — голос Маркелова.

Степан с разбегу нырнул в открытую дверку. «Майбах» взревел мощным мотором и на большой скорости вырулил на широкую центральную улицу; сзади послышались крики, выстрелы.

— Стоп! — приказал Маркелов. — Выходи! Ну! — подтолкнул он совсем потерявшего голову водителя.

Тот выскочил на брусчатку и, споткнувшись, растянулся во весь рост. Когда он поднялся, «майбах» уже исчез в одном из переулков. Тогда водитель, слегка прихрамывая, добрался до мусорного ящика, уселся на него и неожиданно заплакал, не в состоянии разобраться в происходящем.

— Чисто сработано, командир, — Степан смотрел в заднее стекло — погони не было видно. — Теперь куда?

— К провизору, — решительно сказал Маркелов.

— Зачем?

— Ты думаешь, поздно?

— Уверен.

— Нет! Я должен убедиться, — и Маркелов свернул к аптеке.

Окна аптеки ярко светились. Внутри были люди: сгорбленный старичок с палкой в руках, безногий парень в линялой солдатской форме и молодая женщина с ребенком лет шести; провизор Войкулеску что-то сердито объяснял старичку, тыкая пальцем в какую-то бумажку, видимо, рецепт.

— Зайдем? — повеселевший Маркелов уже второй раз проезжал на тихом ходу мимо аптеки.

— Э-э, нет, командир, — Кучмин отличался чрезмерной осторожностью. — Нужно отыскать черный ход…

Машину оставили в каком-то дворе, захламленном ящиками. Внимательно осмотрели все подходы со стороны черного хода; только когда убедились, что опасаться нечего, прошли к двери. Окованная железными полосами, она внушительно выделялась потемневшими от времени дубовыми досками на фоне светло-серой стены. Дверь была заперта.

— Ну что? — спросил Маркелов Кучмина, — Здесь и граната не поможет. Придется рискнуть — зайдем через парадный вход.

Степан огорченно ругнулся втихомолку, прошелся вдоль стены, поглядывая на узкие окошки, прикрытые ставнями, затем возвратился к двери и сильно нажал на нее плечом.

Неожиданно дверь слегка подалась внутрь.

— Командир! — зашептал Степан. — Сюда! Кажется, дверь не закрыта на ключ…

Навалились вдвоем на дверь — и едва не загремели по ступенькам, которые вели в подвал; коротко звякнул оборванный засов, ржавый и хлипкий; второй засов, массивный и кованый, был отодвинут, а в замочной скважине торчал ключ.

Стараясь не шуметь, поднялись по ступенькам к двери, которая была выше подвальной; она оказалась незапертой. Алексей осторожно приоткрыл ее и заглянул внутрь уже знакомой ему гостиной провизора Войкулеску.

Трое мужчин в штатском сидели за накрытым столом, на котором преобладали спиртные напитки, и вполголоса беседовали, не забывая наполнять быстро пустеющие рюмки. В гостиную вошел хозяин.

— Ты скоро там, Гюнтер? — спросил один из мужчин.

— Пять минут, не более, — провизор быстро выпил рюмку цуйки и снова скрылся за дверью.

Гюнтер! Маркелов молча переглянулся с Кучминым — вот тебе и провизор Войкулеску! «Похоже, и здесь приложил руку полковник Дитрих — это его агенты», — понял Алексей, внимательно прислушиваясь к разговорам в гостиной.

Вскоре провизор появился уже без белого халата.

— Все… Всех выпроводил, — он принялся за еду.

— Гюнтер, вино закончилось, — один из собутыльников постучал по пустому кувшину.

— Клаус, отцепись, — отмахнулся провизор. — Сходи сам, если хочешь пить эту кислятину.

— Схожу… — Клаус, слегка пошатываясь, направился к двери, за которой притаились разведчики.

Любитель сухого вина даже не застонал; подхватив на лету оброненный кувшин, Кучмин стащил тело Клауса к двери подвала и быстро возвратился к Маркелову.

— Берем?

— Берем… — Маркелов раздвинул портьеры, которыми была, завешена дверь, и вместе с Кучминым ворвался в гостиную.

Все было закончено в считанные секунды. Провизор Войкулеску, который при виде разведчиков не растерялся и успел выхватить пистолет, со стенаниями ворочался в углу гостиной, отброшенный туда мощным ударом Степана.

— Поднимайся, — потянул его за шиворот Кучмин.

— Товарищи… вы что? — простонал провизор.

— Вон твои товарищи, — кивнул на неподвижные тела немецких агентов. — Пойдем.

— Куда? Куда вы меня ведете? — заупрямился провизор.

— Закрой ему рот, — Алексей быстро собирал оружие и провизию в скатерть; связав ее концы, он вскинул узел на плечи.

— Слушаюсь, командир, — Кучмин резко ткнул провизору под ложечку, и пока тот зевал, пытаясь продохнуть, Степан ловко запихнул ему в рот салфетку, а затем связал руки. — Готово. Иди, — подтолкнул его к выходу. — И смотри не трепыхайся…

Пробирались к монастырю кривыми и грязными улочками предместья. Дождь по-прежнему лил не переставая.

— Кто это? — спросил у Маркелова Татарчук при виде провизора, который едва дышал после дороги.

— Подарок… — ответил за старшего лейтенанта Кучмин.

Пока Степан рассказывал о недавних событиях в городе и аптеке, Маркелов прилег на охапку травы и задумался. Судя по всему, выходило, что город оказался пустым номером; теперь нужно срочно уходить отсюда и пробираться к линии фронта — последнее, что осталось в их положении. Алексей тяжело вздохнул: легко сказать — пробираться; полковник Дитрих уже знает, что они в городе и, конечно же, сейчас времени не тратит попусту.

— Как Ласкин? — спросил он Татарчука.

— Полегчало, — ответил старшина. — Уже пытался встать на ноги. — В госпиталь бы его… — вздохнул. — Пару недель — и можно к девчатам на посиделки.

— Что с этим делать? — Кучмин показал на провизора.

— Допросить нужно.

— Вставай, — Степан тронул провизора за плечо.

Тот лежал на боку, не подавая признаков жизни. Кучмин поднес фонарик к его лицу и увидел сведенный судорогой рот и широко раскрытые мертвые глаза.

— Амба, — Кучмин возвратился к Маркелову. — Подох.

— Что с ним стряслось? — встревожился Алексей.

— Не знаю…

Провизора внимательно осмотрели и нашли осколки стеклянной ампулы, которая была вшита в воротник рубашки.

— Яд, — констатировал Кучмин и брезгливо вытер руки пучком травы…

Все собрались в дальнем углу монастырской трапезной, возле крохотной коптилки. Решили — нужно уходить немедленно, пока дождливая ночь и не все пути перекрыты.