— Государь, сокол — не свинья, его не надо откармливать. Иначе он не взлетит выше крыши…

Царь не стал дослушивать оправдание, спешно сел на коня и поскакал на пригорочек, откуда хорошо были видны поляна и русло реки. Достал подзорную трубу и стал обозревать местность.

Матюшкин облегченно вздохнул: гроза миновала. Надо делом заняться, иначе охота не заладится, и всем тогда не миновать плетей. Он махнул рукой помощникам — те приступили к работе, каждый четко знал свои обязанности. И в это время, вспугнутая поднявшейся суетой, откуда-то из прибрежных камышей с недовольным криком тяжело поднялась большая птица. Ноги-палки опущены вниз, летит медленно, словно нехотя. «Цапля!» — определил в восторге Алексей Михайлович. И тут же увидел, как после отрывистого свиста в небо взвил сокол. Семен стоял, задрав вверх голову, птицы на его рукаве не было. Значит, на охоту полетел его питомец.

— Огонь, а не сокол! Весь в меня, — восхищенно заметил царь оказавшемуся рядом Морозову.

Борис Иванович спрятал усмешку: «Тоже мне — огонь! В детстве во двор один без нянек выйти боялся!» Но тот и не ждал ответа и не смотрел на Морозова. Всё его внимание сосредоточилось на птицах в небе. В подзорную трубу он хорошо видел, как поднявшийся ввысь сокол камнем упал на цаплю, вцепившись мертвой хваткой в нежную серую шею. Оба одним клубком стали кувыркаться в воздухе, стремительно приближаясь к земле. Летели перья, слышались гортанные крики раненой цапли. Оба упали в воду, но сокол, тут же отцепив когти от жертвы, взмыл в небо и стал набирать высоту. Разгоревшийся охотничий азарт заставлял его искать новую жертву. На земле, глядя на него, радовался только царь. Сокольничие, замерев от страха, ждали: вернется сокол или улетит? Семен громко и заливисто свистнул. Сокол замер на несколько мгновений, раскинув неподвижно крылья, затем стал снижаться медленными и ровными кругами. Наконец, клекоча, опустился на рукав Семена.

Когда Алексей Михайлович подъехал к Дмитриеву, сокол уже успокоился и сидел, деловито чистя свой клюв. В глазах его сверкали желто-зеленые звезды.

— Молодец, Семен! Хвалю за службу. Отныне, Афанасий Петрович, плати ему не четыре, а шесть рублей в год. Да всех новых наилучших соколов давай ему обучать.

Оба сокольничих поясно поклонились царю, сняв шапки.

До конца дня охотники завалили двух лосей и четырех кабанов. Глухарей и уток настреляли целую телегу. Многих соколами поймали. Царь был доволен. Дичь распотрошили, освежевали, погрузили на подводы и тронулись в обратный путь. Алексей Михайлович тоже ехал в возке с Морозовым. Устал в седле, да и поговорить хотелось, благодушное настроение располагало к этому. Морозов ему поддакивал и льстил:

— Ты, Алексей Михайлович, родился охотником. Батюшка твой, Михаил Федорович, царствие ему небесное, пистоли в руки не брал. А ты, как помню, с шести лет с рогаткой за моим братом Глебом бегал, сушеной черемухой в него пулял.

Царь смеялся от всей души.

Только выбрались на чертановскую дорогу — навстречу верховой. Им оказался Матвей Иванович Стрешнев, новый кремлевский воевода.

— С какими новостями скачешь? Уж не Москва ль горит? — сдвинул брови Романов.

Стрешнев, спешившись, отвесил царю низкий поклон и сообщил:

— Государь, в гости прибыла царица Грузии.

— Батюшки, забыл я об этом. Ох, негоже как! — огорченно воскликнул Алексей Михайлович и, похвалив гонца за быстрое известие, велел вознице погонять лошадей.

Многострадальная Грузия долгие годы искала спасения у России, но вместо помощи получала одни сердечные заверения. Между государствами непреодолимой преградой стояли не высокие горы, а Персия с Турцией, где проживали враждебные народы, исповедующие чуждую грузинам и русским религию — ислам.

За русской помощью первым обратился царь Кахетии Леон. И в 1564 году Иван Грозный взял Леона и его земли под свое покровительство. Турки на этот шаг ответили войной, пройдясь по Грузии с огнем и мечом. В помощь русские (в лице Бориса Годунова) послали на Кавказ армию. Но, во-первых, она прибыла с большим опозданием — Россия и сама переживала смутное время; во-вторых, армия была малочисленной, а значит, практически бесполезной. Союз разрушился, не успев окрепнуть.

Но Грузия по-прежнему стремилась к этому союзу. Главная причина: Россия в то время была единственной большой независимой страной, где процветало православие. А ещё страны и народы связывали прекрасные воспоминания о славных временах. В «золотой» век царицы Тамары (1182–1212 годы) над Грузией простиралась надежная и крепкая рука русского князя Андрея Боголюбского. Личным отношениям князя и царицы не суждено было перерасти в брачный союз. Однако Грузия и через много столетий помнила добро и хранила верность русской силе, защищавшей ее.

Страну разрушило нападение Тимура, прозванного «злобным хромцом». Шесть раз он прошелся по Грузии, уничтожая всё живое. Страна распалась на множество мелких княжеств: Имеретию, Кахетию, Абхазию, Грузию, Мингрелию и прочие.

Настоящим образом дружба с Россией возобновилась с 1636 года, когда царь Грузии Таймураз направил послом в Москву архимандрита Никифора. Через год с ответным визитом из России выехало посольство: князь Волконский с пятью священниками. Во имя укрепления вечной дружбы Таймураз просил Михаила Федоровича Романова построить на Кавказе русскую крепость. Ответное слово в Тифлис привез князь Ефим Мышецкий. В грамоте было сказано, что из-за нехватки денег крепость до поры до времени не будет строиться. Таймуразу же, несмотря на финансовые затруднения, подарки и гостинцы (соболями, куницами, белками) слали аккуратно, а также деньги из казны согласно давнему договору о взаимопомощи. Такую же финансовую поддержку регулярно получал и Александр, царь Имеретии, целовавший крест русскому царю вместе со своими сыновьями — Машуком и Багратом.

Алексей Михайлович носил титулы управителя многих стран, в том числе и этих. Но, подписывая верительные грамоты владыкам Турции и Персии, не ставил их. Зачем напрасно гусей дразнить? В драки на юге пока лезть не стоило. Были заботы куда важней. Своя, исконно русская земля с крепостью Смоленск страдала от ига поляков. Надо вернуть ее, укрепить и расширить Россию на западе, а потом уж и слабым соседям, просящим помощи, можно руку подать.

Мария Ильинична была на сносях. Боярыня Анна Вельяминова, обслуживающая царицу, никого к ней не подпускала на пушечный выстрел. И одеться, и умыться, и прическу сделать — во всём помогала государыне сама.

Сегодня утром Анна Григорьевна, как обычно, приводила в порядок царицу, которая готовилась к встрече грузинской гостьи. Когда всё закончили, Мария Ильинична осталась довольна. Из зеркала на нее смотрела юная красавица.

— Да я и в молодости такой не была! — воскликнула она. — Ты просто волшебница, душенька! — похвалила она Вельяминову. — Теперь не стыдно людям показаться…

Грузинскую царицу Анну Семеновну государыня принимала в своих покоях, на женской половине дворца. Всё проводилось по этикету: при въезде в Москву высокую гостью встречали знатные боярыни — Анисья Хилкова и Мария Волконская; в центре города — Настасья Ромодановская и Мария Львова. На красном крыльце Кремля с хлебом-солью стояла Екатерина Трубецкая. Она приветствовала гостью с Кавказа теплыми и льстивыми словами, выразив радость по поводу встречи и восхищение красотой царицы. Окружающие согласно кивали, улыбались и низко, в пояс, кланялись ей. Да и как не восхищаться далекой царицей — лицом и статью удалась, не сыщешь лучше и совершенней. Словно белая лебедь плывет.

И вот наконец Мария Ильинична встретила гостью в своей светлице. Здесь всё по-царски пышно и богато: пол застелен персидским пестрым ковром, стены обиты бирюзовым шелком. На правой стороне во всю стену — иконостас, лики икон сияют в пламени множества зажженных свечей. Держась за руки, обе царицы опустились на колени. Сначала надо воздать Господу за благополучное завершение долгого пути. Только потом сели за стол.