Короче, любовь кончилась давно и бесповоротно. И единственное хорошее, что оставалось в моем муже, — это его зарплата. Мне так не хотелось расставаться с ней на срок более месяца.

Да и Кеше моя идея пришлась по душе…

Мы немного подгримировали его, переодели, чуток порепетировали, и я пришла в восторг: сходство было потрясающим! Манеру общения, интонацию голоса, характерные словечки Кеша почерпнул из семейного видеоархива. Ведь он великолепный актер. Просто потрясающий! С архитрудной ролью он справился без малейшего труда! Он актер от Бога, и ему ничего не стоит сыграть и нищего, и преуспевающего менеджера, и неподкупного офицера ФСБ.

Я надеялась, что муж купится на их внешнее сходство, впрочем, не такое уж бесспорное. Очень уж хорошо я его знала.

Однажды, когда мы отдыхали на Кипре, он проговорился, мечтательно глядя в кобальтовое небо над головой, что всегда мечтал иметь брата-близнеца. Что при умении устраиваться в жизни эта комбинация сулит множество выигрышных позиций. Порой он грустно говорил: человек не может есть восемь часов, пить восемь часов, любить восемь часов. Единственное, чем человек может заниматься восемь часов, — это работать! А хорошо бы наоборот… В таких условиях человеку остается только тоска и пищеварение.

И потом, в его черепушке всегда бродили какие-то неземные идеи, какие-то устремления. То он вздумал было вести дневник, то кинулся писать пьесу, то взнетерпелось ему отправиться в Тибет за учением древних лам — благо я его вовремя остановила, искусно заболев за день до отъезда.

И он купился на эту идею! Вероятно, ему казалось, что он приобрел в личное пользование по сходной цене человека, который станет за него делать всю черную работу. Нас с Кешей это, конечно, как временный вариант устраивало. Потом, думали мы, небольшая рокировка, подмена персонажей — и никто ни о чем никогда не догадается…

Я умело, раз за разом подливала масла в огонь. Назвала попрошайку Брэдом Питтом, устроила сцену ревности, будто бы подкараулив мужа с Валюхой.

Сначала Кеша предложил ему себя в роли киллера, надеясь, что мой расчетливый муж попадется на приманку и тогда от него можно будет избавиться как от заказчика убийства. Но Александру это было ни к чему. У него был наготове гениальный план…

Дальше, выцарапав из медицинского справочника симптомы болезни, он стал разыгрывать из себя больного. Впрочем, это оказалось нам на руку — в любой ситуации Кеша мог бы оправдаться болезнью. Тут-то мы поняли все коварство моего мужа. Что ж, и лучшая из змей все-таки змея.

Двойная, тройная, четвертная подстраховка — вот его идея! С больного взятки гладки. Если бы даже Кеша попытался открыть всю правду, ему все равно не поверили бы, припомнив болезнь.

Чтобы усыпить возможные подозрения, Кеша, в свою очередь, делал вид, что ухаживает за своей соседкой по коммуналке, — что ж, мне приходилось идти на определенные жертвы.

Все шло отлично, но вдруг Александр попытался нас переиграть.

Впервые мы заподозрили неладное, когда он притащил компьютер и принялся учить Кешу премудростям работы с системой перевода денег.

Он решил сыграть ва-банк и круто изменить свою жизнь, подставив ничего не подозревающего Кешу вместо себя. Сунуть человека в тюрьму или психушку, а самому разгуливать в шортах на панамском берегу… Разве это не подлость?

Более того, он захотел изменить и мою жизнь. Скажите на милость, зачем это было нужно? Я-то не хотела никуда уезжать. Мой дом, моя квартира, мой двор, мой фитнесс-клуб, мой брат, мои подруги и, наконец, мой Кеша — многие удобства привычной жизни.

Но о чем это я… Даже не это главное! Как можно жить с человеком, который тебя ни во что не ставит? Вот и я говорю…

А Кеша… Он такой… Он такой необыкновенный! Он может купить мне охапку цветов без всякого повода, только потому, что ему захотелось порадовать меня. Тогда как Александр хронически путал жену с подставкой для чайника или с посудомоечной машиной.

Кеша так интересно рассказывает обо всем! Он тонкий человек с высокой духовной организацией.

А как он детей любит! И дети его… Они называют его папой. Может быть, Пашка немного подозревает, что это не настоящий его отец, но и он вскоре забудет свои детские сомнения. Мой свекор, находящийся под непрерывным действием алкогольной интоксикации, абсолютно доволен своим неминуемым переездом в деревню и абсолютно ничего не замечает. Кеша вошел с Толиком в дело на равных паях, и тот теперь души в нем не чает.

Что, друзья? Приятели? Коллеги? Ну, с ними совсем легко! Кто из нас, скажите на милость, станет пристально вглядываться в другого человека — все видят только себя. А если что — отмазка железная, психическая болезнь, амнезия. Там не помню, сям не помню…

А про работу я уж и не говорю: Кеша — душа коллектива. Недавно его назначили заместителем генерального. Это в его-то годы! Секретарша Алина, правда, подозрительно крутила носом, но Кеша и ее обаял. Кроме того, ее вот-вот уволят по сокращению штатов. Даже если она и поняла что-то из происшедшего в пансионате «Верхние Елки», то кто послушает глупышку, помешавшуюся на любовных романах?

Но слава богу, теперь его нет. И больше не будет. Конечно, мне было жалко его, когда я ехала на опознание трупа. Немного. Все-таки он тоже был ничего в свое время, все-таки мы десять лет были вместе…

Мне даже стало как-то легче, что на длинном оцинкованном столе под серой простыней в ужасных формалиновых пятнах оказался не он, а Виктор Ефимович. Вот так судьба играет человеком.

Где Александр сейчас?.. Где-то на Кипре. Ему дали отступного, чтобы он убрался из страны, и он уехал, поджав хвост.

Конечно, милиции ничего не известно. А зачем? Если расскажешь одно, то нужно рассказать и другое…

И потом, никто ничего не сможет доказать. Думаете, почему я с вами откровенна? Вы ничего никогда не сможете доказать! Вам никто не поверит!

Да и зачем вам это нужно? А? Молчите?

— Ради справедливости! — произнес я, все еще закрывая трубку шарфом, чтобы она не узнала мой голос. Простуженный голос звучал с сиплым надрывом, саднили порезы на подбородке от свежего бритья.

— Ха-ха-ха, какой справедливости?! — звонко расхохоталась она. — Никакой справедливости нет и не бывает. И не будет. Какая может быть справедливость, если один живет в ужасном общежитии с клопами, а другой гребет деньги лопатой?

— И вам его не жалко?

— Кого? Его? — Она на секунду задумалась. — Не понимаю вопроса. Без него… Лучше, спокойнее — без него…

— Без меня? — усмехнулся я и проговорил своим обыкновенным голосом, наконец освободившись от удушающего действия шарфа. — А что, если я вернусь и все расскажу?

Она потрясенно замолчала. Она конечно же узнала мой голос.

— О господи, — прошептала, — это ты? Конечно, ведь я подозревала, я думала… Но я решила, что у тебя не хватит наглости… Ведь ты не посмеешь… Разве ты не уехал, как обещал?

— Нет, как ты уже поняла! И не собираюсь уезжать. Хочу восстановить «статус-кво». Я, между прочим, даром времени не теряю: опрашиваю свидетелей, записываю их показания. Я и в морге был, и в милиции! У меня уже несколько сот страниц записано! И каждый знает что-нибудь такое, что может помочь мне на суде. Одна старуха Варвара Ферапонтовна чего стоит! Она видела, как Кеша приходил к тебе во время моего отъезда. Я раздобыл зубные карты в стоматологической клинике, по ним всегда можно доказать, кто есть кто… А Алина? Я женюсь на ней, и она расколется, как миленькая… Это заговор против меня, и этот заговор будет раскрыт. Я скажу, что Кеша и ты — вы заставили меня заниматься махинациями и тогда…

— Алина уже практически уволена. Нужен ли ты ей теперь? Не думаю… Зубные карты — выбрось их подальше. Они нужны только тем, у кого есть зубы. Неужели ты надеешься, что кто-то станет разбираться с ними? Ведь вы оба живы. Что ты сможешь предъявить Кеше? Что он украл у тебя твою жизнь? Глупость! А насчет старухи… Старуха ненормальная, тебе никто не поверит. У тебя ничего не выйдет, — металлическим тоном произнесла она.