Бадминтон, велосипед, самовар и качели должны непременно участвовать в спектакле как вечные детали дачной жизни.

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

Сцена первая

Кругом полное разоренье, хаос, разгром, оскверненье и гадство. Окна дома выбиты. Портьеры сорваны и облиты какой-то дрянью. Кресло изрублено топором. Валяются отрубленные подлокотники в виде львиных голов. Разбросаны белые листы. Посреди разоренного дома – Ночлегов. Долговязый, худой человек лет тридцати. Он в длинном, мешковатом пальто. Ночлегов ходит по дому и саду. Ночлегов смотрит в подзорную трубу. Битое стекло скрипит у него под ногами. Ночлегов озирается по сторонам, подбирает с пола белые листы и складывает в стопку. Берет в руки отрубленный подлокотник в виде львиной головы, ласково улыбается и гладит льва, как живого.

Ночлегов. Господи, как хорошо! До чего же хорошо, Господи!..

Ночлегов поднимает с пола музыкальную шкатулку. Оглядывает со всех сторон и заводит. Шкатулка играет. Ночлегов нетерпеливо дергает плечами, скидывая свое большое пальто. Морщась, стягивает сапоги нога об ногу и укладывается спать на маленьком диванчике. Ночлегов накрывается пальто, сворачивается калачиком, обнимает деревянную голову льва и засыпает с улыбкой. Шкатулка играет.

Сцена вторая

В саду на веревках развешаны старые свитеры, платья, шали и пиджаки. По саду ходит Ночлегов в тельняшке и тертых джинсах. Левая рука у него кое-как забинтована. Ночлегов долго смотрит в подзорную трубу на другой берег реки. Ночлегов отнимает трубу от глаз.

Ночлегов. Н-да... (Шуршит листьями, подбирает упавшие яблоки. Обкладывает хворостом чайный домик. Крошит антоновку в чашку с чаем. Льет чаи и бродит по саду. Сыплет крошки для птиц. Садится на скамейку. Она подламывается. Ночлегов шлепается на землю.)

Сад мой, сад... Сыроеговый мой рай... (Встает с земли и принимается обкладывать хворостом чайный домик.)

Последний раз спрашиваю: будете вы со мной разговаривать или нет? Ведь вы же там. Там. В конце концов это просто неприлично. Ведь вы в моем саду. Извольте поддерживать беседу.

Пауза. Никто не выходит из чайного домика.

Ну, не хотите, как хотите. Пеняйте на себя. И нечего красть свитера. Сегодня утром я повесил вон туда свой красный свитер. Где он теперь? И зачем он вам? Он дырявый. (Обкладывает домик хворостом, пьет чаи из чашки.) И еще. Зачем подъедать из птичьих кормушек? Если вы голодны, то – милости прошу Будем пить чай.

Пауза. Никто не выходит из домика.Ну, на нет и суда нет. Человек сам – кузнец собственного несчастья. Зачем топить камин классиками марксизма? Они отвратительно чадят. Ведь это вы топили камин книгами? Вы тут все загадили? Отребье вонючее, шушера... (Ударяет ногой по стене домика. Пауза.) Я сам во всем виноват. Меня долго не было. Путешествовал, путешествовал, и вот... Моя жена – иностранка. Женился я на ней давно, прямо-таки в детстве, и не по любви, а так... Со злости. Дело в том, что папа мой, Царство ему Небесное, определил меня учиться в Институт военных переводчиков. А там муштра, скука, все друг на друга стучат. Завял я там. И думаю, что бы мне такое выкинуть, чтобы меня исключили. И ничего придумать не могу. Ведь папа мой, Царство ему Небесное, до того уважаемый был, что выгнать меня никак не могли, ну вот что бы я ни выделывал. А тут как раз она подвернулась, Евка-Лоттка. И сразу все как по маслу. Из комсомола выперли, из института. Вольная птица! Папе, правда, из-за меня досталось. Он ведь к ноябрьским уж маршала должен был получить, а из-за того, что я с иностранкой скорешился – облом вышел... (Пауза.) Послушайте, что вы там все молчите? Вы бы вышли, ей-богу, а то ведь я и впрямь сейчас спичечкой как чиркну...

Никто не выходит.

(Прихлебывает чаи.) Вот и осень. Какая тишина кругом. Дачная местность вымерла. Я здесь вырос. Меня привезли в этот дом... Не помню когда. Однажды на рассвете открыл глаза, увидел распахнутую балконную дверь и мокрую зелень сада... По утрам крестьяне приносили на крыльцо корзину лесной малины, укрытую лопухами. (Пауза. Ночлегов в задумчивости. Встрепенувшись, в ужасе.) Зачем я говорю? Что это со мной в самом деле? Кому я говорю? Бродяге, который опоганил мой дом?

Берет фляжку с бензином, выплескивает на хворост, шарит по карманам, находит зажигалку.

Эй, ты там! Я подпалю тебя, понял?

В это время в саду появляется молодая женщина в клетчатом пальто. Это Скай.

Скай. Извините, пожалуйста! Это вы давали объявление в газете? Егор Андреич – это вы?

Ночлегов (оглядывается и прячет зажигалку в карман). А, по объявлению... Заходите, у меня не заперто и собаки нет.

Ночлегов и Скай ходят по дому и саду.

Вот, извольте. Любуйтесь. Родовое гнездо. Дом кирпичный, сорок седьмого года. Пленные немцы строили. Газ магистральный, горячая вода. Две кладовки, встроенные шкафы, имеется зацементированный подпол...

Скай (берет в руки музыкальную шкатулку). Прелесть какая! Можно я заведу?

Ночлегов. Главное, что дом очень теплый и тихий. Тут по ночам и на рассвете такая счастливая тишина. И сны приходят ласковые, чудесные...

Скай поднимается по лестнице на второй этаж. Шкатулка играет в ее руках.

Ночлегов(стоит внизу и говорит ей вслед). На первом этаже кухня, ванная, столовая, гостиная и комната для прислуги. На втором...

Шкатулка перестает играть.

Что вы там?.. Вы что, плачете, что ли?

Скай. Ничего, это так. Какой чудесный дом. Здесь я могла бы быть счастлива. С трубочистом.

Ночлегов. С каким трубочистом?

Скай. Не знаю. У меня нет знакомого трубочиста.

Ночлегов. А кто у вас есть?

Скай. Никого. Никого нет у меня.

Ночлегов. Нет, погодите... Как же? А какой-нибудь, это самое, как это слово... Мужчина? Муж?

Скай качает годовой.

Ну хоть на примете-то есть кто-нибудь?

Скай пожимает плечами.

Послушайте, девушка. Я не понимаю. Если у вас даже на примете никого нет, то как вы тут собираетесь?.. Зачем вы вообще приехали? В объявлении русскими буквами написано: «Сдается дом для зачатий». Для за-ча-тий! Нет, знаете ли...

Скай (виновато). Я подумала, вот сначала сниму дом, а там уж как-нибудь все само сладится...

Ночлегов. Нахальство сплошное... И безответственность.

Скай (поднимает с пола листок). Колокольчик луговой.

Ночлегов(отбирает у нее листок). Это я, когда маленький был, гербарий собирал. Цветы и травы Средней России.

Скай (с умилением, нежно). Маленький был, гербарий собирал...

Ходит по дому и саду, смотрится в большое зеркало, качается в качалке, подбирает с земли яблоко, обтирает и грызет. Подходит к чайному домику, обложенному хворостом.

Это что у вас? Шалаш?

Ночлегов. Чайный домик. Тут псих какой-то поселился. Я вот его спалить хочу.

Скай. Как же это – спалить живого психа?

Ночлегов. А чтб он не выйдет, не поздоровается честь по чести? Молчит, как вурдалак. Свитера пионерит, листьями в саду шуршит. Осенний Стрелец...

Скай. Осенний Стрелец...

Ночлегов. Это я его так назвал.

Скай ходит по саду, садится на качели, раскачивается. Долго смотрит в подзорную трубу.

Черт побери, у меня на двадцатое обратный билет, а я все жильцов никак не найду. Я ведь ненадолго приехал, так, дом свой проведать и вот жильцов пустить, чтобы за домом присматривали...

Скай (спрыгивает с качелей). Решено. Я покупаю ваш дом.

Ночлегов. Да разве я продаю?

Скай. Послушайте, Егор Андреич. Не под силу вам это родовое гнездо. Запустение кругом. И яблони в саду больные.