Из вышеприведенных скромных цифр действующих лодок читатель может вывести ошибочное заключение, что только благодаря этому обстоятельству подводная война того периода не дала реальных результатов. Такой взгляд был бы неправилен, так как если в то время наше оружие и не достигло полного расцвета, но зато и средства защиты противника почти полностью отсутствовали. Это был наш большой плюс. Кроме тарана и малоценных сигнальных сетей противник был безоружен, так как введенная англичанами противолодочная мина оказалась совершенно негодной. Подводные лодки могли, по выражению адмирала Тирпица, безнаказанно хозяйничать среди купцов, как волки в стаде овец. Основная причина неудачи борьбы лодок периода ограниченной войны заключалась не столько в малом количестве самих лодок, сколько во всех ограничениях их деятельности, наложенных политическими руководителями нашей страны.

Весь этот период работы лодок можно подразделить на 3 подотдела:

1-й — до 5 июня 1915 г.,

2-й — до 30 августа 1915 г.,

3-й — до 24 апреля 1916 г.

Даты эти связаны с последовательными ограничениями деятельности лодок в связи с инцидентами: с «Лузитанией», «Арабиком» и «Суссексом».

Последний из перечисленных случаев привел на некоторое время к полному устранению подводного оружия с театра войны.

До этого момента, благодаря растущей опытности и доблести личного состава, результаты работы лодок получались более или менее удовлетворительные, несмотря на все ограничительные приказы и незначительный прирост лодок. Число лодок Флота Открытого моря не превышало за весь указанный период 25 и только фландрские флотилии несколько росли. Количество утопленного тоннажа противника неуклонно повышалось от 23 000 т — февраль 1915 г. до 189 000 т — апрель 1916 г.

Более подробные сведения о погибшем тоннаже по месяцам даны в приложении (см. табл. 3). Указанные цифры вполне достоверны для 1-го и 2-го периодов подводной войны, когда вследствие отсутствия серьезной противозащиты противника лодки могли точно учитывать тоннаж уничтожаемых кораблей.

Впоследствии сведения прессы об утопленном тоннаже сделались менее точными. При подсчете обычно употреблялся следующий метод: брались цифровые данные от лодок, затем с общей суммы скидывалось 10 %, хотя таксация утопленных кораблей производилась на лодках в большинстве случаев опытными капитанами и штурманами торгового флота, ходивших на лодках в качестве военных лоцманов.

В общем опубликованные цифры следует считать правильными, так как к их оценке мы подходили с большой осторожностью.

Некоторое время нам удавалось их проверять по заграничным данным; так например наш подсчет почти полностью совпадает с данными лорда Beresfords до весны 1918 г.

Гарантией правильности сведений, получаемых от лодок, служило также и то обстоятельство, что по крайней мере столько же командиров из осторожности уменьшало цифру потопленного тоннажа, сколько ее преувеличивало по понятному оптимизму.

К концу войны, правда, когда вследствие сильной противолодочной охраны лодкам только в редких случаях удавалось устанавливать размеры и тоннаж судов противника, а наши враги тщательно скрывали свои потери, или же давали ложные сведения, учет потопленного тоннажа сделался весьма затруднительным и менее точным. Весьма возможно, что мы в некоторых случаях ошибались и считали погибших единиц больше чем на самом деле; главным образом это касалось пароходов, атакованных вблизи берегов и успевавших, несмотря на повреждения, добираться до какого-либо порта. Весьма возможно, что и общий подсчет тоннажа, подорванного на минах, нами несколько переоценивался из-за отсутствия конкретных данных. По сравнению повреждений судов, опыт показывает, что действие минного взрыва значительно уступает по степени разрушения таковому торпеды, а следовательно часть судов, сочтенных нами за погибшие на минах, весьма вероятно благополучно достигала спасительной гавани.

Всем скептикам, продолжающим сомневаться в успехе нашего подводного оружия, мы рекомендуем прочесть труд американского адмирала Симса (Victory at Sea), который в ярких красках рисует положение Англии к весне 1917 г. и те меры, к которым британское правительство прибегало, чтобы ввести в заблуждение свой народ относительно истинной цифры уничтожаемых коммерческих судов[10].

За первый период описываемой эпохи необходимо отметить еще некоторые происшествия, имевшие влияние на ход войны.

В апреле 1915 г. вступила в действие Фландрская подводная флотилия. Расширенная затем в две флотилии, она под управлением своего начальника корвет-капитана Бартенбаха вписала блестящие страницы в историю подводной войны. Даже при самых тяжелых условиях, после удавшегося англичанам перекрытия Канала между Folkestoune и Grisnez, этот малочисленный отряд продолжал свою успешную деятельность с отличными результатами. Сами англичане вынуждены были отдать должное доблести нашего Фландрского морского корпуса, несмотря на все вымышленные сплетни бельгийцев. Другим не менее важным событием был поход «U21» (Херзинг) к Дарданеллам, где положение турок стало к тому времени, из-за отсутствия снарядов, критическим. Несмотря на то, что в походе выяснилась негодность принятого в пути топлива (Херзинг выбрал путь севернее Оркнейских островов), командир все же продолжал путь и достиг Катарро 13 мая, имея всего полтонны запаса топлива. 5 июня он прибыл в Константинополь, утопив перед Дарданеллами линкоры «Triumph» и «Majestic». Так как нехваток снарядов не был еще устранен и угроза форсирования противником пролива, до успеха подводной лодки, продолжала существовать, Херзинг вполне справедливо был встречен, как освободитель Константинополя.

Из потерь подводных лодок за это время следует особо отметить гибель «U29» (Веддиген). По Джеллико (The Grand Fleet) лодка эта погибла при атаке 1-й английской эскадры линкоров (18 марта 1915 г. между Петерхид и Норвегией). Вероятно Веддиген после неудавшейся атаки 1-й эскадры сделал попытку атаковать находящуюся вблизи IV эскадру линкоров и при этом попал под таран линкора «Дреднаут». В лице Веддигена мы потеряли не только блестящего командира-подводника, но и одного из образованнейших офицеров, давшего толчок к развитию тактики подводных лодок.

В апреле 1915 г. между прочим произошел известный Fryatt — инцидент по фамилии капитана английского парохода «Брюссель», атаковавшего нашу подводную лодку «U33». Капитан парохода донес об утоплении германской лодки, что к счастью не соответствовало истине, и получил за это премию. Впоследствии этот капитан был взят нами в плен, осужден полевым судом и расстрелян во Фландрии. Фактически, по международным правилам, всякое вооружение коммерческих судов, даже в целях самозащиты, следовало рассматривать как противозаконное действие, а в данном случае было активное нападение на военное судно, что, естественно, не могло остаться безнаказанным. Случай потопления «Лузитании» 7 мая подводной лодкой «U20» уже достаточно освещен во 2-м отделе нашего труда; напомним только, что этот военный успех по дипломатическим соображениям привел к дальнейшему сокращению боевых действий лодок и составляет переход ко 2-му периоду ограниченной подводной войны.

На этот промежуток времени приходится, кроме многих других успешных операций лодок, знаменитый поход «U38» (Валентинер, Макс), давший 70 000 т (22 грузовых парохода, 5 рыбачьих и 3 парусника). Тогда же, 19 августа 1915 г., произошел уже упомянутый гнусный случай с «Баралонг». Приведем здесь лишь имя недостойного английского офицера — убийцу всего личного состава «U27» (Вегенер). Единственного оставшегося в живых из экипажа лодки, одного из офицеров последней, командир «Баролонг» велел истязать, так что тот остался на всю жизнь калекой. Фамилия этого «доблестного» англичанина Mc. Bride.

Третий подотдел этого военного периода считается нами с момента потопления «Арабика» и отмечен запрещением с этих пор атак всех без исключения пассажирских пароходов как больших, так и малых. Ограничение это особенно тяжело отразилось на деятельности лодок и торговой войне, так как если командиры раньше имели возможность знать немногие большие пассажирские пароходы, то теперь отличать все малые пассажирские пароходы от грузовых не представлялось возможным и должно было привести либо к отказу от атак во всех сомнительных случаях, либо же к новым политическим осложнениям по поводу гибели пассажиров.