он вознамерился скормить воробьям в ближайшем скверике.

«Да ты погоди, — сказал я, — воробьи и без совести обойдутся.

Да ты не дури, — сказал я, — побереги хоть эти остатки!»

«Ха, — ответил он презрительно, — какие-то жалкие крохи!

Нет, — ответил он твердо, лучше совсем без совести!»

Его принципиальность меня поразила.

Подходя к музею

 Подходя к музею, я замечаю толпу людей, которые живут.

Блуждая по музею, я гляжу на лица людей, которые жили когда-то.

Выходя из музея, я думаю о людях, которым еще предстоит жить.

Покинув музей, я вспоминаю о людях, которых трудно заставить жить —

Их упрямство неодолимо.

Труженики

Вчера был сильный ветер.

Все, что я построил, он сдул.

Я не ленюсь, я строю.

И ветер не ленится — сдувает.

Мы с ним труженики.

Человек спокоен

 Человек спокоен, вполне спокоен. Душа его безмятежна.

Но вот возникает в ней легкое движение.

Человек уже не спокоен, человек нервничает, человек волнуется.

Человек уже разволновался.

Все в нем кипит, все бурлит, все в нем бушует.

Целая буря в его душе, целая буря!

Страшно смотреть на человека, страшно!

Успокойся, дорогой человек, успокойся!

Постепенно, понемногу, полегоньку буря стихает.

Человек спокоен, опять спокоен.

Только где-то по краям его души еще что-то плещется и колобродит.

Что-то колеблется и дрожит.

Хорошо что человек успокоился!

И вдруг снова буря, снова ураган в душе человеческой.

И снова деревья в ней гнутся до земли и падают, вырванные с корнем!

Дайте человеку пузырек с валерьянкой — нервы у него шалят.

Непонятливый

Звонил ей весь вечер, хотел сказать — люблю!

Но никто не подходил к телефону.

Утром позвонил снова. Она взяла трубку.

— Какого черта! — сказал я ей. — Звонил тебе весь вечер! Где ты шляешься?

А сам подумал: «Не люблю я ее нисколечко!»

Но вечером позвонил опять.

— Ты знаешь, — признался я ей, — не могу я что-то понять, люблю тебя или нет?

— Конечно любишь! — засмеялась она. — Какой непонятливый!

Когда я прохожу мимо

Когда я прохожу мимо них белой ночью, они смотрят на меня и молчат.

Что означает молчание зданий,

выстроившихся в ряд вдоль бесконечных пустынных улиц

и глядящих на меня не мигая тысячами окон?

Или они просто спят с открытыми глазами?

Какие мы, однако, смешные!

Какие мы, однако, смешные!

У каждого есть тело — бестелесых вроде бы нет.

У каждого есть душа — хоть маленькая, да имеется.

И у каждого в груди что-то стучит — представьте себе у каждого!

И каждому хочется неземного счастья — ей-богу, каждому!

Но каждому чего-то не хватает. Кому — благоразумия,

Кому — безрассудства, кому — крыльев за плечами,

А кому — и волос на темени.

Какие мы однако не совершенные!

Отчего же не обретаем мы совершенство? Чего мы тянем?

У каждого на то свои причины, свои отговорки, свой резон.

Пессимисты полагают что совершенство не достижимо.

Так да здравствует же оптимизм!

Плавая у подножья величавых скал

Плавая у подножья величавых скал и глядя снизу на тела пролетающих чаек,

Трудно удержаться от соблазна и не вообразить себя чуть-чуть счастливым.

Я и не удержался.

Потом я осмелел и даже вообразил себя вполне счастливым.

Мне это удалось.

А после я совсем обнаглел и попытался представить себе,

что я безмерно, безумно, безоглядно счастлив.

И у меня это тоже получилось неплохо.

Ошеломляюще, оглушающе, обезаруживающе счастливый,

долго я плавал около скал.

И чайки, завидя, меня вскрикивали от изумления.

Стихи о том, как плохо быть человеком

Хорошо быть обезьяной,

и попугаем хорошо быть,

и крысой,

и комаром,

и амебой.

Плохо быть человеком:

все понимаешь.

Понимаешь,

что обезьяна — кривляка,

попугай — дурак,

крыса — злюка,

комар — кровопивец,

а амеба — полное ничтожество.

Это удручает.

Нормальность вопиюще ненормальна!