Дождавшись тишины, я мысленно потер руки и продолжил вводить учителей в ступор.

— Когда Алес находился под воздействием Оракула, — скромно опустив глаза и усердно ковыряя ногой ковер на полу, сказал я, — и особенно после того, как нам удалось расслышать часть угроз «светлых», у меня в голове зародились сомнения, касающиеся войны Гильдий. Очень уж напирали на свое превосходство «светлые», излишне много говорили о том, что мэтрам досталось «поделом», и слишком грубо отзывались о роли «темных» магов в истории нашей страны. Мой отец был таким магом. Вся моя семья была. Поэтому, не сумев сдержать любопытства, я всё-таки успел задать Оракулу один вопрос. А именно: почему же всё-таки началась и так печально закончилась та война?

— Что же он вам ответил? — скрипучим голосом спросил мастер Ворг, впившись в меня своими блеклыми, выцветшими от времени глазами.

— Нечто очень странное — всего четыре буквы… ЭСЭВ. Которые, как ни странно, пролили свет на многое, о чем я должен буду вам рассказать.

Сказать, что учителя растерялись, значило не сказать ничего. На их лицах появилась такая смесь недоверия, подозрения и сомнения, что я бы невесело рассмеялся, если бы мог. Вообще-то про ЭСЭВ знало не так много народу. Члены Совета, возможно. Историки, архимаги, сумасшедшие экспериментаторы вроде Лонера… но сегодня моими стараниями в кабинете не было случайных людей. Поэтому моя полуправда легла на благодатную почву, а взгляды «светлых» неумолимо потянулись к невозмутимо молчащему Лонеру.

Мне пришлось даже кашлянуть, чтобы снова привлечь к себе внимание, и повысить голос, заставляя присутствующих отложить обсуждение этого спорного момента на потом.

— Из книг я, как и вы, хорошо знаю, что Оракулы никогда не лгут, — напомнил я для сомневающихся эту известную истину. — Поэтому решил докопаться до правды и принялся искать литературу по данной теме, а заодно поднял книги по истории, чтобы понять, что именно имел в виду тот дух. Тогда-то и всплыла связь непонятного термина с давними экспериментами мэтра Валоора. И, учитывая важность сделанного им открытия, мне стало ясно, что его гибель на самом деле не являлась случайной.

— Что вам известно? — снова подал голос мастер Ворг, глаза которого заблестели тем азартом, который всегда возникает на пороге шокирующей тайны.

Я с сожалением вздохнул.

— К несчастью, не так уж много. Наше книгохранилище, увы, не содержит всех необходимых сведений, но кое-что мне все-таки удалось выяснить. К примеру, что еще до войны глава «темной» Гильдии вплотную заинтересовался вопросами возрождения и перерождения. А также то, что ему удалось достичь на этом поприще серьезных успехов, результаты которых должны были быть в скором времени обнародованы и стать доступными для изучения. Кроме того, он проводил весьма специфические и крайне перспективные исследования в области высшей нежити и вплотную занимался вопросами ее преобразования… кажется, он полагал, что неживое должно исключительно служить человеку, а не причинять ему вред. А в одной из своих работ даже выдвинул теорию о возможности сосуществования с нами нежити, как полноценного элемента мира… но, к сожалению, не успел ее закончить по причине преждевременной кончины. К которой, повторюсь, приложил руку один из моих недалеких предков.

Я сделал небольшую паузу, чтобы перевести дух и заодно убедиться, что внимание аудитории принадлежит мне полностью. А потом снова заговорил.

— С учетом всего вышеизложенного, мне пришлось поневоле задуматься над некоторыми вопросами. К примеру, почему все дневники мэтра после его гибели бесследно пропали? Почему Невзуны во времена всеобщих гонений остались не только при своем имуществе, но и почти не пострадали? Чем именно мой отец расплатился за годы мнимого благополучия? И почему, когда несколько лет назад он попросил у Совета помощи, она не была ему оказана?

— Вы сейчас о чем, юноша? — нахмурилась графиня де Ривье. — На протяжении последних десяти лет я не пропускала ни одного заседания Совета магов. Но что-то не припомню, чтобы когда-нибудь на них рассматривали заявления от вашей семьи.

— А разве все заявления рассматриваются на таком высоком уровне? — наивно удивился мастер Нарди.

— Нет, конечно, — все еще хмурясь, ответила вместо огневицы леди де Фоль, на лице которой тоже проступило озабоченное выражение. — Но если помощь действительно была необходима, а причина заявления — достаточно серьезна…

— Эпидемия хамелеонки в одном отдельно взятом баронстве — достаточно веская причина? — с невинным видом поинтересовался я.

Леди де Фоль вздрогнула.

— Эпидемия?!

— Вы ошибаетесь, молодой человек, — уверенно отверг все обвинения в адрес Совета мастер Ворг. — Я, как признанный целитель, могу засвидетельствовать, что хамелеонка никогда не давала эпидемий. Видимо, вы плохо изучили те книги, которые я вам давал!

Я внимательно на него посмотрел.

— Я их очень хорошо изучил, профессор. И уже тогда понял, что в них либо находится неполная информация, либо возбудитель с того времени кардинально изменился. И последняя версия кажется мне гораздо более правдоподобной. Особенно в свете того, что эта «незаразная» вроде бы, но безусловно смертельная болезнь стала прекрасным оружием против одного непокорного барона.

— Что вы имеете в виду, Невзун? — осторожно осведомился мастер Рух. — Ваши обвинения весьма… настораживают. У вас есть какие-то конкретные подозрения? Доказательства?

Я горько усмехнулся.

— Пораженные хамелеонкой трупы, которые вывозили на кладбища телегами, для вас — подходящие доказательства, сударь? Проверить мои слова очень легко — достаточно лишь раскопать могилы…

— Но естественное течение болезни…

— А было ли оно естественным, мастер Рух? — в лоб спросил я. — Даже мастер Ворг, лучше которого никто не разбирается в этом вопросе, считает, что такого не бывает. Вы сомневаетесь в его словах?

Рух в замешательстве посмотрел на недовольного старика.

— Конечно, нет!

— И правильно, — лицемерно вздохнул я. — Если бы уважаемый маг и признанный целитель мог так ошибиться, хамелеонка уже поразила бы и нас с вами, и короля, и всех вокруг, и давно бы перебралась за пределы Сазула, поскольку лекарства от нее нет. Но раз этого не произошло, то мастер Ворг все-таки прав: возбудитель не мог настолько измениться естественным путем. А значит, кто-то сделал это ИСКУССТВЕННО.

— Это невозможно, — дрогнувшим голосом заметил мастер Краш, неуверенно покосившись на мрачного, как грозовая туча, ректора. — Зачем кому-то создавать такую опасную заразу? И тем более выпускать ее на волю, убивая население целого баронства таким жутким способом?!

Я пожал плечами.

— Не ко мне вопрос. Но не исключено, что дело было в тетради, которую я вам передал. Если считать, что барон купил свою безопасность доставшимися по наследству черновиками мэтра Валоора, то, возможно, тот, кому он их передал, знал и о чистовике. Или подозревал и хотел таким образом надавить на непокорного недоучку. А тот просто не понял, чего от него хотят, потому что в глаза не видел эту тетрадь. А, может, я ошибаюсь, и это был тщательно продуманный эксперимент в духе старых времен, когда с жертвами не особенно считались. Как, к примеру, в случае с велльской чумой. Скажем, какой-нибудь влиятельный господин с большими связями вдруг захотел найти лекарство от одной редкой, но крайне неприятной болезни и для этого создал самую современную лабораторию, какую только можно себе вообразить. После долгих усилий кое-чего ему, наконец, удалось добиться, но, к сожалению, не нашлось добровольцев, желающих испытать новое лекарство на себе. Да и заболевших было не так уж много… вот и пришлось сделать побольше, чтобы получить гарантированный результат…

— Бред, — фыркнул Нарди. — Да и зачем кому-то тратить огромные деньги на поиски того, чего не существует в принципе? За изучение хамелеонки брались такие светила магии, что… да и идея с уничтожением населения целой области ради непонятного результата… простите, юноша, но, боюсь, ваши предположения не выдерживают никакой критики.