Не буду приводить других повествований. Скажу сразу, список женщин в материалах уголовного дела действительно имеется. Его вел начальник охраны Р. Саркисов, записывая в свою книжку имена тех, кто побывал у Берия. Свой список вел и заместитель Саркисова — полковник С. Надарая. Но нас интересует не просто число побывавших у Берия женщин (кстати, Т.К. Окуневская в этих списках Саркисова и Надарая не фигурирует: она, как видно, попадала к Берия без помощи охраны), а женщин, в отношении которых он совершил преступления — изнасилования. Мы ведь исследуем именно преступления Берия, а не его моральный облик.
В приговоре читаем:
«Судом установлено, что Берия совершал изнасилование женщин. Так, 7 мая 1949 г., заманив обманным путем в свой особняк 16-летнюю школьницу Дроздову B.C., изнасиловал ее».
И все. На этом в приговоре преступления этого вида заканчиваются. А где же остальные сотни изнасилованных? Почему суд остановился только на одном факте, ограничив себя рамками лишь этого эпизода. По закону преступные действия лица должны быть расследованы всесторонне, полно и объективно и при наличии доказательств полностью вменены в вину. Совершил, допустим, десять краж. Все они должны быть исследованы и на следствии, и в суде. Совершил десять убийств — то же самое. А здесь получается так — совершил семьсот изнасилований, одно записали в приговор, а остальные забыли. Причем не просто забыли записать, а забыли расследовать даже на стадии предварительного следствия. Кстати, и изнасилование Дроздовой абсолютно не расследовано. Это уже упрек, как вы понимаете, Руденко и его следственной группе. Давайте проанализируем работу Руденко по этому эпизоду исходя из документов предварительного следствия, составленных с его участием.
Согласно материалам уголовного дела (том 6) в ходе следствия, 11 июля 1953 года 20-летняя Валентина Дроздова обратилась к генеральному прокурору СССР с заявлением о том, что четыре года назад (!) она была подвергнута изнасилованию Берия. В деле имеется ее собственноручное заявление об этом. Правда, настораживает, что это заявление нигде не зарегистрировано, никаких резолюций и иных отметок на нем нет, об уголовной ответственности за заведомо ложный донос (в те годы это тоже было предусмотрено) она не была предупреждена. Вопрос о привлечении к уголовной ответственности Берия заявительница не ставит.
Вот полный текст ее заявления (орфография и стилистика сохранены).
от Дроздовой B.C. проживающей по ул. Горького 8 кв. 82
Прочитав «Правду» от 10 июля 1953 г. о разоблачении врага народа Берия, я хочу просить Вас учесть еще одно очередное злодеяние, которое он совершил 4 года тому назад надо мной. Вы только теперь узнали лицо этого чудовища, а я знала уже 4 года тому назад. Я жила на ул. Герцена 52 кв. 20 (на против особняка Берия) 29 марта 1949 г. умерла внезапно моя бабушка, мамина мама. Мама потеряла сознание и ее отправили в больницу. Я осталась одна под присмотром соседей. Однажды я пошла в магазин за хлебом по ул. М. Никитской, в это время вышел из машины старик в пенсне, с ним был полковник в форме М.Г.Б., когда старик стал меня рассматривать я испугалась и убежала, за мной пошел мужчина до дома. На другой день 7 мая (? — Авт.) к нам пришел полковник, оказавшийся в последствии Саркисовым. Саркисов, обманным путем под видом оказания помощи маме и ее спасения от смерти, завел меня в дом по М. Никитской и стал говорить, что маму спасет его товарищ очень большой работник и очень добрый, очень любит детей и помогает всем больным. В 5–6 часов вечера, 7 мая 1949 года, пришел старик в пенсне т. е. Берия, очень ласково со мной поздоровавшись, сказал что не надо плакать, маму вылечат и все будет хорошо. Нам дали обед. Я поверила, что это добрый человек, в такое тяжелое для меня время (умерла бабушка и при смерти мама). Мне было 16 лет, я училась в 7 классе.
Потом Берия схватил меня, отнес в свою спальню и изнасиловал.
Трудно описать состаяние мое после случившегося. Три дня меня не выпускали из дому, день сидел Саркисов, ночь Берия.
Враг народа Берия разоблачен. Он лишил меня радости детства, юношества и всего хорошего в жизни советской молодежи.
Я прошу Вас учесть, при разборе всех его злодеяний, его моральное лицо, как развратника и растилителя детей.
Итак, заявление подано Основания к возбуждению уголовного дела, как вы понимаете, по этому факту имеются. Дело, сразу скажу, непростое. Прошло четыре года. Возникают сотни вопросов. Да и организация расследования этого эпизода четырехлетней давности очень тяжела. Во всяком случае, в моей следственной практике таких временных «окон» между совершением изнасилования и заявлением потерпевшей никогда не было. Бывало, обратится потерпевшая через три-четыре дня после случившегося, и то возникают вопросы, где она раньше была, а в данном случае прошло четыре года. Как быть с экспертизами, осмотром места происшествия, наличием телесных повреждений, гинекологией, биологией, изъятием одежды, белья, другими доказательствами? Как организовать работу со свидетелями? А все эти мазки, смывы, влагалищный эпителий? Ох, поверьте мне — бывшему следователю и прокурору, прошедшему горнило низовой работы, — все это так непросто. Через меня прошли сотни дел об изнасилованиях. Возьму на себя смелость заявить, что следственная практика по этой категории дел интервалов в четыре года не знала.
Ну, ладно, приняли дело к производству. И что же? Коротко допросили Дроздову, ничего толком не выяснив. Допросили ее мать — то же самое. Правда, мать Дроздовой сообщила интересную деталь. В 1952 году Валентина забеременела от Берия, но ее поместили в Кремлевскую больницу, где ей сделали аборт. Необычная ситуация для квалификации изнасилования. Не правда ли?
Допросили Берия — он в отказе. Допросили Саркисова. Пять протоколов его допросов в томе 3 и четыре протокола в томе 27. И что? Да ничего, допросили так поверхностно и плохо, что каких-либо выводов сделать невозможно. Саркисова Руденко допросил, кстати, еще 1 июля 1953 года, до того, как к нему обратилась Дроздова, «прочитав «Правду» от 10 июля 1953 г.». Этот протокол допроса Саркисова хотелось бы привести дословно. На июльском Пленуме ЦК его огласил Н. Шаталин со своими комментариями, добавив еще перечень предметов женского туалета, обнаруженных в кабинете Берия.
1 июля 1953 года г. Москва.
Генеральный Прокурор Союза ССР РУДЕНКО Р. А. и помощник Главного военного прокурора подполковник юстиции БАЗЕНКО Н. А. допросили САРКИСОВА Рафаэля Семеновича, 1908 года рождения, уроженца г. Кировобада, члена КПСС с 1930 года, полковника — помощника начальника отдела I Главного управления МВД СССР, женатого, армянина, образование 6 классов, из семьи рабочего, со слов не судимого.
Допрос начат в 20 ч. 30 мин.
На протяжении 18 лет я работал в охране Берия, вначале в роли прикрепленного и последнее время в должности начальника охраны.
Будучи приближенным Берия, я хорошо знаю его личную жизнь и могу характеризовать его как человека развратного и нечестного.
Мне известны многочисленные связи Берия со всевозможными случайными женщинами.
Мне известно, что через некую гражданку Субботину Берия был знаком с подругой Субботиной, фамилию которой я не помню, работала она в доме моделей. Впоследствии от Абакумова я слышал, что эта подруга Субботиной была женой военного атташе. Позже, находясь в кабинете Берия, я слышал, как Берия звонил по телефону Абакумову и спрашивал его, почему до сих пор не посадили эту женщину.
Кроме того, мне известно, что Берия сожительствовал со студенткой института иностранных языков — Малочшевой Маей. Впоследствии она забеременела от Берия и сделала аборт.