\ Государь императоръ былъ сильно пораженъ и молча ушелъ къ себѣ. Ближайшимъ сотрудникамъ весь этотъ разговоръ былъ въ общемъ извѣстенъ, и всѣ думали, что генерала Алексѣева постигнетъ немилость, но государь, хотя въ первое время и былъ холоденъ въ обращеніи къ генералу Алексѣеву, всё-же относился къ нему, какъ казалось ближнимъ, болѣе внимательно и съ большимъ уваженіемъ.
Вскорѣ были проведены приказомъ разныя милости и права за участія въ войнѣ 1914—1916 г. Назначеніе генералъ-адъютантомъ послѣдовало только Оъ 1916 году въ Страстную Субботу при слѣдующихъ обстоятельствахъ: днемъ въ субботу государь императоръ слушалъ докладъ генерала Алексѣева и затѣмъ ушелъ къ себѣ. Около 6 часовъ вечера изъ дворца вышелъ государь императоръ съ однимъ конвойнымъ казакомъ, который несъ небольшой свертокъ, и направился къ штабному флигелю. Время было необычное, и дежурный офицеръ, предупрежденный казакомъ, бросился внизъ по лѣстницѣ для встрѣчи и едва не сбилъ съ ногъ государя, который уже поднимался по лѣстницѣ. Государь прошелъ въ служебный кабинетъ генерала Алексѣева, гдѣ генералъ Алексѣевъ просматривалъ вечернюю почту, и, обращаясь къ нему, сказалъ: „теперь, Михаилъ Васильевичъ, я не принимаю никакихъ отговорокъ и прямо назначаю Васъ своимъ генералъ-адъютантомъ, Вы вполнѣ ’ ѳто заслужили", и, передавъ генералу Алексѣеву свертокъ, въ которомъ, какъ потомъ оказалось, были генералъ-адъютантскіе погоны и аксельбанты, повернулся и ушелъ къ себѣ во дворецъ. На Пасхальной Заутрени генералъ Алексѣ евъ былъ въ формѣ генералъ-адъютанта, что доставило государю большое удовольствіе, которое онъ и высказалъ Михаилу Васильевичу, христосуясь съ нимъ. Тяжелая работа и постоянное напряженіе нервовъ, періодическое недосыпаніе сломило желѣзное здоровье Михаила Васильевича, и въ ноябрѣ иѣсяцѣ 1916 г. онъ тяжело заболѣлъ. Болѣзнь затянулась, и онъ былъ уволенъ въ отпускъ въ Севастополь, въ Морское Собраніе, гдѣ и былъ помѣщенъ. Тутъ-же былъ проведенъ прямой телеграфный проводъ, и онъ, лежа въ кровати, былъ постоянно въ курсѣ дѣла и могъ непосредственно подавать въ Ставку свое мнѣніе о дѣйствіяхъ арміи.
Обращаясь опять назадъ, я не могу не указать на ту простоту, на ту заботливость, которую всегда проявлялъ генералъ Алексѣевъ по отношенію къ своимъ подчиненнымъ и къ тѣмъ, кто съ нимъ соприкасался. По назначеніи его Начальникомъ Штаба Верховнаго Главнокомандующаго, ему прихо (илось сталкиваться не только съ военными, но и съ граждаснкими чинами
и съ общественными дѣятелями, и всѣ уходили отъ него вполнѣ удовлетворенными, поражаясь его обширнымъ познаніямъ, глубинѣ ума и простотѣ.
Не будучи никогда свѣтскимъ человѣкомъ и не умѣя льстить, ген. Алексѣевъ и въ кругу придворныхъ сумѣлъ поставить себя внѣ всякихъ интригъ. Всѣ попытки лицъ, непричастныхъ къ военному командованію, пытавшихся проникнуть въ тайны нашихъ плановъ, даже попытки со стороны высокихъ особъ встрѣчали въ ген. Алексѣевѣ грозную молчаливую крѣпость, о которую онѣ разбивались; это вызывало понятное неудовольствіе со стороны этихъ лицъ.
Приведу одинъ случай: митрополитъ Иннокентій пріѣхалъ въ Ставку спеціально узнать о нашихъ военныхъ планахъ и послѣ обычныхъ вступленій спросилъ ген. Алексѣева: какъ идутъ наши дѣла и какіе предположенія и планы есть, въ ближайшемъ будущемъ, что готовитъ предпринять наша армія. Ген.ѵАлексѣевъ отвѣтилъ: „Ваше высокопреосвященство, Васъ, какъ лицо духовное, не могутъ интересовать наши военныя дѣла, а потому лучше не будемъ о нихъ говорить", и этимъ самымъ положилъ конецъ разспросамъ.
Внезапно нахлынувшая волна революціи, отреченіе императора и послѣдовавшее затѣмъ разложеніе арміи, произведенное агентами Вильгельма— Ленинымъ и его присными, перевернуло всѣ предназначенія генерала Алексѣева, и наступленіе, назначенное на 9 апрѣля, не могло состояться.
Оставшись послѣ революціи, по предложенію Временнаго Правительства Верховнымъ Главнокомандующимъ генералъ Алексѣевъ тщетно старался остано- * вить разложеніе, тщетно старался воспрепятствовать пропагандѣ соціалистовъ и прочей дряни, старавшихся надъ разложеніемъ арміи и тѣмъ самымъ разваливавшихъ Великую Россію. Увидѣть, что, несмотря на всѣ старанія, остановить развалъ арміи ему не удастся, и не желая быть игрушкой въ рукахъ солдата, онъ просилъ освободить его отъ обязанности Верховнаго Главнокомандующаго и уволить въ отставку и послѣ продолжительныхъ просьбъ іылъ назначенъ въ распоряженіе Временнаго Правительства—дабы оно могло ісегда пользоваться его большимъ опытомъ и познаніями на'благо Родины, какъ говорилось въ приказѣ о его назначеніи. Уйдя съ своего поста и удалившись въ Смоленскъ, генералъ Алексѣевъ не могъ бросить своего дѣла окончательно и продолжалъ слѣдить за фронтами. Штабъ освѣдомлялъ его в всѣхъ распоряженіяхъ.
М. В. Алексѣевъ, какъ истинный сынъ своей Родины, глубоко стра- -палъ, предвидя неминуемый развалъ Россіи, и всячески старался, не надѣясь на солдатъ, спасти ее. Онъ ссіздалъ тогда же офицерскій союзъ, думая сплотить въ этомъ союзѣ всѣхъ офицеровъ, которые могли бы дать своевременный отпоръ наглой -бандѣ, захватившей власть въ свои руки.
Но Совѣты, видя въ ген. Алексѣевѣ главнаго своего врага, зная его популярность въ арміи, его способности и его настойчивость, всячески старались парализовать его дѣйствія и настояли на роспускѣ офицерскаго союза. Когда въ Москвѣ собрались общественные дѣятели, въ томъ числѣ и ген. Алексѣевъ, какъ представитель отъ офицеровъ, ген. Алексѣевъ громогласно и безъ всякой боязни указалъ на тѣ язвы, которыя разъѣдаютъ Россію, и, несмотря на крики, брань и угрозы со стороны крайнихъ лѣвыхъ, высказалъ всю правду Государственному Совѣщанію. Рѣчь его произвела сильное впечатлѣніе на всю Россію, но .ничего существеннаго не сдѣлала: слишкомъ были заманчивы обѣщанія лѣвыхъ; революція въ то время справляла свой медовый мѣсяцъ. Рѣчь эта напечатана въ 100.000 количествѣ для распространенія по всей землѣ Русской. ич
Борясь всѣми силами съ наступающей разрухой въ арміи, Алексѣевъ не былъ одинъ; многіе изъ высшихъ чиновъ были его единомышленниками: въ числѣ ихъ былъ и генералъ Корниловъ, который въ августѣ 1913 г. послѣ Тарнолодьскаго разгрома былъ назначенъ Верховнымъ Глаанокоманду-
кнцимъ. Какъ извѣстно, генералъ Корниловъ громко потребовалъ возстанб-менія дисциплины и правъ офицеровъ и обязательнаго продолженія войны 1 до побѣднаго конца, причемъ, съ согласія Предсѣдателя Совѣта министровъ —Керенскаго, съ цѣлью добиться перемѣны правительства, двинулъ кааале-іРійскіе полки на Петроградъ; Керенскій, испугавшись въ послѣднюю минуту и не желая разставаться съ властью, измѣнилъ Корнилову и объявилъ его „измѣнникомъ*. Для ликвидаціи возможной гражданской войны былъ спѣшно вызванъ въ Петроградъ Алексѣевъ, на котораго івъ дорогѣ „товарищи рѣшили устроить покушеніе: поѣздъ направить на полномъч ходу въ тупикъ. Только указаніе, что ген. Алексѣева вызываетъ Керенскій, остановило преступленіе, и генерала благополучно доставили въ Петроградъ.
Въ Петроградѣ ген. Алексѣевъ принялъ участіе въ переговорахъ о созданіи новаго кабинета, во глазѣ котораго предположено было поставить его съ диктаторскими полномочіями, но Керенскій колебался и, получивъ во время засѣданія телеграммы отъ ген. Щербачева и Пржевальскаго о томъ, что они съ войсками стоятъ на сторонѣ Временнаго Правительства, отказался сложить съ себя власть и остался на своемъ посту. Корниловъ, а вмѣстѣ съ нимъ генералъ Деникинъ и нѣсколько другихъ генераловъ, были объявлены „мятежниками" и арестованы..
Для окончательной ликвидаціи дѣла былъ назначенъ ген. Алексѣевъ, послѣ долгихъ колебаній рѣшившій принять временно должность Начальника Штаба Верховнаго Главнокомандующаго, которымъ провозгласилъ себя все тотъ же негодяй—Керенскій. Получивъ большія полномочія, ген. Алексѣевъ убѣдилъ Корнилова сдать командованіе и съ большимъ трудомъ сдержалъ революціонные полки «товарищей*, стремившихся вызвать вооруженное столкновеніе и силой захватить. Корнилова и его единомышленниковъ для немедленной расправы съ ними.