Они лениво потягиваются, и опять чей-то загробный голос делает предложение:

— А не-спеть ли нам. ребята?

- — М-да, спеть можно, отчего же...

Молчание.

— Почему нам обедать не дают? — интересуется маленькая пионерка.

— Не привезли еще. Московский поезд опоздал!

— Завтра я уже обязательно из дому захвачу с собой что-нибудь поесть.

— Ну нет, так тебе и разрешили! По правилам, из дому брать с собой не разрешается, потому что мы на

площадке обедаем.

— Как же обедаем, когда еще не привезли?

— Да сказал я тебе, что опоздал ростовский поезд!

— А-а-а... Ну как же, споем, ребята, что ли?

Молчание. Опять печет солнце. Доносятся басистые гудки: это на заводах и фабриках кончается первая смена.

Вдруг опять пробегает мимо руководитель.

— Ребята, ребята, давайте играть! Играть давайте!

— Давайте, — лениво отвечают ребята. — А во что играть?

— Я новую игру придумал, — радостно сообщает руководитель. — Все становятся в круг и берутся за руки. Потом один начинает ловить другого, причем...

— Какая же это новая игра? Это игра в «кошки-мышки», — разочарованно сообщают ребята.

— Серьезно? Такая игра есть уже?.. — обижается руководитель. — Ну что ж, тогда я приДумал другую игру: один прячется, а остальные его ищут. Очень оригинально!

— Старо! Надоело! Это—игра в прятки.

— Неужели в прятки? Давайте! Давайте! — заканчивает руководитель и летит дальше.

Ребята остаются на своих местах.

— Так как же все-таки с обедом? Зверски есть хочется!

— Я тебе уже два раза говорил, что опоздал харьковский поезд!

— Теперь ужинать пора, а не обедать.

Вдруг ребята вскакивают со скамеек и окружают одного пионера, который жадно жует что-то. Оказывается, этот пионер незаметно притащил с собой на площадку (под рубашкой!) бутерброд с колбасой. С завистью глядя ему в рот, ребята рассаживаются по местам.

Темнеет. Мухи отправляются спать.

— А не спеть ли нам что-нибудь, ребята?

— Конечно, почему же не спеть...

Молчание.

И так продолжается до позднего вечера, пока не встанет кто-нибудь и не скажет мечтательно:

— Эх, чего-чего у нас на площадке нет! Игр нет, еды нет, руководства нет! Пойдем домой, что ли?.. Зверски есть хочется!

ДЕЛО БЫЛО В ЖАКТЕ

В правлении объединенного ЖАКТ’а домов 4 — 6—8 по улице Перовской было тихо.

Председатель ЖАКТ’а сидел за своим столом и, воткнув пальцы в шевелюру, как вилы в сено, о чем-то мечтал.

Секретарь жакта, пригнувшись к столу, писал письмо своей тете в Мариуполь.

А счетовод, якобы вычисляя квартплату, погрузился с головой в книги и тихо дремал.

Внезапно какие-то звонкие голоса разбудили счетовода. Он испуганно вздрогнул и замигал мутными сонными глазами.

В комнате правления стояло трое ребят. Один из них, обращаясь к секретарю, говорил:

— Мы — школьники! Пришли в ваш ЖАКТ для переписи неграмотных.

Секретарь, не переставая скрипеть пером и не поднимая головы, сердито ответил:

| — Занят! Или не видите, что я протокол пишу?

Ребята смущенно переглянулись и подошли к счетоводу.

.— Так вот, дайте нам, пожалуйста, поквартирный список. Вы его приготовили?

— Занят! Занят! — прошипел счетовод. — Не мешайте мне вычислять!

Школьники подошли к председателю.

— Значит, дайте нам списки и сообщите, кто из вас выделен дежурным на время переписи?

Вождь, народных масс, проживающих в домах 4—6—8 по улице Перовской, перевел свои мечтательные глаза на ребят и коротко рявкнул:

— За-нят! Приходите через три недели.

Ребята опять посмотрели друг на друга и решительно возразили:

— Вы эти шутки бросьте. Нам надо сейчас, а не через три недели. И потом непохоже что-то, чтобы вы заняты были... Да, да. сидите и все время мечтательно на потолок смотрите.

— Не ваше дело! — рассвирепел вождь домов 4-— 6 — 8 по улице Перовской. — Хочу и смотрю! Занят! Думаю о ремонте потолков... Проваливайте отсюда с вашей переписью неграмотных! Шляются тут всякие...

— Потише, гражданин! Мы все равно не уйдем. У нас задание от культштаба переписать всех неграмотных и сегодня же представить эти сведения!

— Сведения? Не уйдете? —• переспросил вождь. — Прекрасно! Вот около вас на стенке звонок к дворнику. Позвоните, он сейчас придет.

«Ага! — подумали ребята, — у дворника стало быть все списки и сведения. Ну, хорошо!».

Школьники позвонили.

Через две минуты в комнату правления вошел дворник.

— Вот что, Кузьма! — сказал председатель жакта и показал пальцем на ребят. —- Ну-ка, Кузьма, вот этих в два счета отсюда. Скандалят тут!

Дворник поочередно схватил ребят за шиворот и, орудуя правой коленкой, вытолкал их на мостовую.

Председатель, успокоившись, опять стал о чем-то мечтать.

Секретарь заканчивал письмо своей тете в Мариуполь.

А счетовод окончательно и бесповоротно задремал.

ПО УСТАВУ

Потапенко написал в стенгазету ЖАКТ’а по ул. Красного курсанта № 43 такую заметку:

«ДАВНО ПОРА

Давно пора, товарищи, наладить работу среди детей нашего ЖАКТ’а. Детей много, а работы никакой. ЖАКТ должен организовать площадку, добиваться образцовой летней школы, наладить оздоровительную работу».

Вышел очередной номер стенгазеты, но заметки Потапенко в ней не было.

«Может быть не поместилась, не влезла? — думал Потапенко. — Ну что ж, обожду еще».

Но вышел следующий номер, а заметки опять не было.

Тогда Потапенко решил пойти прямо к председателю культкомиссии Туликову.

■— Добрый день, тов. Туляков! Кто это у вас в ЖАКТЕ безобразит? Я посылаю, чтобы поместили в газете, важную заметку о работе среди детей, а ее не помещают! Кто это такие штуки делает?

— Кто? — Туляков смутился. — Э... это я не пропустил твоей заметки.

— Вы? — смутился, в свою очередь Потапенко, не ожидая такого оборота.— Вы не пропустили? Да разве вы не понимаете, что ЖАКТ должен среди детей...

— В том-то и дело, что ЖАКТ совсем не должен! — перебил Туляков и вытащил из портфеля устав жилищно-арендного кооперативного товарищества.

Пораженный Потапенко уставился на Тулякова оторопелыми глазами.

— При чем тут устав?

— Как так при чем? Очень даже при чем и при том! Здесь в уставе все наши обязанности перечислены. Вот, смотри, например, пункт 3-а: «Не реже одного раза в месяц чистить все дымоходы...» А о работе среди детей ни слова не сказано.

— Постойте, постойте, но ведь...

— Дальше, — продолжал Туляков. — Пункт 7-6: «...Жакту вменяется в обязаность следить за тем, чтобы водопроводные трубы были в полной исправности...» Видишь? Вот это мы обязаны делать, а где тут сказано о работе среди детей?

— Но, позвольте, дело в том, что...

— Или, скажем, следующий пункт: «...Не допускать никаких скоплений нечистот как внутри дома, так и в квартирах и на лестницах. Для этого устроить мусорные ящики...» Так что ты брось, будто мы обязаны охватить ребят работой. Раз в уставе этого не сказано, значит мы совсем не обязаны.

— Слушайте, что вы такое говорите? Надо же понимать, что...

— Мы понимаем только то, что в уставе черным по белому написано. Больше мы ничего понимать не хотим. Понимаете? Вот это, например, мы прекрасно понимаем: «...Следить за аккуратной поливкой улицы, каковая поливка в особо жаркие дни должна производиться до трех раз...» Слыхал? До трех раз!.. А о ребятах в уставе ни одной буквы нет. А может, если мы начнем работать среди детей, это противоуставно бу-, дет противозаконно? Может нас за это прокурор к от-| ветственности привлечет? То-то и оно — понимать надо!