— Поднимитесь на третий этаж, сэр, — предложила она, указывая на лифт.

Мариан, порозовевшая от удовольствия, ожидала его. На ней был халат цвета бордо, который удивительно шел ей. «Всегда в форме», — подумал Куист.

— Надеюсь, вы не станете возражать, что врываюсь к вам без предупреждения, — сказал он.

— Дорогой Джулиан, не могу выразить, какое удовольствие вы мне доставили. Я сидела и раздумывала, чем занять вечер. Входите. Могу я предложить вам бренди или вы предпочитаете что–то другое?

— С удовольствием выпью бренди, — кивнул он.

Она не была смущена, не выказывала ни малейших признаков озабоченности. Очевидно, посчитала, что его приход свидетельствует о том, что он понял и ответил на определенные знаки внимания, которые она оказывала ему при предыдущих визитах. Ее глаза ярко блестели, когда она принесла Джулиану стакан с бренди. Рука Мариан прикоснулась к руке Куиста, когда она протянула ему стакан. Она указала на удобное кресло, в котором он сидел как–то раз. Обратила внимание на мелкие пятна от дождя, оставшиеся на его голубом пиджаке.

— Вас застиг ливень?

— Нырнул в вестибюль напротив вашего дома.

— Я всегда боялась молнии, — объяснила Мариан. — Перепугалась бы до смерти, если бы меня на улице застигла гроза. Но, Джулиан, скажите мне, есть какие–то новости? Относительно Джонни Сандза и его проблем? Вы пришли поэтому, не так ли? — Ее бровь изогнулась дугой. — Чтобы сообщить мне новости?

— Есть кое–какие новости, — ответил с улыбкой Куист. — Кое–что, вероятно, не назовешь новостями.

— Вот как?

— В наше время очень часто жалуются на полицию, — начал он. — Преступность растет и все такое. Но на самом деле опытный полицейский офицер, такой, как лейтенант Кривич, способен удивить вас своей скрупулезностью. Они проверяют, проверяют и проверяют каждую деталь.

— Лейтенант произвел на меня впечатление, — согласилась Мариан. «Ее настороженность исчезла», — подумал Куист.

— Он все еще проверяет каждую деталь истории Дугласа Хедмана.

Она рассмеялась:

— Бедняга Дуг. Вы себе не представляете, как он был потрясен. Что касается лейтенанта, то он приходил сегодня, полностью уверился в алиби Дуга относительно всех этих омерзительных убийств.

— Он был удовлетворен?

— Конечно. Я смогла бы предоставить пять или шесть человек, которые видели Дуга здесь в пятницу и субботу. Лейтенант заверил меня, что он удовлетворен и больше не станет беспокоить нас по этому поводу.

— Все же есть одно–два обстоятельства относительно Хедмана, которые нуждаются в разъяснении, — возразил Куист, все еще улыбаясь.

Впервые он заметил, как дрогнули от напряжения уголки ее губ.

— Насколько я знаю, Дуг — как открытая книга, — сказала она.

— Как давно вы его знаете?

— Дуга? Четыре или пять лет.

— Каким образом пересеклись ваши пути, Мариан?

Секунду она колебалась.

— Честно говоря, не помню. Где–то на какой–то вечеринке. — Снова брови изогнулись дугой. — Он очень льстил пожилой даме. У меня нет иммунитета, Джулиан, против мужчин, которые находят меня привлекательной.

— А зачем вам его иметь?

— Мало–помалу Дуг стал частью моей жизни — внутренней и внешней. Вы знаете, что я много занимаюсь благотворительностью. Не только в Фонде по борьбе с болезнями верхних дыхательных путей. Дуг помогал, выполнял поручения, сделался полезным. Я сказала бы, необходимым. Он очаровательный, воспитанный, привлекательный юноша. До вас дошли слухи обо мне и о нем?

— Нет.

— Что ж, вполне могли быть, полагаю. Мой мир густо населен сплетниками. — Она рассмеялась, все еще легкомысленно.

— А вы знаете, откуда он прибыл? Откуда он родом?

— Действительно, не знаю, — ответила она. — Он посещал Нотр—Дам. Помню, он рассказывал вам об этом. Я полагала, что он приехал откуда–то со Среднего Запада, но ведь это не имеет никакого значения, верно? Люди со всех концов страны съезжаются в Нотр—Дам.

— Вас удивило бы, если бы вы узнали, что не существует никакой записи относительно его пребывания в Нотр—Дам?

Мариан держала стакан с выпивкой в правой руке. Ее левая рука так крепко впилась в подлокотник кресла, что побелели костяшки пальцев.

— Я не верю вам, — сказала она.

— По ходу своей работы, — возразил Куист, — я то и дело сталкиваюсь с людьми, которые изменили свои фамилии. Половина тех, кто работает в театре и кино, используют псевдонимы. Политики, даже бизнесмены меняют свои имена. Порой мне кажется, что на свете больше людей с измененными фамилиями, чем тех, кто пользуются именами, данными им при крещении. В Нотр—Дам нет никаких следов Дугласа Хедмана, так что интересно, знали ли вы, что он вышел в мир под другим именем?

— Если он и поступил так, то никогда не рассказывал мне об этом, — ответила она дрогнувшим голосом.

— То, что он рассказал о своей футбольной карьере, заставило нас поинтересоваться, не начинал ли он жизненный путь под именем Дональда Хирша, — объявил Куист.

— Если и начинал, то никогда не рассказывал мне об этом, — резко и быстро ответила она.

Куист обхватил стакан с бренди обеими руками, согревая его.

— Существовал Дональд Хирш, который играл крайним запасным в Нотр—Дам — совершил путешествие в Калифорнию, чтобы участвовать там в соревновании. Я удивлен. За ним не числится никакого преступления, зачем же ему менять свое имя.

— Он никогда не упоминал об этом, — повторила Мариан.

— Этот Дональд Хирш приехал из Сент—Пола, — продолжал Куист. Его голубые глаза внезапно впились в ее лицо. — Он был способным юношей: победил в конкурсе на получение стипендии в Нотр—Дам. Его родители, кажется, умерли, когда он был совсем маленьким, и его воспитала тетка. Имя тетки было миссис Август Хауптман.

Краска мало–помалу исчезла с лица Мариан. Глаза остекленели.

— Миссис Хауптман имела дочь, чье имя, по странному совпадению, было Мариан, — неумолимо продолжал Куист. — Эта Мариан Хауптман вышла замуж за человека по имени Майк Дэниелс. Он погиб в авиакатастрофе, и Мариан Хауптман затем второй раз вышла замуж…

— Достаточно! — Она вскочила на ноги, дрожа всем телом.

— Я еще не закончил, Мариан, — спокойно возразил Куист. — Невозможно всю жизнь держать это в тайне. Неприятность, приключившаяся с Джонни, связана с девушкой по имени Беверли Трент. Она покончила с собой около пяти лет назад. Но никто, кроме немногих друзей и полиции, не знает о том, что девушка покончила с собой в доме Джонни. Он с двумя своими приятелями перевез тело в ее квартиру. Кто–то узнал об этом, и этот кто–то — тот самый человек, который шантажировал Джонни.

Мариан превратилась в застывшую статую.

— Я упоминал о том, что Беверли Трент была одной из тех, кто меняет свои имена? Ее настоящее имя Луиза Хауптман.

— О боже! — прошептала Мариан.

— Не удивитесь ли вы, Мариан, узнав, что в квартире девушки была фотография в серебряной рамке — ваша фотография?

Мариан просто вжалась в свое кресло. Стакан выпал из ее руки, и жидкость расплескалась по ковру. Она подняла руки, чтобы закрыть ими лицо.

— Терпеть не могу бередить старые раны, — заметил Куист, вертя в руках стакан с бренди. — Поверьте, я не получаю удовольствия от того, что нарушил безопасность какого–то человека. Но я обязан помочь другу, чьей безопасности постоянно угрожают, измученному человеку, который видел, как хладнокровно убивали его близких друзей и дорогих ему людей. Он и теперь находится в тисках какого–то психически ненормального вымогателя. Я уверен, что Дуглас Хедман — гений, если забыть о его попытках уничтожить Джонни Сандза. И боюсь, у меня не осталось сомнений в том, что вы также играете какую–то роль в планах Хедмана.

Мариан качалась из стороны в сторону, как дерево, готовое упасть.

— Я… мне кажется, я заболеваю, — произнесла она, вставая. — Если вы извините меня…

— Не думаю, что есть смысл пытаться позвонить Хедману, — холодно заметил Куист. — Сегодня вечером он очень занят с молодой привлекательной девушкой из моей конторы. Мне кажется, он не ответит на ваш звонок.