Больше трех лет уже держалась советская власть в разрушенной стране: электростанции не работали — не было топлива, замерли заводы и фабрики; по ночам Москва была темной и мрачной; много беспризорных детей — голодных и оборванных, да и вообще люди плохо одеты и обуты.

Герберту Уэллсу довелось встретиться с Лениным. В кабинет он вошел, собираясь выразить сочувствие бедственному положению страны, и очень удивился, когда услышал, с каким увлечением и верой говорит Ленин о будущем России — государстве богатом, культурном, достигшем передовых рубежей в науке и технике.

Англичанин немало преуспел в написании фантастических романов, его предвидениями будущего зачитывался весь мир. Но "в какое бы волшебное зеркало я ни глядел, — признавался он позже в своей книге "Россия во мгле", — я не мог увидеть эту Россию будущего".

Такое зеркало было у Ленина, и он видел "новое небо и новую землю", говорил Уэллс, но сам писатель в это не верил.

Примечательные слова тогда сказал Ленин гостю: "Приезжайте снова через десять лет и посмотрите, что сделано в России за это время".

Напрочь отсутствовали в этих словах краснобайство и желание пустить пыль в глаза заезжему писателю, — полны они верой в созидательные силы освобожденного народа. И совсем немного прошло времени, а уже было видно, кто был прав в споре Ленина с Уэллсом.

К 1925 году заканчивался первый этап ленинской новой экономической политики, получившей в истории название восстановительного или сельскохозяйственного этапа, и завершилось восстановление разрушенной экономики страны: тяжелая промышленность в 1925 г. давала уже около 75% довоенной промышленной продукции бывшей царской России. Успешно выполнялся ленинский план электрификации страны.

А ведь восстанавливать промышленное производство в России приходилось фактически на пустом месте. Первая мировая и гражданская войны, иностранная интервенция дотла разорили страну. Промышленность находилась в упадке — в 1920 г. продукции она выпустила почти в семь раз меньше довоенной. Подавляющая часть заводов и фабрик не работала, шахты и рудники разрушены и затоплены, чугун плавила одна Енакиевская домна. Если в 1913 г. Россия выплавляла 4,2 млн. тонн чугуна, то в 1920 г. — всего 115 тыс. тонн. Это примерно столько же, сколько получали его в 1718 г. при Петре I.

За это время количество индустриальных рабочих сократилось в два с лишним раза. В 1922 г. страна отставала от США по производству чугуна в 72 раза, по стали — в 52 раза и добычи нефти — в 19 раз.

Преодоление разрухи и задачи восстановления довоенного промышленного производства бывшей царской России были лишь первыми шагами на пути экономического развития страны.

Известно, что в царской России, отсталой аграрной стране, две трети производимой продукции давало сельское хозяйство и лишь одну треть — промышленность. Занимая шестнадцать процентов территории земного шара, располагая восемью и двумя десятыми процента населения земли, царская Россия производила немногим более четырех процентов мировой промышленной продукции. В 1913 г. было изготовлено чуть больше полутора тысяч простейших станков, пригодных для обработки металла, так как станкостроительная промышленность фактически не существовала и подавляющая часть станков и механизмов импортировалась.

Писатель-фантаст видел в России лишь голод и разруху, а Ленин спорил с ним, уже выдвигая четкую перспективу подъема народного хозяйства страны, в которой главное — создание тяжелой промышленности и налаживание собственными силами производства станков и других сложнейших машин.

Задача неимоверно трудная. На практике индустриализация страны означала: постройку заново отраслей индустрии, которых прежде не было в царской России — машиностроительных, станкостроительных, автомобильных, химических, металлургических заводов-гигантов; производство двигателей и оборудования для электростанций, необходимо коренным образом увеличить добычу угля и производство металла. Требовалось создать новую оборонную промышленность: построить артиллерийские, снарядные, авиационные, танковые и пулеметные заводы; нельзя было забывать о тракторах и сельхозмашинах. Причем все это в условиях враждебного капиталистического окружения и в кратчайшие исторические сроки.

Ленина уже не было в живых. У Кремлевской стены белел временный мавзолей, — увенчанный пирамидой куб, отделанный струганым чистым тесом, с двумя боковыми пристройками (справа и слева от куба) для входа и выхода. Там, на глубине трех метров под землей в траурном зале покоилось тело Ленина.

Вся тяжесть претворения в жизнь ленинских заветов легла на плечи И.В.Сталина.

С чего начинать? В партии развертывались ожесточенные дискуссии. Многих сбивало с толку то, что начинать индустриализацию сразу с развития тяжелой промышленности, значит, в соответствии с экономическими законами, первые семь-восемь лет не получать прибыли и подсчитывать одни убытки.

Возникла крайняя необходимость определить более точно пути развития страны, и с этой целью в декабре 1925 г. открылся XIV съезд партии, который проходил в крайне напряженной борьбе. Еще не было случая, когда бы делегация крупнейшего промышленного центра страны — Ленинградского, собиралась выступить против политики ЦК ВКП(б). Руководители Ленинградской партийной организации Зиновьев и Каменев, стараясь во что бы то ни стало сорвать курс на индустриализацию страны, сумели подтасовать состав делегации на съезд от областной партийной организации.

В результате после доклада И.В.Сталина на съезде партии, в котором лейтмотивом звучало главное: "Превратить страну из аграрной в индустриальную, способную производить своими собственными силами необходимое оборудование", ленинградская делегация выдвинула в качестве содокладчика члена Политбюро ЦК ВКП(б) Зиновьева. Тому активно помогал некто Сокольников, разрекламированный сторонниками оппозиции как "опытный и талантливый экономист".

Зиновьев выдвинул так называемый встречный план экономического развития страны. Суть его состояла в следующем:

— Индустриализация, — утверждал Зиновьев, — в том виде, в каком ее предлагает сталинский ЦК, задача для страны невыполнимая. На те "грошевые" накопления капитала, которые можно использовать на эти цели, индустрию не построить. Нужно искать другие источники накопления капитала для индустриализации и иные пути ее осуществления. Поэтому не следует сразу развивать тяжелую промышленность, а сделать упор на легкую промышленность, как это было первоначально во всех развитых теперь индустриальных капиталистических странах.

Развитие легкой промышленности позволит быстро накопить необходимые средства и, используя их, можно будет "семимильными" шагами успешно решать проблемы тяжелой промышленности.

— Что такое один Днепрогэс? — иронизировал Зиновьев. — Это же кошкины слезы, нам нужно каждый год по 10 Днепрогэсов! Поэтому спорить просто не из -за чего, нужно начинать индустриализацию с развития легкой промышленности. Нечего выдумывать велосипед, он уже выдуман, нечего искусственно .создавать себе непреодолимые трудности. Что же касается необходимых для успешного развития легкой промышленности станков и другого машинного оборудования, то все это можно будет ввозить из-за границы в обмен на зерно и сырье. Например, из Германии, с которой уже заключен в Рапале торговый договор. Немцы остро нуждаются в емком советском рынке, в поступлении из России сырья и зерна для восстановления своей промышленности. Начинать же индустриализацию страны сразу с развития тяжелой промышленности — крайне обременительно для народа, который этих трудностей просто не выдержит.

Сталин, как всегда во время дискуссий, сохранял присущее ему спокойствие и не перебивал ораторов от оппозиции. Когда они закончили свои выступления, Сталин тихим голосом задал Зиновьеву вопрос:

— Кто является автором предлагаемого вами съезду плана индустриализации страны?