вовали в то время на Балканах и в Малой Азии, что поддерживало надежды южной контрреволюции на быструю и прямую помощь с ее стороны.

Для правильного понимания обстановки на Востоке надо также отметить относительную (по сравнению с Югом) слабость офицерских кадров белых армий. За все четыре года гражданской войны на Востоке численность офицеров не превышала в общей сложности 23— 25 тыс. человек, в том числе до 6 тыс. производства 1918—1922 гг. по приказам белых генералов и правительств. Число же генералов и генштабистов старой армии достигало здесь максимально 50 человек. На Юге общее число офицеров достигало 43—45 тыс., причем к весне 1919 г. в резерве при ставке Деникина числилось свыше 500 генералов, свыше тысячи полковников и подполковников и такое же число генштабистов, главным образом военного времени. Все они, как сказано в одном белогвардейском документе, «ждут назначений и на низшие должности не идут». Предпринимавшиеся не раз попытки перебросить избыточные на Юге офицерские кадры в Сибирь не дали никаких результатов, хотя в армии Колчака нужда в опытных офицерах была весьма велика. Аналогично обстояло дело с добровольческими кадрами и частями.

*

*

«Колчак», «колчаковский фронт», «колчаковщина», «колчакия» — выражения эти широко употребляются в советской военно-исторической литературе. Как правило, авторы не подчеркивают существенной разницы между ними, пользуясь ими каждый раз, когда требуется одним-двумя короткими словами сказать, против кого и против чего вела борьбу Советская республика на восточной окраине России. Ставшие своего рода терминами, приведенные слова далеко не тождественны. Каждое из них имеет свое собственное вполне определенное политическое и военное содержание. Сотни раз говорит В. И. Ленин о колчаковщине, но для него она не только и далеко не только кровавые деяния интервентов и белых в период власти Колчака.

«Преступно забывать, — указывал Лепин, — что колчаковщина началась с маленькой неосторожности по отношению к чехословакам, с маленького неповиновения отдельных полков. ...Преступно забывать не только о том, что колчаковщина началась с пустяков, но и о том, что ей помогли родиться на свет и ее прямо поддерживали меньшевики («социал-демократы») и эсеры («социалисты-революционеры») .

...Называя себя социалистами, меньшевики и эсеры па деле — пособники белых, пособники помещиков и капиталистов. Это доказали на деле не отдельные только факты, а две великие эпохи в истории русской революции: 1) керенщина и 2) колчаковщина. Оба раза меньшевики и эсеры, на словах будучи «социалистами» и «демократами», на деле сыграли роль пособников бело-,'вардейщины» *.

Ленин рассматривает колчаковщину прежде всего как военно-политическое явление в истории русской революции и видит опасность ее прежде всего в том, что се истинная контрреволюционная сущность довольно умело и успешно маскируется фразами и лозунгами о «демократии», о «народовластии» и т. п. Опасность обмана народа особенно серьезна потому, что вдохновляли и поддерживали колчаковщину эсеры и меньшевики— представители революционных когда-то партий, давно уже переродившихся в защитников буржуазии и I сверь спекулирующих на своих прежних заслугах в борьбе с самодержавием. Именно они, подчеркивал Ленин, «начали колчаковщину, у них была самарская власть» **.

Высказывания Ленина дают ответ на вопрос не только о сущности колчаковщины. Оценивая значение и во 1можности Колчака, Ленин признал, что то была «ги-I аптская сила», так как российским контрреволюционерам помогала «всемогущая Антанта».

I (о вся эта колоссальная сила разгромлена и развалилась. Выступая 4 июля 1919 г. с докладом «О современном положении и ближайших задачах Советской власти», В. И. Ленин говорил: «Мы бесконечно сильными стали потому, что миллионы научились понимать, чю 1лкос Колчак; миллионы крестьян Сибири пришли к большевизму, — там поголовно ждут большевиков,—

"НИ ,11 г и и и. Соч., т 29, стр. 515—516,

' * I .! м ж е, стр. 489.

не из наших проповедей и учений, а из собственного опыта, из того, что они социалистов-революционеров звали, сажали, а из этого посаждения на власть эсеров и меньшевиков вышла старая русская монархия, старая держиморда, которая во время «демократии» принесла неслыханное насилие стране. Но это излечение народа многого стоит» ².

Ленинское определение сущности колчаковщины и высказывания его о причинах поворота сибирского крестьянства в сторону Советов являются принципиальными указаниями, только следуя которым и можно дать правдивое освещение истории во всех ее деталях.

В Сибири и на Дальнем Востоке борьба в тылу врагов длилась несколько лет. По своим масштабам и содержанию она зимой 1919/20 г. вылилась во всенародную освободительную войну. Воедино слились в пей классовая борьба трудящихся против эксплуататоров и контрреволюционеров, с одной стороны, и борьба народов России за возвращение в лоно Советской республики, против иностранных захватчиков и их пособников, с другой стороны.

Руководимая подпольными большевистскими организациями, борьба масс во вражеском тылу имела для нашей окончательной победы крупнейшее значение. К сожалению, она еще не получила надлежащего освещения. Первый и основной недостаток состоит в том, что борьба масс сводится, как правило, почти исключительно к партизанским действиям. Между тем надо прямо сказать, что Красная Армия встречала в 1918— 1920 гг. наиболее ощутимо и результативно для себя чаще всего поддержку и помощь не в форме взаимодействия с партизанскими отрядами и не в виде прямых непосредственных ударов партизан по тылам действовавших против нее на фронтах интервентов и белых. Помощь была значительно шире, иной по форме и важнее по своим результатам, так как она заключалась в дезорганизации тыла врагов и разложении их вооруженных сил.

Борьба, которую вели в тылу интервентов и белогвардейцев большевистские подпольные организации Сибири², охватывала все стороны жизни. Надо было разоблачать эсеров и меньшевиков как соцсоглашателей и пособников интервентов, как их агентов, создавших коалицию с российскими контрреволюционерами, обманывающих массы лживыми лозунгами о «народовластии», защите Учредительного собрания и т. д. Подпольные организации Коммунистической партии вели трудную и чрезвычайно опасную работу среди солдат белой армии, среди войск интервентов, в сибирских лагерях военнопленных первой мировой войны. Дезорганизация н разрушение тыла врагов, в частности срывы работы железных дорог, подготовка и проведение политических кабастовок, расстраивание мобилизаций и призывов новобранцев, организация и руководство восстаниями рабочих в городах и промышленных районах, подготовка н руководство восстаниями солдат белой армии в I ыловых гарнизонах и на фронте и т. д., — эта и другая работа партии в колчаковском тылу имела решающее шачепне в отвоевании непролетарских масс народа у гоцсоглашателей и привлечении их на сторону социали-|■ I пиеской революции.

Героические усилия потребовались от ушедших в пшнюлье большевиков, чтобы восстановить разгромленные врагами партийные организации, чтобы создать новые партийные ячейки, укрепить их, руководить ими. Бесконечно много самоотверженности, несокрушимой веры в преданности делу партии требовалось для того, чтим вокруг подпольных большевистских организаций * оорн it, и сплотить немногочисленный и разбросанный пн необъятных пространствах Сибири и Дальнего Во-| юкн пролетариат: рабочих железной дороги, угольных коней в рудников, рабочих карликовых предприятий с infiopa iHirmi'i в целом обрабатывающей промышленно-| hi

Колоссальной трудности и сложности задачи стояли in pe i Гтлыпевиками-подпольщиками в работе на селе, I if после захвата власти врагами началось широкое нот пшческое движение крестьян. Надо было овладеть мим инистую стихийно возникавшим и так же стихий-

Но растущим народным движением, организовать его, придать ему социально-политическую направленность, руководить им. В условиях невиданного террора интервентов и белых немногочисленные подпольные организации и сотни большевиков-ленинцев с помощью революционных рабочих и бывших солдат-фронтовиков организовывали и возглавляли борьбу народных масс за власть Советов и добились успехов исторического значения.