Отчет, представленный Буллиттом американской мирной делегации в Париже и Ллойд-Джорджу, содержал также описание советской жизни, данное в мрачных тонах: «Россия находится сегодня в состоянии острого хозяйственного упадка... Только четверть паровозов, эксплуатировавшихся на русских железных дорогах до войны, продолжает действовать». Москва получает только «25 вагонов продовольствия в день, вместо необходимых 100... Петроград получает только 15, вместо необходимых 50... Все мужчины, женщины и дети в Москве и Петрограде страдают от голода... Эпидемии сыпного тифа, брюшного тифа и оспы наблюдаются и в Петрограде и в Москве. Промышленность, за исключением производства военных материалов, в основном не работает»57.
Экономическое положение угрожало параличом советскому правительству. Красная Армия была неопытна. В стычках с врагом она все еще чаще обращалась в бегство, чем сражалась. Троцкий начал превращать ее в боевую силу путем расстрелов за недисциплинированность, использованием политкомиссаров для поднятия духа и царских офицеров для обучения и военного руководства. Но Ленину нужно было время. Он надеялся на время. Он считал, что помещичьи интересы антибольшевистских правительств пробудят в крестьянах дух мятежа и что рабочие, испробовав на себе белый режим, отдадут предпочтение Советам. Ленин не был пацифистом. Мир для него не был самоцелью. Мир был средством для достижения определенной цели, а именно — консолидации и, если представится возможность, расширения Советской власти.
Запад отверг советские предложения по иной причине. «Основная причина была совсем другая,— сказал Буллитт сенатской комиссии.— Дело в том, что, когда предложение обсуждалось, Колчак как раз продвинулся на сто миль вперед. Крестьянское восстание, происходившее в одном из уездов России, совершенно отрезало большевистскую армию, действовавшую против Колчака, от подкреплений. Колчак продвинулся на сто миль, и вся парижская пресса немедленно подняла шум и рев, объявляя, что через две недели Колчак вступит в Москву. Поэтому в Париже все, и в том числе, к сожалению, члены американской делегации, стали относиться к перспективе мира в России весьма холодно» У
Колчак не дошел до Москвы в две недели, как думали в Париже. Длинная рука Москвы настигла его в Сибири и уничтожила. Но Ленину все еще была нужна передышка.
Средства его были разнообразны. В начале марта 1919 года он основал Третий Интернационал (Коминтерн) для распространения революции за рубежом. Неделю спустя он встретился с Буллиттом и составил мирное предложение. Спустя еще неделю, на VIII съезде РКП(б), в ответ на эсеровские и меньшевистские обвинения в бонапартизме и милитаризме, большевики приняли резолюцию по военному вопросу, в которой говорилось, что «старая социал-демократическая программа установления всенародной милиции... имела, несомненно, воспитательное значение» (наряду с требованием всеобщего равного избирательного права) в эпоху империализма, но теперь, «когда классовая борьба превращается в открытую гражданскую войну, разрывая оболочку буржуазного права и буржуазнодемократических учреждений, лозунг народной милиции» — т. е. лозунг «вооруженного народа», выдвинутый Лениным в 1917 году в книге «Государство и революция»,— «лишается смысла». Далее резолюция гласила: «Первоначально мы создавали армию на основе добровольчества». Но теперь Красная Армия из милиции превратилась в «постоянную регулярную армию». Выборности командного состава больше не существует. «Те элементы старого командного состава, которые либо внутренне стали на точку зрения Советской власти, либо силой вещей увидели себя вынужденными добросовестно служить ей», привлечены в Красную Армию и действуют наряду с комиссарами и коммунистическими ячейками. «Такая армия... будет не только орудием обороны социалистического общежития...», но и позволит «оказать решающую поддержку пролетариату» империалистических государств «в его борьбе с империализмом»58 59.
Неудача мирной дипломатии и спад революции в
Европе оставили Советской России только одно оружие в борьбе с внутренним и внешним врагом: военнополитическую силу. Не было ни передышки, ни пролетарской помощи из-за границы. У нового государства была новая армия, ключ к его судьбе.
26
НЕМНОГО ИДЕАЛИЗМА
Русские войска маршировали на голодный желудок и грабили деревни. Дивизии проходили пешком сотни верст. Тяжелое снаряжение перевозилось на крестьянских санях и телегах, которые приходилось вытаскивать из грязи проселочных дорог и тянуть сквозь степное бездорожье. Дряхлые паровозы, везшие теплушки с солдатами, регулярно останавливались в пути, чтобы можно было нарубить дров для паровозных топок. Статистику тогда не вели, но, по всей вероятности, от холода, голода и болезней погибло больше людей, чем от пуль и снарядов. Такое напряжение могли вынести только закаленные трудом мужики, рабочие, привыкшие к невзгодам, да убежденные коммунисты и антикоммунисты. Наверное, только Россия —- и Китай — могли пройти через такие испытания. Маленькая страна, вроде Италии или Англии, или современная страна, как США, погибла бы от эпидемий и голода в результате трех с половиной лет разрухи в промышленности, распределении товаров, транспорте и связи. Отсталость России привела к победе большевиков.
Русская гражданская война состояла из операций большого масштаба. Траншеи и осады были редки. Поэтому успех зависел от эффективности центрального руководства. В этом отношении у советского правительства было явное преимущество над его противниками. Деникин на юге пытался соединиться с Колчаком, но не смог взять Царицына. Миллеру и Чайковскому в Архангельской губернии тоже не удалось соединение с Колчаком. А большевики непрерывно перемещали войска с одного участка на другой на своем более чем пятитысячеверстном фронте. Управлял этими операциями Ленин, генератор, производивший достаточно энергии, чтобы привести в движение всю военную машину.
В начале 1919 года, как доложил Троцкий на пленуме Московского совета 1 апреля 1919 года, Деникин, которого Англия и Франция снабжали вооружением и советниками, двинулся на Москву. Тогда армия, сражавшаяся против Колчака, была ослаблена, чтобы остановить Деникина1. Вследствие этого Колчак продвинулся на сто миль, что и ввело в заблуждение парижских миротворцев в марте—мае 1919 года. В мае положение стало угрожающим и на Восточном, и на Южном фронте. Ленин ощетинился. 21 мая он телеграфировал Реввоенсовету Южфронта: «Из телеграммы Белобородова от 20-го узнаю чудовищные вещи, будто приказы частям доходят через несколько дней, а броневики без горючего. Подтягиваю здесь, подтяните у себя. Тамбовский военком телеграфирует, что послал вам 669 коммунистов... Удивлен, что, имея их плюс 2000 курсантов, плюс дивизия, вы медлите с решительными действиями для подавления восстания» атамана Григорьева, «что необходимо немедленно. Телеграфируйте подробнее. Пред совнаркома Ленин»60 61.
Пять дней спустя он телеграфировал совнаркому Украины: «Не отпускайте ни одного солдата из сражающихся против Григорьева. Декретируйте и проведите в жизнь полное обезоружение населения», которое, как видно, сочувствовало атаману, «расстреливайте на месте беспощадно за всякую скрытую винтовку. Весь гвоздь момента: быстрая победа в Донбассе, сбор всех винтовок из деревень, создание прочной армии... Мобилизуйте рабочих поголовно. Прочтите эту телеграмму всем видным большевикам. Ленин»62.
В мае двигавшаяся на запад армия Колчака разоряла страну, как саранча. По мере ее приближения к Волге, деревни и целые уезды восставали в глубоком тылу, в Сибири и на Урале. Молодые офицеры Колчака, в еще большей степени, чем он сам, были настроены за монархию и помещиков. Они отбирали землю у крестьян и восстанавливали имения. «Вас примут с колокольным звоном»,— сказал в Москве Б. И. Николаевский, проехав через территорию, номинально находившуюся под властью Колчака.