Нансен считал, что Белая Земля состоит из двух островов, названных им в честь жены и дочери – Ева и Лив. Мы, проходя вплотную к Белой Земле, выяснили, что Нансен ошибся – Ева и Лив оказались одним островом. Мы назвали его объединенным именем – Ева-Лив и, обойдя остров, повернули на юг.

Появились льды, которые приходилось пересекать. Однако справа от курса виднелись проливы Земли Франца-Иосифа, почти свободные от льдов, в которые в случае нужды можно было свернуть.

К полудню 2 сентября мы подошли к острову Греэм-Белл – самому восточному в архипелаге Земли Франца-Иосифа. Этот остров вытянут по меридиану почти на сорок миль. Путь вдоль него «Н. Книпович» мог пройти часов за шесть-семь. За это время погода могла резко измениться, сильный ветер мог нагнать и сплотить льды. Хотя «Н. Книпович» и был в какой-то мере приспособлен для ледового плавания – у него были надежные крепления и дубовая обшивка, но выбраться из ледового плена он все же не смог бы. Ни провизии, ни топлива, ни теплой одежды для зимовки на «Н. Книповиче» не было.

Однако погода оставалась прекрасной, льдов было мало, поэтому было решено продолжать плавание на юг. Риск был, но нельзя же никогда и ничем не рисковать. Количество льдов постепенно увеличивалось, а у мыса Кользат – восточного мыса острова – мы наткнулись на стену многолетнего припая, не проходимого ни для какого судна. Пришлось отойти на восток. После нескольких часов блужданий, наконец, попали в более легкие льды.

Отсюда мы пошли к мысу Желания – северному мысу Новой Земли – и возобновили океанологические наблюдения. Постепенно при продвижении на юг ледовая обстановка становилась все более тяжелой. Это заставило нас отвернуть сначала на юго-запад, потом на запад и даже на северо-запад.

5 сентября в борьбе со льдами была сильно повреждена ледовая обшивка. Пробиваться дальше не имело смысла. Надо было выждать перемены ветра, который только и мог перегруппировать льды и этим изменить ледовую обстановку. В свое время автор разработал правило: во время сильных ветров полосы сплоченных льдов и полосы полыней располагаются приблизительно перпендикулярно ветру[416]. На практике это правило действительно подтвердилось.

Время выжидания использовали на переливку жидкого топлива из бочек, стоявших на палубе, в цистерны.

Погода стала портиться, барометр падал и, наконец, поднялся сильный северо-западный ветер – «ледокол норд-вест», как мы шутя его называли, и соответствующим образом перегруппировал льды. Мы получили возможность двигаться и пошли на юго-запад. Скоро «Н. Книпович» вышел на чистую воду и повернул по ветру к Новой Земле. 8 сентября, пройдя проливом между Оранскими островами и Новой Землей, через который до того корабли еще не проходили, мы стали на якорь у гидрометеорологической станции на мысе Желания.

9 сентября мы пошли на северо-запад, для того чтобы закончить океанологический разрез, начатый от Земли Франца-Иосифа. Когда эта работа была завершена, можно было считать задачу экспедиции оконченной. Мы согласно плану выполнили океанологические разрезы по Кольскому меридиану, между Шпицбергеном и Землей Франца-Иосифа и между Землей Франца-Иосифа и Новой Землей. Кроме того, мы обогнули с севера Землю Франца-Иосифа и по пути произвели кое-какие описные работы. Но у нас еще оставались некоторые возможности и мы пошли к острову Визе. К этому острову подошли 12 сентября, т. е. в то время, когда даже более приспособленные суда уходят из Арктики на юг. 14 сентября на обратном пути, укрываясь от шторма, мы зашли в Русскую Гавань на Новой Земле, в которой пополнили запасы пресной воды. Здесь стоял ледокольный пароход «Русанов», производивший научные работы в Карском море.

16 сентября мы покинули Русскую Гавань и 21 сентября ошвартовались у пристани в Полярном. Топлива оставалось всего на два часа. Все возможности корабля и природы были использованы до конца.

За тридцать четыре дня «Н. Книпович» прошел около 3000 миль. Было измерено более 400 глубин, сделано 38 полных океанологических станций и произведено множество метеорологических наблюдений.

Так мы обошли с севера иногда неприступную даже с юга Землю Франца-Иосифа. Такой успех стал возможным только в результате большой подготовительной работы, проделанной советскими полярниками.

11. Сквозное плавание ледокольного парохода «Сибиряков» северным морским путем

(1932)

Сквозное плавание ледокольного парохода «Сибиряков» по Северному морскому пути, формально совпавшее с началом проведения Второго Международного полярного года, было подготовлено рядом предварительных мероприятий на советских морях. Это плавание по существу приобрело большее, чем проведение Международного полярного года, историческое значение.

Мы видели, что Карские экспедиции начались с 1920 г., а Колымские рейсы, получившие название Северо-восточных экспедиций, с 1923 года. В 1927 г. Колымские рейсы были продолжены до устья Лены. Но во время проведения Карских и Колымских экспедиций проводить какие-либо систематические научные исследования было нельзя. Рассчитывать на возможность исследований в высоких широтах на маленьких и слабых судах можно было только при особо благоприятных ледовых условиях.

Первыми плаваниями в ледовых условиях, сопровождавшимися научными исследованиями, были плавания ледокола «Ермак» (1898–1901) и ледокольных пароходов «Таймыр» и «Вайгач» (1910–1915). Началом использования ледокольного парохода для производства научных исследований среди льдов надо считать экспедицию Пловучего морского научного института на ледокольном пароходе «Малыгин» (1921).

Однако планомерное использование ледокольных пароходов для исследования высоких широт началось лишь с 1929 года. В этот год экспедиция Института по изучению Севера, возглавляемая Отто Юльевичем Шмидтом, на ледокольном пароходе «Г. Седов» под командованием Владимира Ивановича Воронина, отправилась на Землю Франца-Иосифа и построила обсерваторию в бухте Тихой.

В 1930 г. экспедиция, опять на «Г. Седове» и под тем же руководством, снова прошла к Земле Франца-Иосифа и доставила в бухту Тихую смену зимовщиков, разное оборудование и припасы.

Закончив эту операцию, «Г. Седов» прошел в Русскую Гавань на Новой Земле, где пополнил запасы угля с пришедшего сюда ледокольного парохода «Сибиряков». 11 августа «Г. Седов» вышел в море и, обогнув северо-восточную оконечность Новой Земли, направился к северо-востоку, чтобы проверить существование острова, предсказанного еще в 1924 г. В. Ю. Визе на основании анализа дрейфа «Св. Анны». 13 августа остров действительно был обнаружен и назван в честь Визе. От острова Визе «Г. Седов» взял курс прямо на восток к Северной Земле, на которую должен был высадить для описи этой Земли партию Георгия Алексеевича Ушакова. Однако из-за тяжелых льдов он вынужден был спуститься к югу. 22 августа экспедиция открыла в северной части Карского моря два небольших острова, названных по имени принимавшего участие в экспедиции профессора Бориса Лаврентьевича Исаченко и капитана «Г. Седова» Воронина. От островов Исаченко и Воронина «Г. Седов» повернул снова на север вдоль западного побережья Северной Земли в поисках удобного места для высадки партии Ушакова.

23 августа на этом пути был открыт остров Длинный, а 24 августа «Г. Седов» стал на якорь у группы небольших островов, названных впоследствии островами Седова, На одном из них – Домашнем – была организована научно-исследовательская станция и высажена партия Г. А. Ушакова, состоявшая из четырех человек.

Плавания «Г. Седова» (1930).

Выгрузив станцию и запасы, «Г. Седов» снова пошел на север и 31 августа достиг 80°58′ с. ш. Дальнейший путь преградили тяжелые льды. Приблизительно в 2–3 милях от этой точки был усмотрен нацело погребенный под ледяным покровом остров («ледяная шапка»), названный в честь начальника экспедиции островом Шмидта. 14 сентября «Г. Седов» вернулся в Архангельск.