При деде и отце Фридриха II три раза предлагали Петру I раздел Польши и всегда непременно с уступкой прусскому королю западной Пруссии, отделявшей досадным промежутком Бранденбург от восточной Пруссии. Фридриху II принадлежит не самая идея, а ее практическая разработка. Он сам признавался, что, страшась усиления России, он попробовал без войны, без жертв и риска, только ловкостью извлечь пользу из ее успехов. Война России с Турцией дала ему желанный случай, который он, по его выражению, ухватил за волосы. По его плану к союзу России с Пруссией привлекалась враждебная им обеим Австрия для дипломатического — только отнюдь не вооруженного — содействия России в войне с Турцией, и все три державы получали земельное вознаграждение не от Турции, а от Польши, подавшей повод к войне.
После трехлетних переговоров, веденных с «притворной добросовестностью», по выражению Панина, участники, перетасовывая области и населения, как игральные карты, подвели такие итоги игры. Молдавия и Валахия, христианские княжества, отвоеванные у турок русскими войсками, возвращались именно по настоянию Фридриха, союзника, под турецкое иго, освобождение от которого им было торжественно обещано, а взамен этой уступки русский кабинет, обязавшись охранять территориальную целость христианской Польши от хищных соседей, заставил Россию вместе с ними участвовать в ее расхищении.
Вышло так, что одни польские области отходили к России взамен турецких за военные издержки и победы, а другие — к Пруссии и Австрии так, ни за что, или к первой как бы за комиссию и за новую постановку дела, за фасон, а ко второй в виде отступного за вражду к России, вызванную ее союзом с той же Пруссией. Наконец, в 1772 г. (25 июля) последовало соглашение трех держав-долыциц, по которому Австрия получала всю Галицию с округами, захваченными еще до раздела, Пруссия — западную Пруссию с некоторыми другими землями, а Россия — Белоруссию (ныне губернии Витебская и Могилевская).
Доля России, понесшей на себе всю тяжесть турецкой войны и борьбы с польской сумятицей, была не самая крупная: по вычислениям, какие представил Панин, она по населенности занимала среднее место, а по доходности — последнее; самая населенная доля была австрийская, самая доходная — прусская. Однако, когда австрийский посол объявил Фридриху свою долю, король не утерпел, чтоб не воскликнуть, взглянув на карту: «Чорт возьми, Господа! У вас, я вижу, отличный аппетит: ваша доля столь же велика, как моя и русская вместе; поистине у вас отличный аппетит». Но он был доволен разделом больше остальных участников. Удовольствие его доходило до самозабвения, т. е. до желания быть добросовестным: он признавался, что у России много прав поступить так с Польшей, «чего нельзя сказать об нас с Австрией». Он видел, как плохо воспользовалась Россия своими правами и в Турции и в Польше, и чувствовал, как из этих ошибок росла его новая сила.
Это чувствовали и другие. Французский министр злорадно предостерегал русского уполномоченного, что Россия со временем пожалеет об усилении Пруссии, которому она так много содействовала. В России также винили Панина в чрезмерном усилении Пруссии, и он сам сознавался, что зашел дальше, чем желал, а Гр. Орлов считал договор о разделе Польши, так усиливший Пруссию и Австрию, преступлением, заслуживающим смертной казни. Как бы то ни было, редким фактом в европейской истории останется тот случай, когда славяно-русское государство в царствование с национальным направлением помогло немецкому курфюршеству с разрозненной тер-
риторией превратиться в великую державу, сплошной широкой полосой раскинувшуюся по развалинам славянского же государства от Эльбы до Немана.
По вине Фридриха победы 1770 г. принесли России больше славы, чем пользы. Екатерина выходила из первой турецкой войны и из первого раздела Польши с независимыми татарами, с Белоруссией и с большим нравственным поражением, возбудив и не оправдав столько надежд в Польше, в Западной России, в Молдавии и Валахии, в Черногории, в Морее. В. К-ский
ВЙЛЬНО — официальное название города Вильнюса до 1939 г., столица Литвы; расположена на слиянии рек Вилия (Нярис) и Вилей-ки (Вильняле).
Археологические раскопки свидетельствуют, что на территории Вильно люди жили уже в конце палеолита и в эпоху мезолита. В 1323 г. великий князь литовский Гедимин (Гедиминас) перенес сюда свою резиденцию из Трок (Трокая). В 1387 г. в Вильно было введено самоуправление при котором горожане сумели добиться для себя особых прав на торговлю, ремесла, деятельность суда, отношений собственности. Благодаря этому стала более оживленной торговля между польскими городами: Гданьском, Познанью и Вильно и русскими — Москвой, Смоленском и др., а
Ш
также со странами, расположенными на берегах Балтийского моря. До Люблинской унии 1569 г. Вильно был столицей Великого княжества Литовского, затем входил в состав Речи Посполитой.
Во время восстания в Польше в 1794 г. под предводительством Т. Костюшко в Вильно вспыхнуло восстание во главе с Я. Ясинским против русских войск, занявших город. Повстанцы образовали правительство — Верхний совет Литвы, которое позже преобразовано в филиал польского правительства. Вильно до взятия его русскими войсками 11 августа 1794 г. оставался центром восстания в Литве.
С 1795 г., после третьего раздела Польши, Вильно вошел в состав Российской империи и стал центром Виленской (в 1797-1801 гг. — Литовской, в 1801-1840 гг. — Литовско-Виленской) губернии.
В 1798 г. население Вильно составляло 17,5 тыс. человек, в 1811 г. — 56,3 тыс. человек.
В июле — декабре 1812 г. Вильно был оккупирован войсками Наполеона I. В городе размещался Временный литовский комитет.
В нач. 19 в. город стал одним из центров восстаний в Польше и Литве. В 1864 г. в Вильно открылась газовая фабрика, начал действовать чугунолитейный завод Циммермана. В 1872 г. учрежден Виленский банк В 19 —нач. 20 вв. в Вильно развивалась легкая промышленность.
С кон. 19 в. Вильно превратился в центр революционного движения рабочих Литвы. В 1880-е гг. в городе начали создаваться марксистские кружки, а в 1896 г. здесь прошел первый съезд Социал-демократической партии Литвы и «Союза рабочих Литвы».
Вильно был одним из важнейших центров культурного развития. В 1578 г. иезуиты основали в городе академию, где преподавались в основном теология и философия. С сер. 18 в. там стали изучать физику, политические науки, математику и геологию.
В 1773 г., после закрытия Ордена иезуитов, академия была реорганизована в Главную литовскую школу.
В 1803 г. школу преобразовали в университет, который в 1832 г. был закрыт. На его основе стали действовать медицинская и духовная академии. С 1842 г. в городе действовала Виленская комиссия для разбора и издания древних актов. В 1855 г. был основан Музей древностей, а в 1867 г.— первая публичная библиотека. Н. П.
ДАЛЬНЕЙШИЕ РАЗДЕЛЫ. Не будем входить в подробности двух дальнейших разделов Польши, которые были неминуемым продолжением первого, вызывались теми же причинами и сопровождались сходными явлениями. Те же дольщики и те же приемы дележа. Польша и теперь оплачивала своими землями издержки Австрии и Пруссии на войну с революционной Францией, как прежде заплатила за русские издержки на турецкую войну.
Продолжалась прежняя игра только с пересадкой: Россия действовала уже не в союзе с Пруссией против Австрии, а наоборот. Впрочем, теперешний союзник не был лучше прежнего противника, а общая добыча мирила друзей и недругов. Преобразовательная партия в Польше на четырехлетием сейме (1788-1791 гг.) выработала новую конституцию, проведенную кое-как революционным путем 3 мая 1791 г. с наследственной королевской властью^ с сеймом без liberum veto, с допущением депутатов от горожан, с полным равноправием диссидентов, с отменой конфедераций.
Но приверженцы старины по-прежнему составили конфедерацию (в Тарговице) и призвали русские войска, а прусские явились без зова. Опять половина Польши была завоевана русскими. Прежние предлоги к иноземному вмешательству осложнились новым, «адским учением», ядом «демократического духа», заражавшим Польшу с крайней опасностью для соседей.