В то же самое время начался кризис в Польше. И вот 9 марта 1981 года председатель КГБ ЛССР Борис Карлович Пуго направляет докладную записку в ЦК КПЛ. Факты тревожны:

«Значительно увеличилась почтовая переписка граждан ПНР с родственниками и знакомыми, проживающими в Латвийской ССР. В своих письмах антисоциалистические элементы в извращенном виде освещают происходящие в Польше события, пересылают вырезки из обращений и ультиматумов профобъединения “Солидарность”».

24 февраля 1981 года на встрече в ЛГУ «польские туристы, часть из которых являлась членами т.н. независимой организации студентов», «навязчиво трактовали свою платформу по реорганизации высшей школы», причем «особенно акцентировали внимание на своем требовании к отходу от марксистско-ленинской оценки различных буржуазных теорий». Причем, отпора не получили!

Более того, когда группа студентов из Латвии гостила в Польше, то «проявляли нездоровый интерес» к «Солидарности» и «пытались приобретать забастовочные плакаты и эмблемы с целью их последующего ввоза в СССР».

Глава республиканского КГБ счел целесообразным «пересмотреть планы обмена туристическими и студенческими группами с ПНР в сторону их временного ограничения и сокращения». А еще говорят: курица не птица, Польша — не заграница!

Невозвращенцы, то есть отказавшиеся вернуться в СССР, были тогда мега-ЧП. Вот 2 апреля 1981 года председатель КГБ Пуго посылает под грифом «Секретно. Экземпляр № 1» докладную записку секретарю ЦК КПЛ И.А. Андерсону. Ее главный персонаж — Арийс Николаевич Рудзитис, 1943 года рождения, член КПСС с 1977 года, по образованию инженер-механик по автоматизации. Человек, можно сказать, образцовой анкеты — из семьи рабочего, служил в армии, учился в РПИ, по спортивной лестнице поднялся до тренера сборной СССР. С женой, членом партии, растил дочь 5 лет. И на тебе — в январе 81-го не вернулся из командировки в Париж!

«Характеризовался только с положительной стороны как честный, образованный, культурный, вежливый и объективный человек, — сокрушается Б. Пуго, — За ним никогда не замечалось пристрастия к спиртным напиткам, повышенного интереса к женщинам, подозрительных контактов с иностранцами, нездоровых высказываний, нарушений норм поведения советских граждан за границей».

Но добрался беглец аж до Лондона, откуда в марте выслал письмо жене, «из содержания которого можно сделать вывод, что его невозвращение на Родину связано с семейно-бытовыми обстоятельствами. Данных о том, что действия Рудзитиса А.Н. связаны с политическими мотивами, не имеется».

И на том, как говорится, спасибо!

А вот товарищ Кимелис Харий Янович, 1-й секретарь посольства СССР в Эквадоре, 5 сентября 1981 года вместе с женой выехал на автомашине за пределы огороженной территории СССР — и тю-тю. Насчет этого также идет секретная докладная записка от Пуго — Андерсону. Ведь в Латвии Кимелис был инструктором ЦК КПЛ, до 1975 года — секретарем Ленинского райкома партии, закончил Высшую партшколу и Дипломатическую академию в Москве. Имел ряд почетных грамот и медаль «За освоение целинных земель».

КГБ «шершит ля фам». Кимелис женат дважды, но не имеет детей, что для функционера уже «звоночек». Первая жена — редактор Госкомитета по телевидению и радиовещанию ЛССР, которая «выезжала по каналу научного обмена во Францию, где встречалась с неким Гейо Жаном», «характеризуется националистически настроенной, а в моральном плане не выдержанной женщиной». Вторая же супруга дипломата была артисткой, русской по национальности (это выделено в справке). Да они готовились к бегству!

«При обследовании квартиры Кимелисов в квартире пребывания было выяснено, что исчезли ювелирные изделия (остались футляры от них), деньги, одежда, документы, письма родственников. Найден новый путеводитель по Нью-Йорку, учебник немецкого языка в 4 томах... Анализ материалов дает полагать, что Кимелисы выехали в США или ФРГ».

В фондах ЦК Компартии Латвии, ныне находящихся в Госархиве Латвии, есть немало секретных отчетов «Об основных мероприятиях латышской националистической эмиграции». Это анализ печати и радиопередач, подготовленный Отделом зарубежных связей ЦК КПЛ. Можно сделать вывод, что «тримда» в годы «холодной войны» пыталась играть на повышение своих ставок.

Например, в сентябре 1981 года председатель правления Объединения американских латышей Янис Риекстиныи написал президенту Рональду Рейгану и министру обороны Каспару Уайнбер-геру о «маневрах советских войск, которые нелегально происходят на территории оккупированных прибалтийских государств вблизи границы Польши». СССР «мог бы использовать прибалтийские государства как исходную базу насильственного угнетения польского народа».

«Мы призываем Вас, господин президент, — писали американо-латышские деятели, — использовать свои полномочия и предупредить Советский Союз об опасных последствиях оккупации Польши. Мы признаем и поддерживаем Вашу твердую позицию в отношении советского террора и агрессии во всем мире».

И еще небольшая информация в том же отчете завотделом ЦК КПЛ В. Лаукмана от 3 ноября 1981 года:

«Професору психологии Монреальского университета В. Вике-Фрейберге, которая руководит группой по изучению латышских народных песен (дайн), Совет общественных и гуманитарных наук Канады выделил ассигнование в размере 25 000 долларов для расходов и исследований по упомянутой теме».

Работавший в ЛССР Комитет по культурным связям с соотечественниками за рубежом в то же самое время констатировал: валютных средств нет, и он «не может в полной мере использовать имеющиеся возможности». А в том доме, где раньше был МИД ЛССР, уже два десятка лет как обитает посольство Дании.

***

В архивах Центрального Комитета Коммунистической партии Латвии, имеется фонд Отдела зарубежных связей, который параллельно с МИДом ЛССР осуществлял функции дипломатии, представительство и сбор информации.

Основой для этого было движение городов-побратимов. Так, с 7 по 12 января 1980 года в Польшу отправилась делегация ЦК КПЛ — секретарь ЦК Э.Я. Аушкап, 1-й секретарь Рижского райкома Л.А. Абель, заведующий Отделом зарубежных связей В.Д. Лаукман, и секретарь парткома Рижского треста крупнопанельного домостроения В.А. Пискунова. 8 страниц занимает отчет, и есть в нем чему подивиться!

Едут-то не куда-то, а в братское Щецинское воеводство ПНР. Но как раз на Поморье вскоре прокатится волна забастовок. То, что ситуация непростая, отчет признает:

«Есть и недостатки, которые используют враги народной Польши, но они успеха не имеют... Состоялась отчетно-выборная партийная конференция. На ней были критические высказывания, но не было критики генеральной линии партии, которая активно поддерживалась делегатами конференции».

Сотрудничество с поляками идет по линии отдельных предприятий — например, судоверфи «Грифья» и «Мангали», рыбным кооперативом «Церта» и колхозом «Звейниекс». Делегация из Латвии посетила химический комбинат «Полице» («работает на апатитах — сырье, получаемом из СССР»), яхтную верфь (там выпускали яхты с нехорошим названием «Картер» и милым — «Спиниель»), общестроительное предприятие, кооператив «Едносць». Культурная программа включала выставку латышских гобеленов в Щецинском горсовете, осмотр замка поморских князей и посещение оперетты «Цыганский барон». Отмечается, однако, формальный подход партнеров:

«По информации генерального консула СССР в Щецине Пономарева Н.П. польские друзья не в полной мере используют отделения общества польско-советской дружбы в проведении политических мероприятий. Например, на концертах ансамбля “Дайле” было мало народу из-за недостаточной рекламы...»

Зато сколько подарков преподнесли гости из Латвии коллегам из Польской объединенной рабочей партии! 1 -му секретарю воеводского комитета ПОРП товарищ Брых были переданы: «сувенир в портфеле: комплект из светлой керамики (2 кувш. и 6 стак.) (арт. 94/1072 лат). Книга “Рожденная в огне” и 2 бут. (0,3) бальзама».